Прокурор - Безуглов Анатолий Алексеевич - Страница 44

И тут островок высоких осин совсем закрыл товарняк от взора сидящих в газике.

Километра полтора ехали, не видя, что происходит там, на крыше вагона. А тут, как назло, показался хвост автомобилей, застрявших у закрытого шлагбаума. Газик выскочил на левую сторону, резко завизжали тормоза. Переезд.

Все выскочили из машины. В это время мимо них проскочил локомотив. Сигналы следователя и старшего лейтенанта машинист, конечно, не заметил. Гранская, Коршунов и шофер напряженно вглядывались в мчавшиеся мимо вагоны. На крыше одного из них, кажется, промелькнула лежащая фигура. Чья?

- Марчук! - перекрывая шум, прокричал Коршунов.

- Вижу, - ответила Гранская.

И оба подумали об одном и том же: где Май, что с ним?

Отгремели последние вагоны и стали уползать за поворот. Через полкилометра - железнодорожный мост, пересекающий Зорю. Добраться туда можно было только кружным путем, сделав километров двадцать.

- И-ех, упустили гада! - сплюнул на землю в сердцах шофер.

Затем все они бросились бежать по маслянистым путям в сторону, откуда пришел товарняк...

...Май лежал среди сочных, ярко-зеленых, тщательно окученных кустов картофеля. Кусты были покрыты бело-фиолетовыми цветами.

Он лежал на боку, с подвернутой ногой, уткнувшись окровавленным лицом в рыхлую землю...

Часто бывает: работаешь вместе с человеком, видишь его каждый день, как будто все о нем знаешь. Но на самом деле выясняется - твои суждения касаются только самого поверхностного слоя его характера и жизни. Плохо, когда это познается в несчастье.

Об этом думала Инга Казимировна, вышагивая в пустом больничном коридоре возле операционной, где врачи вот уже больше двух часов боролись за жизнь Мая Соколова. Его доставили сюда в реанимационной машине...

Кто был Май для Гранской до сегодняшнего дня? Обыкновенный парень, каких тысячи вокруг. Может, немного чудаковатый, со своим странным увлечением собирать из газет и журналов забавные, анекдотические случаи, запоминать и при случае рассказывать.

Инга Казимировна почти ничего не знала о его семейной жизни - Соколов об этом никогда не распространялся.

Почему-то Гранской он казался скорым на подъем, безотказным. Но кроме автомобилей и забавных историй, взятых напрокат, его ничего как будто не интересовало. И вот только сегодня узнала - у Мая золотые руки. Прямо-таки плотницкий талант. Весь свой дом он изукрасил деревянными узорами так, что никто не может равнодушно пройти мимо, останавливаются, чтобы полюбоваться фантастическими птицами, зверушками, цветами, вплетенными в кружева наличников, карнизов, декоративных украшений.

Раньше Гранская никогда бы не могла себе представить, что Май, ни секунды не раздумывая, бросится за преступником, сознавая отчетливо: впереди его может ожидать все, вплоть до смерти.

И еще. До сегодняшнего дня Гранская думала: ну какая может быть жена у Мая? Простенькая, наверное, женщина, с нехитрыми заботами, которые укладываются между работой и домом. А она была одной из лучших вышивальщиц на местной фабрике да еще пела в хоре. И не просто пела - солировала. Говорят: приглашали, звали в консерваторию, но она не поехала.

И еще у них с Маем было двое мальчишек. Младшенькому шел десятый месяц...

Всеми этими сведениями успел снабдить Гранскую Коршунов, который опрашивал соседей Соколова по поводу Марчука.

И вот теперь Инге Казимировне предстояла тяжкая обязанность сообщить жене Мая о случившемся. Конечно, можно было переложить это на других, но Гранская считала, что не имела на то морального права. В том, что произошло с Соколовым, следователь винила себя. И казнилась. За преступниками должны следить и гоняться люди, подготовленные к этому профессионально. Конечно, можно было найти себе оправдание - кто знал, что собой представляет Марчук и что все так обернется.

"Могла не знать, но предусмотреть могла, обязана..." - еще и еще говорила сама себе следователь, меряя шагами больничный коридор. Она решила, что не уйдет отсюда, пока не выяснится точно, что с Маем.

