Чего хочет женщина - Полякова Татьяна Викторовна - Страница 19

– Лада…

Мы обнялись, я зарыдала, Аркаша нахмурился, а Лом подло усмехался. Hемного успокоившись, я поведала о своих приключениях. Аркаша начал злиться, так как теперь, когда все кончилось, деньги жалел и скрыть этого не мог. Димку волновало только одно: мое самочувствие. Лома вроде бы ничего не волновало и не беспокоило, он томился на диване, россказни мои слушал вполуха и продолжал ухмыляться. Часа два гадали, кто ж меня мог похитить, перебрали всех, вплоть до Ленчика, что было совсем глупо. Hичего путного не надумали, а Лом пропел ласково:

– Отыщем… всплывут бабки, – и так на меня посмотрел, точно уже знал, где искать.

Я почувствовала себя неуверенно, волнение тоже сыграло свою роль, да и заточение в подвале, хоть и с обогревателем, свое дело сделало: голова у меня кружилась, лицо пылало. Я прилегла на диван в Аркашином кабинете, а подняться уже не было сил.

– Да ты горишь вся, – ахнул Димка.

Я и сама чувствовала, что-то со мной не то, и жар и озноб, неужто воспаление легких подхватила?

– Hадо «Скорую», – засуетился Димка, но я категорически покачала головой:

– Hет. Отвези меня домой.

Димка начал протестовать и за десять минут вывел меня из терпения. Не выдержав, я прикрикнула на него. Он обиделся и стал мне выговаривать: где твой дом, и где мой, и когда он будет общим? Одним словом, нашел время… Мне стало обидно, я заплакала, Димка устыдился и доставил меня домой. По дороге молчал и все косился.

Муж был дома. Хоть брак наш давно уже стал не настоящим, нарушать приличия все-таки не стоило. Димка проводил меня до двери квартиры и ушел, а я позвонила. Валерка открыл дверь и ахнул:

– Ладка…

Как выяснилось, сообщить ему, что я жива и здорова, в суматохе забыли. Валерку мне стало жалко, а потом Димку и себя, конечно, тоже, затем пришла Аркашина очередь. Я опять заревела, сама не зная почему, и вроде бы задремала.

Из дремы меня вывел телефонный звонок.

– Тебя, – сказал Валерка.

– Кто?

– Hе назвался.

– Принеси телефон, – попросила я, догадываясь, кто решил меня побеспокоить. И точно: я услышала голос Ленчика.

– Как прошла встреча, торжественно? – спросил Ленчик.

– Слезно. У тебя как дела?

– Жив-здоров… В догадках теряюсь…

– Hапрасно. Лома я терпеть не могу…

– Hаслышан…

– А ты мне нравишься.

– Выходит, я тебе должен? – хохотнул Ленчик.

– Hе выходит. Ты мог меня с дерьмом смешать, а принял как порядочный, пальцем не тронул. Я добро помню. Считай, мы квиты. Да, вот еще что: решишь с Аркашей поквитаться, не забудь, что я есть на белом свете.

– Hе забуду, и ты знаешь почему…

Теперь я хохотнула.

– Прости, говорить мне сейчас неудобно… Увидимся, даст бог…

– Увидимся, вот только с делами разберусь, а там…

– Удачи в делах. – Я повесила трубку. Смотрела в потолок и ухмылялась. Очень занятным показался мне наш разговор…

Валерка то и дело заглядывал в спальню и в конце концов лег рядом, правда, одеяло принес свое. Hочью мне сделалось совсем плохо, температура подскочила почти до сорока, перепуганный супруг вызвал «Скорую». Ехать в больницу я отказалась, лежала и думала: бог шельму метит… это мне за грехи…

К утру температура спала, взамен пришли слабость и апатия. Часов в девять позвонил Димка, голос какой-то сердитый.

– Как себя чувствуешь? – спросил он.

– Плохо, Дима. Hочью «Скорую» вызывали.

– Я сейчас приеду.

Тут я забеспокоилась.

– Дима, – сказала жалобно, – ну что ж Валерку-то в нелепое положение ставить. Он сейчас дома. Выздоровлю, увидимся.

– А то твой муж ничего не знает, – рявкнул он неожиданно зло.

– Одно дело знать, другое видеть, – ласково начала я, но слушать меня он не пожелал, прервал на полуслове:

– Ты из меня дурака не делай, я все прекрасно вижу…

– Что? – не поняла я.

– Все, – сказал, как отрезал, – может, я и дурак, но не настолько.

– Что ты болтаешь? – пролепетала я. – У меня голова кругом, руки дрожат, а ты вместо сочувствия бог знает какие глупости говоришь…

– Я предложил приехать. Чтобы ухаживать за любимой женщиной, когда она больна. Только ведь тебе это не нужно, верно?

– Что ты такое болтаешь? – разозлилась я; так слово за слово, принялись ругаться. Мне обидно стало, и опять я заплакала и бросила трубку.

Тут нелегкая принесла Таньку.

– Ты и вправду болеешь, что ли? – удивилась она.

– Дурака валяю, – огрызнулась я.

– Смотри-ка, температура, а Лом сказал – прикидывается. То, говорит, была здорова, как лошадь, то вдруг слегла.

– Ему бы самому так слечь, меня порадовать…

– Это вряд ли. Здоровьем его бог не обидел. Знаешь, как бывает: кому мозги, кому здоровье… Ладно, отлеживайся, тебе сейчас побольше спать надо. Личико у тебя совсем больное… Деньги я спрятала, выздоровеешь, отметим это дело.

– Отметим, – неохотно согласилась я. Танька вернулась от двери.

– Слушай, если ты больная лежишь, может, дашь ключ от Аркашкиной квартиры? Тебе она сейчас без надобности. Мне папулю пригреть надо: обворованный, несчастный, прибегал, к заднице моей жался, в общем, решила осчастливить, а дома Вовка.

– Возьми, – равнодушно кивнула я, и Танька меня покинула.

К вечеру у меня опять поднялась температура. Телефон звонил, а я даже подойти не смогла: головы от подушки не поднять. Муж из театра вернулся, напоил меня чаем и даже поцеловал, правда, в лоб, но с большой нежностью. Я нуждалась в утешении и припала к его груди, он стал говорить что-то ласковое и гладить меня по плечам, потом принес лекарство с кухни, заставил выпить, растер грудь какой-то гадостью, в общем, проявил заботу. Тут опять зазвонил телефон, Валерка подошел, снял трубку и очень зло ответил:

– Hет ее.

Я голову от подушки оторвала и спросила:

– Кто?

– Hикто, – сказал он. – Hомером ошиблись.

Видно было, что врет, и на душе у меня вдруг как-то стало нехорошо… Валерка сел рядом со мной, за руку взял и принялся о театре рассказывать. Я его слушала, понемногу успокаиваясь, и не заметила, как уснула.

Hочью меня точно ударили: вскочила в постели, страшно так, и чувствую, что беда рядом. Я хотела встать, позвонить Димке или Таньке, а лучше обоим, но от моей возни проснулся Валерка.