Третье рождение Феникса - Солнцева Наталья - Страница 71

– Ну же, не отставайте! – обернувшись, крикнул Смирнов. – Нас ждет свидание с графом Дракулой костровского уезда!

– Или с графиней, – стуча зубами от холода и страха, добавила Ева. – У Дракулы была жена?

– О чем они говорят? – с недоумением спросила Симанская, ковыляя по сугробам за Тарасом.

Тот обернулся, сделал большие глаза и оскалил зубы.

– О вампирах! Зимой у них особый аппетит, зверский! Слышите?

Они остановились, прислушиваясь… Между крестами что-то ухнуло, рассыпалось с шорохом и затихло. Луна вышла из облаков.

– Куда нас ведут? – прошептала Мария Варламовна, цепляясь за локоть господина Михалина. – Я боюсь…

– Все боятся, – философски заметил он. – Идемте, нас ждут.

Ева ахнула, увидев ротонду – полузанесенное снегом маленькое круглое строение, увенчанное куполом. Не будь зимы, ротонда выглядела бы жалко – разваливающаяся, облупленная… но снег, ночь и луна делали ее величественной в царственном умирании.

– Что это? Беседка? Павильон? Какое чудо…

– Похоже на круглый мавзолей, – сказал сыщик.

– Это склеп! – понизив голос, заявил Тарас. – Здесь покоятся граф и графиня…

– Замолчите, – прошептала госпожа Симанская. – Та самая ротонда… неужели она до сих пор сохранилась? Ее рисовал мой отец. А где же вход? Кажется, с той стороны. Боже, как все заросло…

Она полезла через кусты, увлекая за собой остальных.

– Дайте фонарь!

Вход представлял собой забитую гвоздями узкую дверку, укрепленную ржавыми металлическими полосами. Над дверкой был едва различим покрытый грязью и снегом барельеф… фигура женщины со сложенными за спиной крыльями.

– Грешный ангел! – воскликнула Ева. Ее сердце восторженно сжалось. – Это он! Или она… Бывают женщины-ангелы?

Все зачарованно созерцали полускрытое, проступающее под слоем многолетней пыли, запорошенное снегом лицо ангела. Оно было прекрасно и… лукаво.

Первым нарушил молчание Смирнов.

– Будем отгребать снег от двери по очереди, – сказал он Тарасу. – Я, потом вы.

– Как скажете, командир, – согласно кивнул бизнесмен. – Эх, разомнемся! Давно я покойничков не откапывал. Милейшее занятие, смею вам заметить!

– Каких покойничков? – испугалась Мария Варламовна. – Вы нас разыгрываете? По-моему, шутка затянулась. Пусть господин сыщик объяснит, в чем дело! Зачем мы здесь?

– А кто шутит? – дурашливо засмеялся Тарас. – Смотрите, он отбрасывает снег, чтобы мы могли взломать дверь… не так ли? Чем он собирается заниматься там, внутри? Вы полагаете, там есть что-нибудь, кроме трупов?

– Какой ужас! – вскрикнула Ева, хватаясь за черенок лопаты. – Прекрати сейчас же, Смирнов! Осквернять могилы…

– Вы думаете, я привез вас сюда посреди ночи полюбоваться барельефом? – перебил ее Славка. – Или устроить пикник в склепе? Откапывайте вход, господин Михалин, теперь ваша очередь.

Он вручил лопату бизнесмену, с удовольствием наблюдая за его сильными, точными движениями. Женщины притихли, прижались друг к другу, как две нахохлившиеся пташки. Они молча переглядывались.

Через десять минут той же лопатой дверь было взломана… и взгляду присутствующих предстало покрытое толстым слоем пыли и мусора полуразбитое надгробие, возвышающееся посреди круглой комнаты. Стены ротонды внутри были покрыты остатками грубого декора – гирляндами веток и цветов, от которых мало что осталось.

– процитировала Ева.

Мужчины смерили ее удивленными взглядами. Мария Варламовна же опустила голову и глубоко задумалась.

В изголовье надгробия когда-то возвышалась скульптура, ныне от нее остались жалкие обломки. Она рассыпалась, развалилась от времени. Эти обломки и обсыпавшийся декор, перемешанные с мусором, устилали все вокруг.

