Третье рождение Феникса - Солнцева Наталья - Страница 70

– Ну и что? – сердито буркнул Михалин. Его передернуло от того, что Всеслав упомянул при Марии Варламовне о бывшей любовнице. – Я же себя поранил, не кого-то другого?! Что вы прицепились к этой царапине?

– Потом объясню, – улыбнулся сыщик, выруливая на трассу. – А сейчас гоним и молимся, чтобы гаишникам не попасться!

– Куда мы едем все-таки? – спросила Ева.

Всеслав промолчал. Она не стала переспрашивать. Поняла – раз не ответил, имеет на то веские основания.

Тараса Дмитриевича волновало присутствие Симанской. Он сидел ни жив ни мертв, не знал, как себя вести. Ему столько хотелось сказать ей, признаться…

Мария Варламовна притворилась спящей. Ей было приятно находиться рядом с Михалиным, но она не собиралась этого показывать. Она ощущала, как близко, совсем рядом, бьется его сердце… Его мысли были ей известны.

Ева устала смотреть на дорогу, на несущиеся мимо дома, автомобили. Она задремала, а когда открыла глаза, Смирнов уже включил фары. По бокам шоссе тянулся угрюмый, синий лес. Летящие в свете фар снежинки разбивались о лобовое стекло.

– Мы где? – спросила Ева, беспокойно оглядываясь. – Куда ты нас везешь?

Сзади закашлялась Мария Варламовна. Господин Михалин кинулся предлагать ей коньяк, горячий кофе.

– А вы запасливый, – одобрительно хмыкнул сыщик. – Выпивку прихватили, закуску.

– Так на пикник же едем!

Симанская и Тарас угощались коньяком, тихонько посмеивались. Напряжение, возникшее в начале поездки, схлынуло. Джип мчался в сгущающейся тьме, снегопад усиливался.

– Уже ночь скоро! – возмущенно прошепатала Ева. – Куда ты нас везешь? Я есть хочу.

– Сейчас остановимся, – пообещал Всеслав. – Здесь неподалеку есть ресторанчик «Дорожный», работает круглосуточно. Там вкусно кормят.

«Дорожный» – деревянный двухэтажный ресторан-гостиница – вынырнул из-за поворота, сияя огнями. На парковочной площадке, окруженной старыми елями, уже стояли несколько машин.

– Как насчет горячего ужина? – обернулся к пассажирам Смирнов.

– Командуйте, господин сыщик, – улыбнулся Тарас. – Нам остается только слушаться! Признаться, вы меня заинтриговали. Так где состоится пикник?

– Это зависит от Марии Варламовны… Мы едем на этюды, господа!

– На этюды?..

Глава 30

Фары едва освещали узкую, засыпанную снегом улочку. Деревья шуршали ветками по бокам джипа.

– Куда теперь? – спросил сыщик у госпожи Симанской.

– Это было так давно и летом, а не зимой, – растерянно сказала она. – К тому же сейчас темно, все в снегу… вы требуете от меня невыполнимого!

Ева мурлыкала мотив песни, исполненной для нее Марией Варламовной. Чудная песня! Ева записала слова. Напевая, она едва прислушивалась к разговору между Симанской и Всеславом. Как-нибудь выяснится, куда им следует ехать!

– Я помню, что мы с отцом добирались через поле… потом тянулась деревня…

– Какая?

– Грибное…

– Вот она на карте! – подхватил господин Михалин, на коленях которого лежал развернутый атлас автомобильных дорог. – Деревня Грибное! Мы как раз на ее окраине. Не заблудились! Ха-ха…

– Над чем вы смеетесь? – вспылила Мария Варламовна. – Надо не блуждать по лесам и полям на свой страх и риск, а проситься на ночлег в какой-нибудь деревенский дом. Ночь на улице! Может, нас пустят.

Ее никто не поддержал. Смирнов осторожно ехал вперед, Тарас Михалин изучал карту, а Ева беззаботно напевала. Странные люди! Зима, ночь, их привезли в глухомань – неизвестно зачем, – а они как будто развлекаются. Им интересно! Вот застрянет джип среди сугробов, тогда…

Сыщик помешал ей додумать до конца страшную мысль.

– За деревней только одна дорога, – обратился он к Симанской. – Вы не помните, куда ехать после Грибного?

Она рассердилась. За кого ее принимают? Столько лет прошло! Правда, они с отцом ездили на этюды много раз… но она все равно забыла. Зимой окрестности кажутся совсем другими.

