Венчание со страхом - Степанова Татьяна Юрьевна - Страница 35

– А как там дело продвигается в Каменске с этим убийцей детей? Не нашли еще того подонка? – спросил вдруг Павлов.

Мысли Кати оборвались. Вопрос, такой небрежный, заданный как бы между прочим, но она почувствовала: он спросил не просто так. Она украдкой взглянула на него: а может, ты вообще все не просто так делаешь? И вот сюда меня пригласил тоже?

Катя знала это свое состояние души: семь лет работы в милиции въелись в ее плоть и кровь. Не то чтобы она была суперподозрительной особой, но… Вот, например, когда кто-то пытался познакомиться с ней на улице, первой ее мыслью было, что это не ловелас и даже не хулиган, а… грабитель. Сделает вид, что идет вас провожать, да и оберет до нитки в подъезде. Это был только маленький штрих, но весьма характерный. С подобными мыслями Катя не могла даже бороться: они возникали из ее подсознания, ибо стали частью ее самой. «Ну почему он спросил про убийцу Стасика? Странно, что он вообще не забыл…»

– Нет, пока не нашли, – ответила она. – К сожалению, таких находят не скоро.

– Насколько не скоро?

– Ну, месяцы иногда уходят на розыск, иногда годы… – Она взглянула на него и тут же опустила глаза. Павлов хмурился.

«Он же отличный парень. Приятель и однокашник твоих друзей. Чего ты в самом деле? – Катя урезонивала себя. – Чего ты насторожилась? Только потому, что он спросил?»

Но другой какой-то голос внутри нее шептал: «Такие любят возвращаться на место преступления. Их туда тянет. Такие всегда проявляют интерес к розыску. Им ведь так важно знать, насколько он продвинулся».

– Я почему спрашиваю, – Павлов достал сигарету и зажигалку. – Курите?

– Нет, спасибо.

– Тогда я с вашего разрешения. Я, конечно, не робкого десятка, – он затянулся, – но, может, не стоит маленького ребенка тащить туда, где объявился маньяк?

Катя вздохнула и обругала себя: «Что, съела? Он же – отец. И он боится за свое дитя. И любой бы на его месте боялся в такой ситуации».

– Ну, Чен Э, конечно, не надо оставлять без присмотра. За калитку его не выпускайте одного. А с вами он в абсолютной безопасности.

– Да? Ну, будем надеяться, что ваши коллеги все сделают как надо, и поскорее. Жаль было бы из-за этой скотины от такой дачи отказываться! Вы, Катенька, приезжайте с Вадимом и Сережей ко мне, в любые выходные. Там мангал есть в сарае, я видел. Такие шашлыки с вами закатим! Я один рецепт знаю, пенджабский: шашлык пелор – с абрикосами и айвой. Язык проглотишь.

– Спасибо, а вы, если что, сразу к Леше Караваеву обращайтесь. Он в пункте милиции у станции дежурит.

– Я уже знаю, – Павлов кивнул. – Славный малый. Он мне сегодня ночью все про какую-то девушку толковал. Жениться хочет. Красивая, говорит.

– Это моя подруга. Но у них роман сложный. Как у журавля с цаплей, – засмеялась Катя.

– Чем дольше за женщиной ходишь, тем потом слаще… и больнее. – Павлов смотрел на Катю, но она почти не видела его глаз за дымкой итальянских стекол в золотистой оправе. – У нас с женой так было. Я знаю, что это такое…

Они встали из-за столика, когда Катя доела вишневый пирог и допила коктейль. Чувствовала себя она ужасно довольной и сытой.

В метро, когда Павлов рыцарски предложил донести ей сумку до дома, Катя только замахала руками:

– Ни-ни, не провожайте меня. Мне от Фрунзенской два шага. А вас мальчик дома ждет.

Когда двери вагона уже закрывались, она помахала ему рукой.

А дома было тихо и пусто. Но… присутствие Кравченко уже витало в воздухе. Домашние дела были сделаны им ровно настолько, насколько ему вздумалось: тренажер занял привычное место в прихожей, спортивный костюм продолжал лежать там, где его положили, курица, правда, как ни странно, уже поджаренная, страшно подгорела и напоминала всем своим видом головешку. Кравченко, как всегда, забыл про духовку. Кроссовки и спортивная майка с шортами отсутствовали – Кравченко отправился в них на свою вечернюю пробежку. Видимо, он решил приходить в рабочую форму.