– Странное надгробие, – удивился Всеслав. – Слишком широкое. Тут, наверное, похоронены двое.

– Граф и графиня Дракулы! – пошутил господин Михалин.

Никто не засмеялся. Он неожиданно подошел, рукавом куртки очистил верх нагробия… вытесанная на камне надпись тоже пострадала от времени. И все же можно было разобрать имя усопшего… АН…ЛЕС…

– Англес! – уверенно заявил сыщик, поднося поближе фонарь. – Я не ошибся! Здесь покоится прах тетушки Англес.

Ева вздрогнула. Тарас Михалин изумленно поднял брови.

– И что дальше? – спросил он, поворачиваясь к Симанской. – Чья это тетушка? Судя по всему, ваша? Я ничего не понимаю! Отец водил вас сюда на этюды, учил рисовать… а что это означает?

Мария Варламовна была близка к обмороку. Она понимала не больше Тараса, но ей сделалось дурно.

– Я… не знаю, – с трудом вымолвила она. – Думаю, отец хотел, чтобы… чтобы я запомнила это место… этот склеп. Но зачем? Ума не приложу. Он никогда не говорил прямо, облекал все в иносказательные образы… придавал всему… окраску некой таинственности. Может быть, ему была дорога память этой… тетушки Англес? Перед смертью он произнес ее имя, хотел мне что-то объяснить… Не успел!

– Какая она вам тетушка? – вмешалась Ева. – Этому надгробию больше ста лет! Взгляните на цифры… здесь почти ничего не разберешь, но единица и восьмерка видны. Значит, мадам Англес умерла в тысяча восемьсот каком-то году. Вот, выбито…

– Почему умерла? – возразил Михалин. – Может быть, родилась?

Ева варежкой расчистила надпись.

– Нет… смотрите, здесь читается… онец ея ыл… и дальше идут цифры. Это значит… конец ея был в 18… Понимаете? Надпись-то старинная… Погодите!

Ева закрыла глаза, стараясь поймать ускользающую мысль.

– Здесь грешный ангел голову склонил… – забормотала она. – Голову склонил… над ложем влюбленных! Вот почему надгробие такое широкое – оно символизирует ложе влюбленных! Вы понимаете?

– Ложе мы видим, – серьезно сказал сыщик. – А где же ангел?

– Он был, – убежденно заявила Ева. – Но развалился от времени. Его изготовили из непрочного материала. – Она наклонилась, подобрала с пола крупный обломок и показала Всеславу: – Вот куски ангела!

– Весело звучит! – усмехнулся Тарас. – Куски ангела… С вами и вправду не соскучишься, друзья. Обещали приключение – и не обманули!

Ева обошла надгробие, бормоча себе под нос: «Конец… конец… всему придет конец…»

– О, поняла! – радостно завопила она, чуть ли не носом утыкаясь в полустертую надпись. – Конец ея был… Смирнов, иди сюда! Видишь это слово?

Тарасу стало жутко. Мария Варламовна побледнела и едва держалась на ногах. Ева производила впечатление умалишенной… но сыщик, кажется, этого не замечал. Во всяком случае, он послушно исполнял ее приказания.

– Что вы так на меня смотрите? – удивленно спросила она, поднимая голову. – Мы зачем сюда приехали? Разгадывать ребус. Так разгадывайте, знатоки! Против вас играет Варлам Аркадьевич Симанский из Кострова, по профессиии врач, а по натуре – творческая личность. Вот его песня-загадка: Ты приди сюда скорей… Мы пришли. Далее: Здесь тайну свою он хранит. Кто? Разумеется, грешный ангел. Много дней и ночей он молча о ней говорит. Вопрос знатокам: какую тайну хранит ангел?

– Это продолжение спектакля «Зимний пикник»? – ехидно поинтересовался Тарас.

Ева ничуть не смутилась. Наоборот.

– Конечно! – улыбнулась она. – Именно так! В рядах знатоков воцарилась неразбериха, но это не помешает им выиграть. Здесь ждет тебя знак судьбы, – поется в песне. – Много дней и ночей ждет, когда придешь ты. Ангел дождался! Осталось совсем немного. Обратите внимание на фразу «он молча о ней говорит». Как, по-вашему, можно говорить молча? Я поняла! Существует язык жестов. Ангел указывает на слово конец. Это и есть знак судьбы!