– Нельзя ли было подождать до утра? И вообще, к чему такая спешка? Почему вы сразу не сказали, что мы едем в Костров? Откуда эта таинственность?

– Костров остался позади, – торжественно заявил Михалин. – Знаменитый Костров, о котором меня столько раз спрашивали! Ну и что? Пикник в Кострове! По крайней мере, оригинально. Только мы все едем и едем. Место, что ли, ищем подходящее?

– Вот именно, – многозначительно сказал Смирнов.

Мария Варламовна до боли в глазах всматривалась в темноту за окнами автомобиля, чуть разреженную тусклым отсветом фар. Безумием было надеяться, что она вспомнит ту самую просеку…

– Постойте! – воскликнула она, и Всеслав послушно притормозил. – Кажется, где-то здесь. Перед просекой небольшой пустырь… только тогда кустов не было.

– Выросли, – резонно заметила Ева. – А что мы ищем?

– Господин Смирнов желает, чтобы я показала то место, куда отец брал меня на этюды, – объяснила Мария Варламовна. – Такая уж у него прихоть!

– Наверное, решил устроить вечер… вернее, ночь детских воспоминаний, – съехидничал Тарас. – Я угадал?

– Почти. Ну, рискнем? Сворачиваем на просеку?

– А если мы застрянем? – с опаской спросила Ева.

Михалин вышел в ледяную черноту ночи, осмотрелся и вернулся к джипу.

– Не должны. Во-первых, дорога немного укатана; во-вторых, машина – зверь, у нее все четыре колеса гребут. А игра свеч стоит?

– Стоит! – уверенно произнес сыщик. – И не только свеч! Вперед?

Сзади них на проселочной дороге мигнули огоньки фар. Ева наклонилась к Славке, прошептала:

– За нами кто-то едет, я давно чувствую.

– Конечно, едет, – подтвердил он. – Это же дорога! По ней ездят.

Джип медленно покатил по просеке. Через несколько минут хвойный лес сменился лиственным, стало светлее. Снег прекратился, на небе проступило сквозь морозную дымку пятно луны.

– Что это? – спросил Тарас Михалин, вплотную приникая лицом к окну. – Мне кажется или… Черт! Вы нас на кладбище притащили?! Ну и дела!

Смирнов остановил машину впритык к двум большим сугробам, напоминающим остатки ворот. Между деревьями смутно виднелись заснеженные каменные кресты.

– Это не кладбище, – сказала Симанская, похолодев от суеверного страха. – Это заброшенный парк какого-то бывшего помещика. Сам дом и другие постройки после революции растащили по камешку, а парк остался, одичал, зарос. В его углу сохранились остатки давних захоронений. Летом это место необыкновенно живописно. Сюда отец и приходил на этюды… вместе со мной. Хотел научить меня рисованию. Чуть дальше колхозники разбили сад, а этот уголок не тронули, обошли стороной.

– Выходите, приехали, – зловеще произнес Всеслав. – Тарас Дмитриевич, возьмите фонарь и лопату.

– Мы что, покойничков будем откапывать? – усмехнулся тот. – Лучше бы весны дождаться, чтоб земля оттаяла. Боюсь, лопатой здесь не управиться.

У Евы волосы зашевелились на голове от ужаса. Мария Варламовна продолжала сидеть в машине, оцепенев от страшного предчувствия.

– Я никуда не пойду! – с дрожью в голосе заявила она. – Вы меня не заставите!

– Хорошо, – легко согласился Смирнов. – Оставайтесь здесь, а мы, пожалуй, прогуляемся.

Они вышли из автомобиля, двинулись к сугробам-воротам, проваливаясь в глубокий снег. Деревья потрескивали от стужи; дул ветер, сбивая с веток пушистые наносы. Луна то выходила, заливая свое царство мутным сиянием, то пряталась за облака.

Холод пробрал Марию Варламовну до костей. Она открыла дверцу, высунулась наружу и крикнула:

– Эй! Подождите! Я передумала…

Тарас Михалин вернулся, подал ей руку.

– Лучше бы вам посидеть в машине, – сказал он. – Тут снегу по пояс и ветер ледяной.

– Нет-нет… я с вами! Мне страшно.

– Идите по моим следам, – сказал он и пошел впереди.

Она, неловко переставляя ноги, двинулась за ним. Мороз пощипывал лицо; в лунном свете, отраженном снегом, серебристые заросли, сугробы и кресты казались призрачными.