Дипломатический иммунитет - Буджолд Лоис Макмастер - Страница 96

Майлз вернулся в лазарет «Идриса» ногами вперед. Его несли двое из штурмового отряда Форпатрила, наспех преобразованного в группу подкрепления медикам и в таковом качестве пропущенного квадди к кораблю. Его носильщики чуть не свалились в неприметную дыру, оставленную в полу Ройсом. Майлз завладел контролем над собственными движениями ровно на тот срок, который понадобился, чтобы своими силами подняться на ноги и довольно нетвердо прислониться к стене у двери в изолятор. Ройс шел следом, осторожно держа герметичный пакетик с дистанционным пусковым устройством ба. Корбо плелся в хвосте: он был одет в свободную больничную рубаху и пижамные штаны, лицо его оставалось бледным и напряженным. Его сопровождал медтехник, который нес в другом пакетике шприц ба.

Капитан Клогстон вышел через жужжащий голубоватый барьер и оглядел ораву новоприбывших пациентов и помощников.

– Вот что, – заявил он, сердито поглядев на дыру в палубе. – Этот корабль уже настолько изгажен, что я объявляю его весь целиком зоной заражения третьего уровня. Так что, ребята, можете спокойно располагаться здесь и чувствовать себя как дома.

Образовав живую цепочку, техники переправили анализирующее оборудование в примыкающую к изолятору комнату. Майлз уцепился за возможность перекинуться парой слов с двумя мужчинами в одежде медиков, которые стояли отдельно от прочих – офицерами-дознавателями с «Принц Ксава». В сущности, они не скрывали своего рода занятий – просто не распространялись о нем – да и потом, надо признать, медицинское образование у них действительно имелось.

Вторая палата была объявлена временной тюремной камерой для их пленника, ба, которое тоже прибыло следом, привязанное к воздушной платформе. Майлз бросил хмурый взгляд на проплывающую мимо платформу, которую вел за шнур управления бдительный крепкий сержант. Ба крепко притянули ремнями к платформе, но его голова и глаза странно вращались, а покрытые слюной губы изгибались.

Важнее всего было удержать ба в руках барраярцев. В первую очередь надо выяснить, где на Станции Граф ба установило свою мерзкую био-бомбу. Раса хаутов обладала неким генетически конструированным иммунитетом к большинству распространенных допросных наркотиков и их производным; если фастпентал не сработает на этом субъекте, у квадди останется очень мало методов допроса, к которым они смогут прибегнуть с одобрения судьи Лютвина. В таком критическом положении военные правила казались более подходящими, чем штатские. Другими словами, если они оставят нас в покое, мы для них вырвем у ба ногти.

Майлз поймал Клогстона за локоть.

– Как дела у Бела Торна? – спросил он.

Старший медик покачал головой.

– Не очень хорошо, милорд Аудитор. Сперва, когда мы включили фильтры, нам казалось, что его состояние улучшается – он вроде бы пришел в себя. Но потом он сделался беспокойным. Стонет и все пытается что-то сказать. Похоже, бредит. Без конца зовет адмирала Форпатрила.

Форпатрила? Зачем? Хотя постой-ка…

– Бел сказал «Форпатрил»? – резко спросил Майлз. – Или просто «адмирал»?

Клогстон пожал плечами.

– Форпатрил ведь сейчас единственный адмирал, какой есть поблизости, хотя я полагаю, что у инспектора просто галлюцинации. Терпеть не могу давать успокоительные столь истерзанному психологически человеку, особенно когда он только-только пробился сквозь наркотический туман. Но если он не успокоится, придется это сделать.

Майлз нахмурился и поспешил в изолятор. Клогстон последовал за ним. Майлз стянул с головы шлем, выудил оттуда свой комм-браслет и крепко стиснул в руке этот жизненно важный канал связи. Техник спешно застилал вторую койку – вероятно, готовя ее для зараженного лорда Аудитора.

Теперь Бел лежал на первой койке, его вытерли и одели в бледно-зеленую больничную рубаху барраярского военного образца – это казалось ободряющей переменой. Но лицо его было серым, губы – пурпурно-синими, ресницы трепетали. Насос, не зависящий от потенциально изменчивой силы тяжести корабля, интенсивно вкачивал желтую жидкость в правую руку Бела. Левая рука была притянута ремнями к планке; пластиковая трубка, заполненная кровью, тянулась из-под повязки в составленное из разных элементов устройство, обмотанное слоями изоленты. Из этой штуки исходила еще одна трубка, темная поверхность которой была влажной от конденсата.

– Эт’ бала, – простонал Бел. – Эт’ бала.

Врач недовольно поджал губы. Он подался вперед и бросил взгляд на монитор.

– И давление слишком высокое. Думаю, пора отключить бедолагу.

– Погодите. – Майлз протиснулся к койке Бела, чтобы попасть в его поле зрения, и с безрассудной надеждой уставился на гермафродита. Голова Бела дернулась. Веки дрогнули и распахнулись; глаза расширились. Синие губы снова попытались шевельнуться. Бел облизнул их, сделал глубокий вдох и попытался снова.

– Адм’рал! Вашн’. Эт’ ублюд’к спрят’л ее в бала. Ск’зал мне. Садист черт’в.

– Все еще зовет адмирала Форпатрила, – уныло пробормотал Клогстон.

– Не Форпатрила. Меня, – выдохнул Майлз. Существует ли там, в бункере его мозга, прежний острый ум? Глаза Бела оставались открыты и метались, пытаясь сфокусироваться, как будто образ Майлза колебался и расплывался перед ними.

Бел говорит «вашн». Нет. Бел пытается сказать что-то важное . Бел боролся со смертью за власть над собственными устами, чтобы доставить это сообщение. «Бала»? Баллистика? Балалайка? Нет – балет!

Майлз торопливо произнес:

– Ба спрятало свою бомбу в балете – в Концертном зале Минченко? Ты это пытаешься сказать, Бел?

Напряженное тело обмякло от облегчения.

– Да. Да. Со’бщить на ст’цию. В лампах, наверн.

– Там только одна бомба? Или есть еще? Ба сказало, не помнишь?

– Не знаю. Смодельная, наверн’. Прверить… пкупки…

– Хорошо, я понял! Отличная работа, капитан Торн. – Ты всегда был лучше всех, Бел. Майлз развернулся вполоборота и настойчиво заговорил в наручный комм, требуя соединить его с Гринлоу, или Венном, или Уоттсом, или еще кем-нибудь из властей Станции Граф.

Наконец измученный женский голос откликнулся: