Колдун из Темногорска - Алферова Марианна Владимировна - Страница 42

Лена открыла рот, хотела что-то сказать, да так и замерла в растерянности. И вид у нее был вовсе не вызывающий и дерзкий, и даже не виноватый, а просто беспомощный.

– Я думала, что Юл спит, – выдавила она. Похоже, про мальчишку она попросту забыла.

– Мне все равно, – Алексей отвернулся.

Но Лена видела, что ему не все равно, и на лице у него ходят желваки. Он взял стакан, налил воды из-под крана, сделал глоток. Почему-то вспомнилось, как они сидели у нее в комнате и пили вино. Тогда он точно так же держал стакан – не за край, а у самого основания, будто собирался проделать с ним какой-нибудь фокус. А может быть, этих долгих лет и не существовало? А все было только вчера? Во всяком случае, она нисколечко не поумнела за эти годы. Лена почувствовала, что веки нестерпимо жжет от наворачивающихся слез.

– Вернусь вечером, – бросил Алексей, ставя стакан в мойку.

– Стен! – окликнула она, но услышала лишь стук закрываемой двери.

Ну вот, он опять ушел, не дослушав, влюбленный только в себя и в свои никому не нужные мечты.

– А парень-то ревнует, – ехидным тоном сообщил Роман. – Кстати, а стоит он того, чтобы его ждали столько лет?

– Стоит, – едва слышно отвечала Лена.

– Почему? Он такой особенный?

– Не знаю. И вообще, отвяжись от меня.

– Да ради Бога. Разве я кому-нибудь навязываюсь? Нет, я всего лишь сделал то, о чем ты попросила меня, детка.

– Что же теперь будет! – Лена опустилась на пол возле плиты и завыла. – Что же делать?! Я знала, что он меня не любит. Меня вообще нельзя любить! Уродина… Дура… Шлюха… Я его предала… – после каждой фразы она отчаянно стукала себя кулачком по лбу.

– Ну вот! Этого не хватало, теперь я должен ее утешать, – сокрушенно покачал головой Роман. И присел на корточки рядом с ней. – Детка, да ты красавица. Но при этом прежде всего надо себя любить. Повторяю, себя. Тогда и другие тебя полюбят, – он вздохнул и погладил ее по мокрой от слез щеке. – Повторяю – себя люби, самую лучшую, самую неповторимую.

Он поднялся, взял из мойки тот самый стакан, из которого прежде пил Алексей, повертел в руках. Потом с самым решительным видом наполнил его до краев, шепнул что-то неслышно и протянул Лене. Та послушно выпила воду до дна. И тут же успокоилась.

Когда Лена оделась и вышла в гостиную, то увидела, что Роман сидит за столом, а перед ним стоит белая тарелка кузнецовского фарфора – подарок Гамаюнова. В сервант колдун, разумеется, залез без спросу.

Тарелка была до краев наполнена прозрачной водой, а на дне лежали ключи.

– Иди-ка сюда! – поманил Лену колдун, не отрывая глаз от тарелки. – Взгляни.

Ленка подалась вперед, и зеркало воды исчезло – перед ней был какой-то двор-закуток и железная дверь.

– Смотри внимательно! – Роман не дал ей задать вопрос и стал медленно поворачивать тарелку. Изображение тоже повернулось, как в компьютерной игре, Ленка как будто обходила двор – вышла из закутка, оказалась на улице перед окнами с металлическими жалюзи, потом шагнула на площадь, в центре был сквер и деревья в золотом осеннем уборе. – Почему-то мне кажется, что это Питер. – Колдун по-прежнему не отрывал взгляда от тарелки. – Почти уверен.

– Ну да! Это площадь рядом с метро «Петроградская»! – подтвердила Лена.

Вода в тарелке плеснула и изображение исчезло.

– Замечательно, – задумчиво проговорил колдун, вытащил из тарелки ключи и спрятал в карман.

ГЛАВА 4

Метаморфозы (продолжение)

Лена не ошиблась. Площадь была та самая. Роман сразу узнал сквер. И улицу, и дом отыскал без труда. Вламываться в парадную не стал. Да и зачем вламываться? В связке серый ригель наверняка от наружной двери. Но колдун не спешил опробовать ключи. Он неспешно прогуливался взад и вперед по улице. Знал, что никто не обратит внимания на него – надо лишь время от времени обтирать лицо платком, смоченным в пустосвятовской воде, и встречные будут видеть каждый раз новое лицо идущего по улице парня в дорогой кожаной куртке.

