Тайна Нереиды - Алферова Марианна Владимировна - Страница 49

Элий отрицательно мотнул головой:

– Нет, такого я не желал.

– Да будет тебе! Знаю я гладиаторов! Один себе такого нажелал – весь Кельн потом от него выл: все бабы, какую ни захочет – его. Ни одна не могла «нет» сказать, невеста на свадьбе ему, если пожелает, тут же давала. Доигрался, однако ж, мерзавец, горло ему какой-то обиженный муж перерезал.

– Той истории уже триста лет, если не больше. За подобные штучки из центурии гладиаторов теперь изгоняют мгновенно.

Элий надел значок Вера себе на шею.

– Проводишь меня к Колодцу Нереиды?

Ганс все еще злился, не веря, что заезжий калека мог его так разделать в честном состязании. Но потом смягчился.

– Провожу. Вы, римляне, все немного сумасшедшие. Когда пойдем? Завтра поутру?

– Сейчас. Только переоденусь.

– Девчонку-то с собой не возьмешь? – поинтересовался Ганс. – И правда – не бери, пусть спит, ты небось ей житья всю ночь не давал.

– Это еще кто кому… – хихикнула Хильга в кулак.

Все шутят… А ведь кто-нибудь из их далеких предков мог положить пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-прадеда Элия в битве в Тевтобургском лесу [58].

По дороге к «Колодцу» Ганс болтал без умолку, но Элий его не слушал. Юний Вер был здесь и исчез. Пытался раскрыть тайну «Нереиды». Знал ли Вер, что они покончили с собой – брат Элия и приемная мать Вера? И другие тоже. Целая когорта.

Элий оглядывался, ожидая, что сияние, виденное им накануне, вновь появится вдалеке. Но оно не появлялось. День был солнечный, выцветшее осеннее небо прозрачнее стекла, легкий ветерок сыпал под ноги идущим золотые листья. Мечталось о покое и тишине. Хотелось жить вечно.

Возле потемневших дубовых ворот крепости их встретил привратник.

– Да как же, помню, – отвечал он на вопрос Ганса. – И вигилам рассказывал. Зашли они вдвоем – пришлый этот и Магна. Пришлый вроде был как старик, только волосы золотые, будто у молодого. – Опять привратник, как и Хильга, говорил, что здоровяк Вер казался стариком. – У колодца долго стояли. А потом… Я перекусить пошел в свою каморку в башне. Целый день без еды и питья тут не насидишься. Отлучаться треба. А как вернулся, гляжу, никого уж и нет. Ушли, думаю. Нагляделись на колодец, и ушли. Только вот что странно-то: ослик, на котором этот парень приехал, привязанный у ворот так и остался. За ним потом к вечеру хозяин пришел. За ослом то есть…

– Они могли прыгнуть в колодец? – спросил Элий.

– Что? – привратник удивленно покосился на Ганса. – И что за напасть такая?! Как гость из столицы, так свихнутый.

Элий подошел к огромному колодцу, больше похожему на бассейн. По каменной ограде колодца шли полустертые надписи. Разобрать что-либо было невозможно. Погода стояла сухая, но колодец был полон до краев, вода едва не переливалась через край. Элий наклонился и тронул пальцами воду. Она была как лед. Вернее, куда холоднее льда. Дрожь пробежала по телу Цезаря. В Лете вода точь-в-точь такая. Гай Гракх помнил этот холод. А еще почудилось Элию, что в глубине мелькнуло чье-то лицо. Но не Вера. Другое. Юное, почти детское. Мелькнуло и исчезло. А следом явилось новое. И опять пропало. По воде, прежде совершенно спокойной, пошла рябь. Волны плескались о мраморные стенки, будто ребенок лепетал невнятное. И чудилось Элию, что кто-то зовет его. Зовет на разные голоса.

– Глубок ли колодец? – спросил он привратника.

– Говорят, бездонен. Точно никто не знает. Если черпать из него воду, то он не вычерпывается. Так до края и остается все время полным. Насосами, помнится, один умник пытался откачать. Три насоса спалил, а ни на ладонь воды не понизил.

– Я спущусь вниз, – сказал Элий.

