Зубы настежь - Никитин Юрий Александрович - Страница 88

ГЛАВА 7

Волк сидел по-собачьи, с наслаждением чесался, полузакрыв глаза в собачьем экстазе. Похоже, нисколько не сомневался в моей блистательной победе, а у меня все еще внутренности оттягивала глыба льда: я боялся представить себе, что могло бы это существо!

Волк перестал чесаться, посмотрел на меня, затем на ворона. Тот каркнул удовлетворенно:

– Люблю такие диспуты! И слушать, а смотреть так и вовсе.

– Поговорили, – согласился волк. – Непонятно, зато красиво. Но какое благородство!

– Да, – каркнул ворон со значением. – Я бы не утерпел, конем бы наехал.

– А наш лорд, скромный и великодушный, – заявил волк, – дабы не иметь преимущества…

Они некоторое время рассказывали друг другу, какими замечательными качествами я обладаю, причем говорили строго по очереди, ко мне не обращались, чтобы я со своей врожденной да плюс приобретенной и к тому же воспитанной скромностью не вмешался и не остановил, а когда я ощутил, что озноб перестает вздыбливать волосы по всему телу, я жестом подозвал коня – свистом не решился, голос еще нетверд, – вскочил в седло и повернул конскую морду в ту сторону, в какую уже смотрела моя.

Зелень исчезла, земля тянулась серая, а дальше и вовсе стала каменистой, неживой. И там, среди неживости, как упавший с неба черный метеорит, медленно погружался в землю под своей тяжестью замок-крепость. Он выглядел треугольным наконечником гигантского копья, острием грозящим небу.

Небо блистало голубизной, солнце приятно жгло плечи, но вокруг черного замка даже небо темнело, словно в печали, на угольно-черных стенах, крышах и башнях лежала вечная тень, будто солнце никогда не всходило над этими стенами.

Волк сел по-собачьи, из распахнутой пасти вырывалось частое хриплое дыхание. В желтых глазах промелькнуло странное выражение, а шерсть медленно встала дыбом, как у ежа иголки.

– Не лучше ли объехать? – предположил он, не глядя в мою сторону. – Замок пользуется дурной славой. Я слышал, что там жил некогда очень могучий властелин, который снюхался с Темными Силами. Что они там ему обещали, неведомо, но умер, говорят, страшно… В нашем лесу слышали его жуткие крики!

Я поискал взглядом черную птицу. В синем небе распластанные крылья дрогнули, полусложились, ворон пошел вниз подобно сапсану, в последний миг расправил крылья снова, я видел, как от чудовищного напора они выгнулись, когтями ветра выдрали пару мелких перьев, слышал треск натянувшихся связок, в следующее мгновение ворон выдвинул когтистые лапы, послышался удар, скрежет когтей по гранитной глыбе, и ворон благополучно сложил крылья.

Я перевел дух, если бы так приворонился на меня… а ворон, чуть отдышавшись, сказал торопливо:

– Догадываюсь, это трусливое, что бегает внизу, отговаривало вас, доблестный лорд, заходить в этот замок… Уф-ф, уф-ф… Вообще-то оно на этот раз случайно угадало. Даже герои все еще обходят этот замок стороной.

– Почему? – спросил я.

– Говорят, в нем все еще происходит…

– Что?

Он посмотрел красным глазом, повернул голову и поглядел другим. В них было недоумение. Сказал укоряюще:

– Странные вещи, что же еще!

– Тем более заедем!

Я тронул поводья, конь послушно и даже с охотой пошел в сторону массивных врат. За спиной скрипнули когти по камню, от этого скрипа у меня заныли зубы. Ворон, похоже, не спешил взлетать, я слышал его недовольный скрипучий голос:

– Стоит ли?.. Раз уж конь не знает усталости… даже кормить не надо, чудно, конечно… Другим надо давать отдыхать, менять часто, а этому даже корму не требуется!.. Но раз уж так повезло, то надо ехать и ехать, а в этом замке мало ли чего…

Ворота чернели темные как уголь, но без привычного блеска антрацита. Даже металлические полосы поверх дерева выглядели как покрытые сажей. Поверх ворот еще и бревна, распиленные вдоль, прибиты вертикально, створок не видать, значит, поднимаются кверху, как решетки в западноевропейских замках…

Конь остановился, нервно переступал с ноги на ногу. Слева бесшумно появился черный зверь, подозрительно уставился на врата, я тут же ощутил его пытливый взор: не лучше ли объехать, не открыть же, да и некому, замок мертв, как мертва эта каменистая земля.