Когда во двор-закуток въехал новенький «Мерседес», Роман сразу понял, что именно эту машину он и поджидал. Охранник выбрался первым, распахнул дверь. Потом вышел низенький человек в дорогом костюме и, мелькнув в просвете между дверью и мощной фигурой бодигарда, исчез. Следом в парадную скользнул здоровяк-охранник, железная входная дверь захлопнулась. Тут наконец машину покинул шофер, закрыл дверцу, хотел закурить. В этот миг Роман и подхватил его под руку. Ноги у шофера вмиг подкосились.

– Тихо, тихо! – проговорил колдун, удерживая парня от падения. – Вижу, тебе плохо, но держись, приятель, мы с тобой в соседнем дворе на лавочку сядем, там как раз детская площадка, горочки, лесенки, на детишек поглядим. У тебя, парень, есть детишки?

– Нету, – выдохнул умирающим голосом детина.

– Не волнуйся, будут, если ты службу у своего хозяина оставишь.

Роман сгрузил здоровяка на скамейку, уселся рядом. Достал из кармана серебряную флягу с водой и плеснул шоферу на макушку. Тот немного оживился, но не сделал даже попытки встать и уйти.

– Как войти в парадную? – спросил Роман.

– Ключи, – выдохнул шофер.

– Ага, значит, тебя иногда приглашают в гости. Эти? – Роман потряс перед его носом связкой.

– Да, эти. Ригель от двери, здоровый ключ – от гаража, а вот тот желтый – от предбанника.

– От предбанника? У вас что там, сауна?

– Там прихожая, в которой всегда охрана сидит, – уточнил шофер.

– Твой шеф – параноик. И на каком этаже у него апартаменты?

– На третьем.

– Как хозяина величать?

– Колодин. Степан Максимович.

– Ключи от квартиры у тебя есть?

– Нету.

– Охрана?

– Я же сказал: специальный предбанник в квартире с охранником, на окнах – решетки и сигнализация.

– Серьезный у тебя хозяин. Ладно, не печалься. – Колдун вновь плеснул шоферу водой на макушку. – Про эту встречу забудь. Тебе плохо стало с сердцем, только и всего. Приступ. В больницу ляг. Пора менять место службы. А то вредная у тебя работа.

В следующую минуту Роман исчез в ближайшем переулке.

А детина стал медленно заваливаться набок.

– Мужчина, вам плохо? – спросила старушка в белой панамке, заглядывая здоровяку в лицо.

В ответ тот прохрипел невнятное.

Алексей привел брата в маленькую галерею в центре Питера. В полуподвальном помещении на стенах плотными рядами висели картины, все как будто написанные одним художником, хотя под рамками были приклеены таблички с различными именами. Манера – что-то среднее между Шагалом и соцреализмом. Слева от входа за стеклянным прилавком располагалась продавщица и смотрительница галереи в одном лице. Народу было мало. Девушка скучала.

Алексей с небрежным видом облокотился о стойку.

– Девушка, можно узнать…

Продавщица кокетливо улыбнулась:

– Попробуйте.

– Я – художник. Алексей Измайлов, – заявил Стен. – Слышали, может?

– Нет. Не довелось.

– Ну конечно, художников в Питере как собак нерезаных. И даже больше! – Алексей изобразил обиду.

– Ну зачем же так грубо! – Девушка была не прочь пококетничать с приятным молодым человеком.

– Но меня вы с другими не путайте! – надменно объявил Стен. – Вон там на стенах, вы думаете, шедевры? – Он небрежно махнул рукой в сторону холстов. – Нет, милая, это полный отстой. Художник не решает ни одной поставленной задачи. Ни одной! Если б вы хоть раз мои картины увидели! А что нужно, чтобы продавать у вас картины? – спросил он, сменив хамоватый тон на заискивающий.

Юл тем временем остановился возле одного из портретов и провел по полотну ладонью, но этого никто не заметил.

– Мы выставляем только своих художников, – сказала девушка. – Не думаю, что…

Алексей перебил ее:

– Милая моя, да я и есть самый что ни на есть свой. Старый друг Игоря Колодина. Путешествовал за границей – по Италии и Испании, в Париже жил. Два дня как вернулся.