Ганс с привратников переглянулись. Поначалу решили – римлянин шутит. Потом поняли: нет, серьезно говорит. Тогда спятил. Как спуститься в колодец, который полон воды? Элий вытащил из своего мешка прочный страховочный канат, закрепил его на поясе с помощью карабина. Шагнул к краю колодца. Помедлил. Вновь тронул воду. Достал из кошелька камень Фавна, крикнул: «Вода»! и швырнул божественный подарок в воду. Колодец вскипел белым паром. И Ганс, и привратник отшатнулись в испуге. Элий тоже отступил. Шипя, пар столбом устремился к небу. От земли ввысь пролегла клубящаяся белая дорога. Через несколько минут колодец был пуст. Лишь кое-где по камням стекали капли влаги.

– Держите веревку, – приказал Элий и встал на край колодца.

Привратник с Гансом ухватились за страховочный канат. Заглянуть в колодец они не посмели.

По знаку Элия они принялись стравливать веревку. Странный римлянин исчез в глубине. А веревка все разворачивалась и разворачивалась, шурша по-змеиному. Наконец, когда осталось всего несколько футов, канат прекратил разматываться.

Он первым почувствовал: что-то не так. Раньше, чем встревожились стражи. Раньше, чем шевельнулась вода. Вода больше не трогала его тело ледяными пальцами, она утекала стремительно, будто в испуге, она неслась мимо все быстрее и быстрее, бурлила отчаянно, кричала. Стражи метались по галерее, взмывали к потолку, потом кидались вниз, беспомощно выставляя руки. Глупцы – они надеялись остановить воду. Разве они не знают, что у стражей лишь подобие власти? Но стражи никогда ничего не знают, они просто стерегут, цепные псы, соратники Цербера. Что они могут? Черпать пригоршнями воду? Пленники колодца вопили беззвучно и звали на помощь неведомо кого. ЕМУ казалось, что зовут ЕГО. Но он по-прежнему не мог двинуть ни рукой ни ногой. Он уже не мог думать. Он только ждал.

Привратник ошибся. И Ганс тоже ошибся. Колодец имел дно. Элий спрыгнул на камни и привязал веревку к медному кольцу. Огляделся. Впереди было черное полукружье высокой арки – горизонтальная галерея уходила в темноту. Куда она вела? Элий обернулся. С другой стороны точно такая же арка, и за ней темнота. Скорее всего, под землей проложен круговой ход, так что все равно, по какому пути идти. Элий включил электрический фонарик и двинулся по галерее. Белый луч нырял в черные провалы, выхватывая из темноты плотно пригнанные друг к другу камни. Вода ушла, но из галереи продолжало веять смертельным холодом. Элий обнажил меч и постоянно оглядывался, ожидая внезапного нападения. Темнота была зыбкой – зеленоватые блики неведомого света скользили по стенам.

– Юний Вер! – позвал он.

– Вер! Вер! Вер! – откликнулось эхо.

Элия вдруг охватил необоримый животный страх. Повернуть и мчаться назад, карабкаться наверх, только наверх по спасительной веревке! Страх накатывал волной. Панический страх! Элий судорожно хватал ртом воздухом, пытаясь справиться с собой. Вцепился пальцами в один из столбов, подпиравших свод, чтобы преодолеть искушение и не рвануть назад. Волну страха он встретил грудью, как и положено встречать волну, подался вперед – не телом, но в мыслях, и волна раскололась, а расколовшись, мгновенно опала. И хотя сердце отчаянно билось, Элий уже мог контролировать себя. Элий сделал несколько шагов Страх исчез. Так же внезапно как и накатил. Осталось лишь гулкое биение крови в ушах и странное, почти истерическое веселье. Верно, после смерти будет так же весело. Элий отшвырнул под арку валявшийся на полу булыжник и пошел по галерее.

И тут он увидел первого.

Человек висел вниз головой, привязанный за ноги. Так когда-то Элия подвесил гений. Цезарь остановился. Пленник не подавал признаков жизни. С бессильно свисающих рук стекали капли воды. Влажная красная туника, задравшись, прилипла к броненагруднику. Легионер? В полумраке галереи Элий заметил еще одно неподвижное тело и еще… Неужели? Цезарь подошел к пленнику почти вплотную. Веревка дернулась, тело повернулось. И тогда Элий увидел лицо пленника и его широко раскрытые глаза. Элий будто смотрелся в зеркало, только отражение было моложе лет на десять. Перед ним был его брат Тиберий. Такой, каким запомнил его Элий двадцать лет назад. И почти как живой. Или в самом деле живой? Элий хотел дотронуться до брата, но не успел. Зрачки пленника расширились, губы шевельнулись, он хотел крикнуть, но не мог и… Элий отпрыгнул в сторону. Клинок свистнул, рассекая воздух. Если бы Элий не поспел, страж разрубил бы его надвое.