Ряженые - Свирский Григорий Цезаревич - Страница 4

Юре - диссиденту на всю жизнь запомнилась ретивость, с которой власти кидались уничтожать их листовки о бессудной расправе над людьми и вообще все тексты, не утвержденные Главлитом. Авторов листовок отлавливали и сажали. Тексты о датах еврейских погромов не вызывали в милиции и КГБ СССР даже шевеления. Видимо, они были вполне утвержденными...

Кто их автор? Кто этот Крысолов из Гамельна, который своей дудочкой сеет страх? Горбачев? Александр Яковлев, "отец перестройки", как его величают? Ныне это главная власть в стране. Что и в какую сторону "перестраивают"?

Ответ пришел скоро, в то же самое мучительно-долгое и жаркое лето 90 -го. Громыхнула жестяная крышка на дверной прорези, упали на пол очередные "Московские новости". В газете интервью Александра Яковлева.

Спросил журналист Яковлева: "Почему у нас не возбуждаются уголовные дела по статье о пропаганде национальной розни?"

И вот ответ:

"Я тоже задавал этот вопрос, и не один раз, в том числе генеральному прокурору. Но, видимо, и генеральный прокурор не решается возбуждать эти дела. Существует какое-то ("Какое-то", - Юра усмехнулся) мощное давление, из-за которого невозможно применить закон. Может быть, потому, что везде есть люди, которые говорят о себе: "Я интернационалист, вот только евреев надо бить..."

Юра старательно выписал в свою книжечку дату. "М.Н. Номер 28, от 15 июля 1990 года".

- На случай, если доживем до Нюрнберга, - сказал, усмехнувшись, Марийке.

Никаких тайн больше не было. Раз генеральный прокурор, во всем подчиненный Горбачу, спеленут, рукой шевельнуть не может или... в заговоре, значит за вакханалией российских фашистов стоит сам Крючков, председатель КГБ СССР. Не тот ли самый гебешный "крючок", который в свое время удостоил арестованного Юрия Аксельрода личного допроса? Не добился от Аксельрода имен "соучастников" и передал его хмырю в капитанских погонах, который кричал, что они покончат с аксельродами...

Юра позвонил знакомому газетчику. Узнал от него, что на все запросы и населения, и столичных газет КГБ СССР отвечает, что у них "по этому поводу нет никаких сведений".

Соседи по туполевскому дому, евреи из конструкторских отделов, панически боялись за детей. Их деды, побывавшие, в свое время, в инженерных "шарашках", выскакивали утром из подъезда, застегивая на ходу шубы и кожаные летные регланы - первыми спешили в ОВИРы, узнать, что и как? Навек засекреченные отцы, "прибитые гвоздиками к полу", как они говаривали, выталкивали своих детей и внуков из России, - и морем, и сушей, и воздухом: лубянская дудочка запугивала неостановимо - на одной ноте, режущей ухо.

Юра видел, начинается уж не эмиграция российских евреев, а бегство. Так бывало, рассказывала мать, лишь во время войны, когда отцы-матери хватали своих младенцев в простынку и - дай Бог ноги... Его ошеломили первые успехи Крысолова, - он вытолкал своей дудочкой из России - при полном молчании российской интеллигенции, три-четыре газетных всхлипа не в счет, - более миллиона самых "не нужных" стране людей: врачей, ученых, инженеров-конструкторов,. Вытолкал безнаказанно... Окончательные цифры этой "акции Крысолова" он узнал позднее, но уже тогда бросил Марийке озабоченно:

- Любой переворот в России начинается с еврейского погрома... Все, как две капли воды, похоже на первые шаги гитлеровского заговора. Евреи здесь только толпу разъярить. Для розжига...

Он и сам не знал тогда, как был недалек от правды, этот битый, прозорливый тюремный сиделец по кличке "Полтора Жида". Менее года оставалось до августовского переворота 91-го трех горбачевских "силовых министров" маршала Язова, генерала КГБ Крючкова и генерала МВД Пуго, пустившего себе пулю в лоб...

Встревоженный Юра высказал свои опасения, увы, не только своему тюремному "наставнику" Сергею Адамовичу, у которого частенько бывал, но и нескольким сослуживцам по академическому институту, посетовав и на своего директора НИИ, знаменитого ученого, и на молчавшие газеты, которые ведут себя, по словам Юры, точь-в-точь, как бальзаковские герои из "Банкирского дома Нусингена":

"Спокойнее. Не надо бить тревогу.

Наш век с мошенником на дружескую ногу..."

- Дождутся, тишайшие, дудочка Крысолова обернется палкой или Освенцимом...