Но зато… Зато на Катином столе среди бумаг, альбомов и книг стоял флакончик восхитительного «Spellbound». У Вади был отличный вкус на духи. Он выбрал достойную компенсацию утраченным «Живанши».

Глава 17 ПОХИЩЕНИЕ

Утром в пятницу, едва только Колосов переступил порог своего кабинета, его оглушил телефонный звонок: длинный, тревожный и настойчивый – междугородка.

– Алло! Никита Михайлович! Соловьев. Занят?

Колосов только хмыкнул: что проку отвечать на глупые вопросы?

– Брось все, – голос Соловьева дрогнул. – Приезжай немедленно.

– Что случилось? Где?

– На базе. А что – сам увидишь.

На том конце провода дали отбой. Никита положил трубку очень осторожно, словно она была стеклянная.

Путь до Новоспасского обернулся сплошной нервотрепкой. Мотор «Жигулей» все время странно сипел, а порой загадочно умолкал на сотые доли секунды, словно предупреждая: в ремонт пора машинку давным-давно. А то доездишься, ох доездишься!

На Старой площади, дабы избежать долгого бдения у светофора, пришлось внаглую нарушить правила. Московский гаишник, приткнувший шикарную бело-синюю «БМВ» возле Политехнического, аж остолбенел от столь явно продемонстрированного неуважения: засвистел, запоздало махая жезлом. Никита только посигналил фарами: «Видишь же, чьи номера. Значит, надо мне, если я нарушаю. Отвяжись».

Погони, к счастью, не случилось, даже на посту ГАИ возле МКАД его не тормознули, и, вырвавшись на ширину Нового шоссе, на удивление свободного в этот утренний час, он выжал скорость под сто двадцать. Ветхая «семерочка» едва не развалилась, но он не обращал внимания. Его неотступно преследовала лихорадочная мысль: сейчас приеду, а там…

У зеленых ворот базы, кроме канареечного дежурного «уазика», других машин не замечалось. Никита громыхнул кулаком по железу, и ворота тут же открылись, словно привратник караулил с той стороны. Привратником оказался лаборант Женя. А позади него маячил еще какой-то крепыш в милицейской форме с погонами старшего лейтенанта.

– Юрий Иванович и следователь только что в отдел уехали. Тут пока криминалист остался. Работает, – доложил он, и Никита догадался, что это местный участковый.

– А где труп? Уже увезли? – спросил он хрипло.

Женя вздрогнул, а участковый кашлянул и выпалил запинающейся скороговоркой:

– Да это… это самое… здесь не-ет… хищение государственного имущества здесь… с проникновением.

– Что? Кража?! И только?

Никита быстро зашагал по обсыпанной гравием дорожке. Он готов был обложить их тут всех трехэтажным, нет, пятиэтажным, но… в таких случаях чувство юмора выручает – без него – кранты.

У серпентария собралась разношерстная компания: Зоя Иванова, тот седенький старичок – Венедикт Васильевич и молодой парень в клетчатой ковбойке с сумкой фотооператора на плече. Видимо, криминалист, уже закончивший панорамную съемку места происшествия.

– Ну, где начальство? – осведомился Колосов. – Где Олег ваш вещий?

– Да они с Соловьевым в отдел убыли, заявление писать, ну и оформлять там все по закону, – вместо лаборанта ответил почему-то участковый. Он напряженно заглядывал Колосову в лицо, стремясь угадать настроение своего собственного начальства – главковского.

– Мы ж тут с самого утра, – продолжил он бодро. – В восемь пятнадцать сообщение в дежурную часть поступило. Ну, Ковригин, дежурный, принял, ну, выслали опергруппу…

– Идемте, покажите все, – перебил его Никита. Вежливо кивнул Ивановой и старичку. – Что украли-то?

– Змей, – ответил участковый с тихим содроганием.

– Зме-ей? – Никита свистнул. – Венедикт Васильевич, – обратился он к заведующему серпентарием, – будьте добры. Мы тут с участковым хотим все осмотреть. Проводите нас, пожалуйста.

Старичок засеменил к ним. Полы его халата развевались, точно крылья гигантской капустницы.

– Это просто какой-то нонсенс, молодой человек! – молвил он жалобно. – Ну чистый Кафка! Вчера вечером я лично, сам закрывал здесь все. А сегодня… Нет, это невозможно. Невозможно!