Прокурор - Безуглов Анатолий Алексеевич - Страница 45

- Которая якобы при смерти?

- Угу. Живут скромно. Работают в совхозе, в тепличном хозяйстве.

- Вы с ними беседовали? - спросила Гранская.

- Они были на работе. А подъехать в совхоз не было времени, сами знаете... Вот собираюсь к ним через часок. Думаю, к этому времени застану их дома.

- Знаете что, Юрий Александрович... Давайте сделаем это вместе? Я как раз еду к Соколовым...

Коршунов понимающе кивнул...

...Нумерация домов по Лермонтовской улице, что находилась неподалеку от Голубого озера, была перепутана. Но дом Мая Инга Казимировна нашла сразу: действительно, это была игрушка, а не деревянный сруб. Уже один забор был произведением искусства. Над калиткой высился декоративный навес с узорчатым портиком.

Гранская толкнула калитку. Во дворе играл с мячиком мальчик лет трех. С темно-русыми чуть вьющимися волосами, как у отца.

Увидев Ингу Казимировну, он крикнул в открытую на верандочку дверь:

- Ма-ам! К нам чужая тетя пришла...

С крыльца сошла молодая женщина в косынке и легком халатике. У нее были ласковые зеленые глаза.

- Я Инга Казимировна, - представилась Гранская.

- Проходите, проходите, - приветливо сказала женщина и протянула руку: - Бронислава, Броня... Май о вас говорил...

Она с уважением посмотрела на следователя.

"Господи, и как с ней говорить?! - подумала Инга Казимировна. - Какие найти слова?.."

На верандочке стоял детский манеж. Там деловито распоряжался игрушками розовощекий бутуз.

Приход постороннего человека не заинтересовал его совершенно.

- Хозяйничаете? - спросила Инга Казимировна, усаживаясь на табурет, явно сделанный хозяином дома.

- Дел хватает, - улыбнулась хозяйка. - С ними не соскучишься, кивнула она на сынишку.

"Лучше не тянуть", - решила Гранская.

- Садитесь, Броня, что вы стоите...

- Привыкла. А как же иначе - все на ногах да на ногах, - ответила она, но все-таки села.

- Пожалуйста, не волнуйтесь, прошу вас. Понимаете, Май... в больнице...

Броня приложила руки к щекам и тихо выдохнула:

- Ой, господи! Как в больнице?

Инга Казимировна машинально полезла в карман за сигаретами, забыв, что бросила курить.

- Я только оттуда. Беседовала с хирургом... Врач очень хороший. И уход будет самый лучший...

Гранская понимала, что надо говорить, все время говорить, чтобы стушевать, ослабить первый удар.

- Авария! - словно не слыша или не понимая слов Гранской, в страхе воскликнула Броня.

- Нет-нет, что вы! - ответила Инга Казимировна. - Вы же знаете, как отлично ездит Май...

- В какой он больнице? - вскочила Броня. - Я сейчас же к нему.

- Прошу вас, сядьте... Ехать туда не надо... Увидите его завтра...

- Они не могут не пустить... Не имеют права... Я жена...

- Да-да, Броня, вы жена, но мы пойдем к Маю завтра вместе, и вы убедитесь, что все будет хорошо...

У Соколовой вдруг непроизвольно скривились губы, она как-то по-детски поднесла кулачки к глазам и разрыдалась.

Малыш, безмятежно копошившийся в манеже, замер и с испугом смотрел на мать.

Гранская подошла к плачущей женщине, положила ей руку на голову и стала говорить какие-то ласковые, успокоительные слова.

Потом Инга Казимировна осторожно, пропуская страшные подробности, объяснила Броне, как и почему Май попал в больницу.

Затем она принесла воды из кухоньки. Плачущая женщина сделала несколько глотков, после чего они долго разговаривали, как будто знали друг друга давным-давно и были задушевными подругами. Броня говорила о том, какой хороший у нее муж. Они познакомились до его ухода в армию, и Броня дождаться не могла, когда же он вернется, все боялась, что найдет там себе другую. И свадьба была сыграна через месяц после прихода Мая со службы.

- Инга Казимировна, миленькая, я действительно завтра его увижу? спросила Броня.

- Я за вами заеду, и мы отправимся в больницу вместе...