На следующей неделе возле туполевского дома в Лефортово на Юру Аксельрода напали трое "подвыпивших" фабричных. Лагерь научил Юру не пугаться уголовников. Одному он свернул скулу. Другому сломал руку. Милиция появилась немедля, точно ждала драки за углом. Фабричных оставили в милиции, а Юру, как "рецидивиста" доставили на Лубянку. И день, и ночь два хмыря комсомольского возраста пугали его астрономическим сроком, а потом... явился и сам Крысолов с желтовато блестевшими генеральскими погонами, тщедушный, невзрачный, похожий на бухгалтера из провинции. Посидел как бы в стороне от следователя, который "мотал душу" Юре, выясняя, какие у того основания "застращивать" трудящихся фашистским переворотом?

Генерал - Крысолов ушел так же внезапно как и появился, едва выяснилось, что никакого серьезного "компромата" на Комитет Госбезопасности у Аксельрода не было. Одни "прозрения"... Перед уходом бросил бородатому арестованому в черной кипе вопрос. Тихим голосом, безукоризненно вежливо:

- Судя по документам, гражданин Юрий Аксельрод, вы надели кипу религиозного еврея в мордовском лагере 51-а. И не сняли ее, несмотря на сложности бытия... в Буре. Так сказать, вступили в открытую связь со своим Иеговой... Он что, вас околдовал? Или просто - нашей администрации в лоб с размаху? Мол, так вам, мусора блядские!..

Юра прищурился: "Ловушка?.. Его в самом деле что-то интересует?" Наконец, разлепил пересохшие губы:

- Не только, господин генерал, в лоб с размаху! Много чести. Я верую... Во что? Мой Бог, коль это вам любопытно, это искра еврейского гения. Она зажгла и монотеизм Моисея, и теорию относительности в голове Эйнштейна... Это искра воспламенила, не дает остыть, окаменеть нашей исторической памяти... - Помолчал, и, осознавая, что это может дорого ему стоить, все же не удержался: - Не вашей "Памяти", господин генерал, а нашей, человеческой, готовой откликнуться на любую беду...

Крысолов скривил губы в нервной усмешке:

- По нашим сведениям, вы вовлекли в исполнение обрядов и сокамерников. Стали как бы посланником Иеговы в лагере 51-а... - Закрыл один глаз, будто целился: - Коли так, гражданин Аксельрод, не решились выяснить у него, родного -премудрого, где он скрывался в войну, когда всех ваших изводили под корень?..

- В годы катастрофы? - холодно уточнил Юра.

- "Ка-та-стро-фы", - произнес Крысолов иронически, по слогам, - ну, пускай так, по вашему. - И с прорвавшимися вдруг бешенством и откровенной издевкой: - Где он был, ваш еврейский бог, во время еврейской катастрофы?.. Ау, гражданин Аксельрод?!.

... На другое утро конвойный доставил Юру к следователям, и "комсомолец" помоложе начал вкрадчиво, с интонацией Крысолова:

- Вы в лагере, гражданин Аксельрод, все историей увлекались... Древними персами, греками. За золотым руном поедете, вслед за их космонавтами?

- Аргонавтами, - машинально, по привычке педагога, поправил Юра, внутренне холодея: "Что они еще придумали"?

У второго "комсомольца", постарше, исторические петли молодого вызвали раздражение, и он рявкнул:

- Убирайся в свой Израиль, понял? И закроем дело. А нет-нет!.. Марийку? Кому она нужна! Пусть подает в ОВИР...

Юре дали на сборы одну неделю. Он заметался: "Качать права"? Рвать когти?" Сергея Адамовича в Москве не было. Да и что Адамыч, такой же зек, может посоветовать?.. Юра вылетел в Израиль на следующий день.

Когда "Эль-Аль" из Будапешта впервые доставил Юрия в аэропорт имени Бен Гуриона, его встретил сутулый, морщинистый, казалось, усохший старик, который сообщил, что его зовут Арье, или по русски Лев, он зек сталинских лет. Поздравляет его с приездом в Израиль от имени общества "Узники Сиона". Борода у старика была длиннющей, но реденькой и желтоватой, будто общипанной. Юра был тронут встречей. Длиннобородого Арье-Льва он воспринял, как благого вестника, израильского Черномора, общипанного, но доброго. Ведь, казалось бы, кому сейчас до него, Юры Аксельрода, дело?! Рядом горел в ночи Тель-Авив, отсвет пожара пробивал низкие зимние тучи, запах гари тянулся и сюда, в международный аэропорт... В Персидском заливе идет война, объяснили ему, Саддам Хусейн пытается сжечь евреев советскими "Скадами"...