Магия в крови - Новак Илья - Страница 27

Лекарь лишь молча махнул рукой и попытался пройти дальше, но юнец не сдвинулся с места.

– Ты кто таков? – спросил наконец Хашик.

– Мы с дружком моим, вагантом, старого господина и внучку его сюда привезли.

– А, вон оно что. Ладно, иди себе, – сказал Хашик. Парень отступил, лекарь трясущейся рукой открыл дверь и шагнул в темный дом. Ему предстоял тоскливый вечер и, скорее всего, бессонная ночь, полная звуков непонятной природы и светящихся пятен, пляшущих перед глазами. Старик вдруг промычал что-то и отмахнулся рукой от кого-то невидимого. Он уже забыл про незнакомца – не оборачиваясь, начал закрывать дверь, когда Дук Жиото сказал ему в спину:

– Не привычны мы к такому холоду, думали согреться чуток, бутылочку распить, да дружок мой подевался куда-то. А одному несподручно, так я ищу, кто бы разделил со мной… – он не договорил. Широкая, но слабая и трясущаяся рука сграбастала его за шиворот, притянула ближе; горячее дыхание, наполненное духом того, что было выпито вчера, лизнуло лицо, и старик сказал севшим голосом:

– Ну так неси!

Вино Дук купил у Бруны. Ключница начала было что-то бухтеть, но тут же заткнулась, когда он показал ей монету, и без разговоров выдала бутыль.

В пристройке имелось три комнаты, ту, что ближе к господскому дому, Хашик именовал «кабинетом». Одна стена ее была каменная и замазана известью – эта часть жилища лекаря примыкала к паласу.

Старик, содрогнувшись всем телом, махнул рукой, словно отгонял кого-то, стоящего посреди комнаты. Дук с любопытством наблюдал за ним. Вращая глазами, лекарь зашептал: «Оставь меня, тварь! Оставь!» Отобрал у Жиото бутыль, нашел на полке треснувшую чашку, еле-еле справился с пробкой, налил, колотя горлышком о глиняный край. Залпом выпил и привалился плечом к стене. Склонил голову и закрыл глаза.

Дук огляделся. Полки вдоль стен, покосившийся, заваленный высохшими кореньями и листьями стол, лавка и колченогий табурет. Жиото принюхался к затхлому духу, взял с полки вторую чашку и сел.

– Огня бы, – сказал он.

– Сейчас, сейчас… – даже в полутьме было видно, как расцвел Хашик. Он поставил бутыль и прошел в дальний конец комнаты, волоча ступни по полу с превеликими усилиями, будто чугунные. Чиркнул кремень, и лекарь вернулся, держа зажженную свечу на осколке тарелки.

– Как вас зовут, юноша? – спросил он, садясь напротив Дука. Лицо старика порозовело.

К бывшему младшему тюремщику никогда не обращались как к господину, на «вы», и он приосанился.

– Дук Жиото я. Из Форы.

Он взял бутыль, и лекарь встрепенулся. Глаза с красными веками ревниво наблюдали за тем, как Жиото разливает вино. Хашик удовлетворенно вздохнул, увидав, что его посудина заполнилась до краев, а гостя – лишь на треть.

– Выпьем за ваше здоровье, юноша, – торжественно произнес лекарь, поднимая чашу. Рука его уже почти не тряслась.

Дук благодарно кивнул, пригубил вино и поставил на стол. Лекарь свою чашу осушил до дна, глянув на Жиото, пробормотал: «Меня этим вечером жажда отчего-то одолела…» – и опять налил себе. Отпил до половины, вздохнул и откинулся на лавке, привалившись к стене.

– Курите ли вы, Дук?

Жиото помотал головой. Старик ладонью разгреб кучу листьев на столе, нашел тряпицу, положил ее перед собой и развернул – внутри оказались плохо перемолотые табачные листья.

– Что ж вы так, зря, зря, – Хашик извлек откуда-то из складок засаленной одежды трубку с коротким чубуком и принялся набивать табаком. – Курение полезно для грудной полости, поелику очищает ее от вредной пыли, что набивается туда с дыханием.

Закурив, он допил остатки, выпустил под низкий потолок клуб дыма и кивнул.

– Наливайте, мальчуган… Не обидит ли вас такое слово?

Дук капнул себе и вновь до краев наполнил чашку лекаря.

– Из Форы, говорите, – произнес тот. – А позвольте поинтересоваться, кем вы были в Форе?

– В аптеке служил. Копил денег, чтоб в семинарию поступить при аптекарском цехе.

– Да что вы говорите! – Хашик пыхнул дымом в лицо Жиото. – Испытываете интерес ко всякого рода лекарским делам, снадобьям, микстурам и настойкам?

– Испытываю, и преизрядный, – в тон откликнулся Дук. – Только вот опыта маловато имею. Потому и отправился в ваши края: хотел повидать местных травниц… – он врал, не задумываясь над правдоподобностью того, что говорит.

Хашик кивнул – и опустошил чашу. «Быстр он, однако» – подумал Жиото и сказал:

– На дороге мы с моим дружком-вагантом наткнулись на двух господ, которые попали в беду, и решили помочь им, доставить к замку, куда они направлялись. У пожилого господина была отрублена нога…

– Жерант все одно бы умер! – воскликнул старик, преисполняясь гневом. – Тут ни один лекарь, будь он хоть аркмастером цеха аптекарей, ничего бы не сделал! А эта девчонка, которую я качал на руках, когда она была еще дитятей, выкрикнула мне в лицо оскорбления! Молодая дуреха обвинила меня в том, что я не смог спасти ее деда!

– Это вы о госпоже Ларе говорите? – осторожно уточнил Дук.

– О ней!

Хашик налил себе и выпил.

– Здесь нет необходимых снабдо… снадобий, нет горячей воды, нет толко… овых помощников. Как же можно спасти того, у кого началось заражение крови от грязи, попавшей в рану?

Говорил Хашик еще более-менее внятно, хотя язык его уже начал заплетаться.

– Не слушайте глупых девиц, – Дук вновь разлил вино. – Лучше расскажите, как у вас в этакой глухомани получается кого-то лечить? Я полагаю, для этого требуется изрядное мастерство и опыт…

– И опыт, – кивнул лекарь. – Вот именно, мальчик, мастерство и опыт. Прирзр… зрядные.

– Да, но снадобья? Без них ведь все равно никуда.

Лекарь снова выпил. Дук снова налил.

– Вы умный мальчуган, вы далеко пойдете, – сказал Хашик. Потухшая трубка свисала из его губ. – Но вы еще малоопытны. Есть же растирания и парные банки – это, знаете ли, такие округлые посудинки из жаростойкой глины, их нагревают и прижимают к спине, если человека одолела простуда. И к тому же у меня имеются кое-какие налив… настойки… Наливайте, мой мальчик! Как там в Форе, старый Азерин еще командует цехом аптекарей?