Когда Гранская вышла на улицу, то почувствовала, каким тяжелым был сегодняшний день. Но еще предстоял допрос родственников Марчука.

Обычно в такое время (а было уже около девяти вечера) она не решилась бы беспокоить людей. Но закон разрешает в исключительных случаях проводить допрос даже среди ночи. А это и был тот самый неотложный случай.

По улочке носилась детвора, на скамеечках у заборов сидели старухи типичная картина, которую можно было увидеть на любой окраине Зорянска.

Уже подходя к дому номер четыре, Гранская услышала сзади шум автомобиля. Возле следователя остановилась темно-зеленая "Волга", и из нее вышел Коршунов. Он попросил шофера ждать за углом.

- Что с Марчуком? - спросила Инга Казимировна.

- Ищем, всех поставили на ноги, - ответил старший лейтенант. - А вы? Сообщили?

Гранская молча кивнула.

- Ну и как? - с тревогой посмотрел на нее инспектор.

- Да как, Юрий Александрович, - вздохнула Инга Казимировна. - Я сама чуть не разревелась. Броня молодец, держится. - И, прежде чем постучать в калитку, сказала: - Значит, как договорились?

- Да.

Еще в горотделе милиции следователь и инспектор набросали план допроса родственников Марчука. Условились - она говорит с Разуваевой, он с ее мужем. Параллельно.

Открыл хозяин. Высокий пожилой мужчина в меховой безрукавке, хотя и стояло лето. Руки у Разуваева были перепачканы машинным маслом.

Гранская и Коршунов представились, предъявили удостоверения.

Разуваев пригласил их во двор и, заперев калитку, настороженно спросил:

- А по какому случаю?

- По поводу вашего родственника Григория Марчука, - ответила следователь, осматриваясь.

Под навесом стояли красные "Жигули" с иногородним номером. Рядом мотоцикл с коляской. Заднее колесо мотоцикла было снято и лежало рядом на подстилке из мешковины. Видимо, хозяин занимался ремонтом.

- Григория? - удивился Разуваев. - А что он натворил? - По его лицу пробежала тень тревоги.

- Где мы можем побеседовать? - не ответив на его вопрос, спросила Гранская.

- Где хотите... Вот только... - Разуваев показал замасленные руки. В доме, наверное, лучше.

- А супруга ваша дома? - продолжала Инга Казимировна, шагая вместе с Коршуновым за хозяином.

- Тут, тут, - поспешно ответил Разуваев, подходя к водопроводному крану возле крыльца.

Услышав, видимо, разговор, вышла хозяйка. Худая, она выглядела старше мужа.

- Здравствуйте, - посмотрела она вопросительно на пришедших.

- Вот, товарищи из органов, - представил их Разуваев. - По Гришкиному делу...

- Так его же нет.

В отличие от мужа жена явно перепугалась.

Коршунов остался с хозяином на веранде, а Гранская прошла с Разуваевой в комнату.

- Так что же с Григорием? - не выдержав, спросила та, когда они расположились за столом.

- Это потом, - ответила Инга Казимировна. - Скажите, пожалуйста, когда вы его видели последний раз?

- Утром уезжали на работу, Григорий еще спал... А чего ему спозаранку вставать? Мы ведь с мужем в совхозе трудимся, начинаем с семи, а то и раньше. Ехать, считайте, полчаса. Хорошо, свои колеса, а на автобусе более часа уходит...

- А что он делает в Зорянске? Я имею в виду, по какому случаю приехал?

- Не знаю. Дела у него тут какие-то на заводе.

- Давно приехал?

- С неделю.

- А какие именно дела?

- По его службе.

- В командировку, что ли?

- Вроде бы. Знаете, интересоваться неудобно. Зачем да на сколько. Чтобы не подумал - стесняет нас...

- И часто он приезжает в Зорянск?

- Когда как. То подолгу нет, а то вдруг зачастит.

- В прошлом месяце, то есть в июне, он был?

- Был, был, - закивала Разуваева. - Аж два раза.

- Припомните, пожалуйста, когда именно? - попросила следователь.

Хозяйка приложила палец к губам, задумалась.

- Значит, первый раз в воскресенье...

- Число?

- Дайте вспомнить... В середине месяца. Под вечер самый, мы только легли с мужем спать. Не то пятнадцатого, не то шестнадцатого...