Над головой захлопали крылья, волосы растрепало сильным порывом ветра. Я вытащил боевой рог, поднес к губам, и могучий боевой рев пронесся над стенами замка. Конь чуть присел, дрожа, грива затрепетала. Я сам был поражен таким сильным звуком, тем более что дудеть не умел… да и вовсе не дудел, но поднес рог к губам снова, страшный рев на этот раз едва не покачнул стену.

Конь присел на круп, волк дрожал, шерсть дыбом, пробормотал:

– Ну и рев… ну и вой… Ну и глотка…

– В голове резонирует, – пояснил умный ворон.

Раздался металлический скрип, визг, грохот. К моему изумлению массивные врата медленно поползли вверх. Скрипели надсадно, как суставы ревматика, массивные глыбы каменной арки подрагивали, но врата поднимались упорно и без остановок. Наконец что-то громко хрустнуло, стена дернулась чуть и застыла с металлическим лязгом.

Пришлось чуть пригнуться, я ощутил ветерок опасности, когда массивные зубья решетки, все еще острые, как бритва, прошлись по моему затылку и спине, я слышал даже, как треснул ремень перевязи, откуда она вдруг появилась.

Впереди еще одни врата, чтобы задерживать подозрительных гостей в ловушке, но там зияли огромные дыры, всадник на коне протиснется с легкостью.

Я подъехал, ударил кулаком. Прогнившее дерево затрещало и рассыпалось в труху. Рядом со скрипом обрушился здоровенный кусок проржавевшей решетки.

Конь мой, приободрившись, гордо и красиво вступил во двор. Копыта стучали звонко, даже отсюда слышно эхо под пустыми сводами. Двор, мощенный каменными плитами, невелик, зато громада самого замка заставила вздыбить волосы. Это было невероятное по смешению стилей здание, словно здесь жили колдуны поколениями, каждый перестраивал по своему вкусу, добавляя переходы, переходики, башни, мосты, балконы, добавочные этажи, или же здесь жил один колдун, у которого раз в сто лет менялись вкусы, и он всякий раз что-то добавлял, в то же время жалея рушить то, что сам же придумал полтыщи лет тому.

От ворот внутреннего замка осталась одна створка, вторая лежала на каменных плитах. В щелях пробивалась странно черная трава. Неширокий двор в окружении высоких черных стен был похож на темную пасть огромного зверя. Мне почудились далекие звуки, похожие не то на плач, не то на вой.

За моей спиной волк сердито рычал, но держался ко мне так близко, что конь сердился и отпихивался боком, а то и вовсе пытался хватануть зубами.

Справа высились приземистые здания, серые и заброшенные. Дверные проемы зияли как беззубые рты, в одном я рассмотрел в сумраке наковальню, проржавевший горн, а когда проехали на середину двора, конь остановился в нерешительности.

Посреди двора зияла широкая дыра, окруженная каменным парапетом. Если и был над этим колодцем навес, то давно сгнил, земля пламенела, как будто только что политая кровью или же усыпанная толстым слоем ржавчины. Когда я рассмотрел обломки костей, плечи сами зябко передернулись. Сколько же здесь полегло, мелькнула трезвая мысль.

И тут же плечи мои раздвинулись гордо и вызывающе. Это они полегли! А я на горячем могучем коне, за плечами длинный меч… тьфу, у пояса – молот. Могучий боевой молот, только бы не забыть. Я не прячусь за толстыми железными доспехами. Отвага – лучшие доспехи.

Конь всхрапнул и остановился перед зияющим входом. Уши подрагивали. Одно дело проехать через ворота, другое – в сам замок, где вместо синего неба, как сейчас, будет тьма под каменным потолком, скрывающая когти, зубы, шипастые крылья и усеянные иглами хвосты.

Волк сказал нерешительно:

– Может быть, нам с этой вороной остаться?

– Почему? – спросил я, хотя знал почему. – Здесь почти что лес. Хоть и каменный.