Изредка ее вызывали в кабинет главврача. Это звонил Коршунов или Измайлов. Прокурор был ошеломлен случившимся и, несмотря на свою болезнь, справлялся о ходе операции регулярно.

Наконец из операционной вывезли Соколова с простыней до подбородка. Его обескровленное лицо вытянулось и казалось белее бинтов на голове.

Но, что удивило Ингу Казимировну (и дало надежду), Май, казалось, безмятежно спал - ни мук, ни страдания на лице.

Затем вышел хирург. Гранская хорошо знала его и могла рассчитывать на откровенность.

Они зашли в ординаторскую.

- Ну, что я могу сказать, Инга Казимировна, - начал хирург. Переломы левой руки, ключицы, левой ноги. Это не смертельно, как вы понимаете...

Он замолчал. Гранская напряженно ждала.

- Разрыв селезенки, - продолжил он. - Это уже посерьезней. Мы зашили... Других повреждений внутренних органов нет. Я, честно говоря, опасался травм черепной коробки. Рентген этого не показал. Ну, а ссадины, ушибы...

Врач махнул рукой - мол, что говорить о таких пустяках, когда есть куда более серьезные вещи.

- Короче, - заключил хирург, - ему еще повезло. На полном ходу, с крыши поезда!.. - он покачал головой.

Инге Казимировне вспомнилось то место, где они нашли Мая. Насыпь с мягким, закругленным откосом, густо заросшим лопухами и бурьяном, а дальше - разрыхленная земля...

Но по тому, как был сосредоточен и задумчив хирург, Инга Казимировна поняла, что дело обстояло не так просто. И спросила напрямик:

- Я бы хотела знать ваше откровенное мнение как хирурга. Поймите, ведь я должна сообщить жене, близким...

- Дорогая Инга Казимировна, - устало произнес врач, - ну не могу я ответить на все вопросы. Хоть вы и следователь. И не потому, что скрываю, а просто не знаю. Иной раз, казалось бы, все учел, все сделал, а что-то все же от твоего внимания ускользнуло. Мы ведь тоже не боги. Подождем дня три-четыре. Они решающие... А родственников лучше ободрить...

...Этот разговор Инга Казимировна передала Измайлову почти дословно, но уже из горотдела внутренних дел.

* * *

Операцией по розыску Марчука руководил лично майор Никулин.

Уже были получены сведения из Южноморска о сбежавшем. Вот эти данные: "Марчук, Григорий Пантелеевич, 1948 года рождения, проживает по адресу: город Южноморск, улица Цветочная, дом 11, квартира 23. Национальность русский. Беспартийный, женат. Работает на южноморской сувенирной фабрике агентом по снабжению. Ранее к судебной ответственности не привлекался, приводов в милицию не имеет. Жена - Марчук Тамара Власовна, 1952 года рождения, проживает по тому же адресу, работает приемщицей в ателье индивидуального пошива No 4. Детей нет".

По просьбе Зорянского ГОВДа за домом Марчука было установлено наблюдение.

- Что вас еще интересует? - спросил у Гранской Коршунов, когда она ознакомилась с телефонограммой из Южноморска.

- Первое. На каком основании Марчук прибыл в наш город? Отпуск или командировка?

- Хорошо, - записал Юрий Александрович. - Выясню.

- Второе. Был ли Марчук в Зорянске двадцать третьего июня?

- В день гибели Зубцова?

- Вот именно, - кивнула Гранская. - Третье. Круг лиц, с кем он тут общался.

Дав инспектору еще несколько заданий, Гранская спросила:

- Что говорят дактилоскописты?

В то время, когда Гранская находилась в больнице, в отделении железнодорожной милиции, откуда сбежал Марчук, побывал эксперт по отпечаткам пальцев. Марчук "наследил" там хорошо. И на столе, и на стуле, и на подоконнике. Были отпечатки его пальцев и на купюрах, изъятых Коршуновым у Зубцовой...

- Результаты будут попозже, - сказал Коршунов. - Я вам тут же дам знать.

- О здешних родственниках Марчука, у которых он останавливался, наводили справки?

- Да. Фамилия - Разуваевы. Пожилые люди. Живут одни, без детей. Разуваев - брат тещи Марчука...