Человек с топором - Никитин Юрий Александрович - Страница 62

Мрак взвыл несчастным голосом:

– Олег! Я ж не Христос какой-нибудь! Или хуже того – Будда! На фиг мне уединение? Я людей люблю! Хотя, конечно, собак и жаб – больше…

– Мне уединение как раз в масть, – ответил Олег, – но, боюсь, Таргитай совсем впадет в депрессию… У меня есть очень рискованный вариант, даже не знаю, как тебе и сказать…

– Согласен! – ответил Мрак твердо. Глаза загорелись. – Согласен!.. А какой вариант?

– Теоретически возможен вариант, – сказал Олег медленно, – как и с бильярдными шарами. Удариться в крайний, а выскочить на краю Вселенной… Но это нам нельзя, назад уже точно не вернемся.

– Почему?

– Заблудимся, – пояснил Олег. – Ты, наверное, не догадываешься, что Вселенная… гм… велика. Но я могу попробовать выныривать время от времени из нуклонного моря, запоминать карту звездного неба.

Мрак тряхнул головой, вид был обалделый.

– Погоди, – взмолился он. – Ни фига не понимаю!

Вид у Олега был страдальческий, но не снисходительно– терпеливый, за тот Мрак вообще бы убил. А так лишь сочувствующе кривится, мол, сам только что допер.

– Люди жили, – сказал он, – и не замечали, что не в пустоте живут, а воздух вокруг, воздух!.. Редкие одиночки высказывали сумасшедшие идеи, что в воздухе везде есть опора, вроде Икара да дьяка Крякутного, но только Нестеров эту точку зрения утвердил. Еще Поль Дирак математически доказал, что пустота вакуума имеет плотность ядерной материи. То есть наша привычная «пустота». Для простого человека выглядит дико и сейчас – как это, чтобы пустота плотнее, скажем, самой плотной стали в миллиард миллиардов раз!.. Но не менее дико и то, что Земля кружит вокруг Солнца, а не наоборот!

Мрак сказал ехидно:

– А как же мы летаем сквозь такой твердый вакуум? Вон даже в лесу не пролетишь, все рыло о деревья своротишь.

– По вакууму можно лететь, – сказал Олег напряженно, он объяснял, а сам, как понял Мрак, на ходу додумывал, формулировал, утрясал свои же идеи для себя, пока еще корявые идеи, пока еще даже не идеи, а так – гипотезы, которые проверять и проверять… бы, если бы времени больше. – Но только не задействуя нуклоны, из которых вакуум. Это настолько плотный ядерный материал, что просто… просто… просто любо!

Мрак попытался представить себе это сплошной ядерный состав, и вдруг страшное напряжение в теле начало таять. Все эти месяцы он жил сплошным комком обнаженных нервов, время от времени представляя, что он – пустота с висящими на огромных расстояниях друг от друга атомами, и все вокруг пустота, а тут впервые Олег сказал не что-то еще страшнее, а, напротив, почти родное, надежное, монолитное, без фокусов.

– Ну и как? – повторил он, потому что Олег умолк и смотрел на него как-то странно, то ли с сочувствием, то ли с завистью.

– Ты как-то был чемпионом Урюпинска по бильярду? – спросил Олег. – Или тебя там раздолбали?.. Неважно, в любом случае тебе приходилось разбивать шары в пирамиде. Так вот, стоят они треугольником, ты лупишь по крайнему, а самый дальний резко отскакивает и летит к той лузе, в которую ты надеялся попасть… Сейчас неважно, что тогда ты не попал и вообще не попадал, руки тряслись, сейчас важен сам принцип, простейшая аналогия для доступности…

– Когда-нибудь я тебя убью, – пообещал Мрак. – Задавлю своими же руками. Я был чемпионом не только занюханного Мухосранска, или как там его! И руки не дрожали, хотя, случалось, и кур крал. Твоя доступность меня уже достала. Ты вроде не замечаешь, что я с этой стороны бью в белый шар, а с той стороны отлетает красный! Эту разницу ты понять можешь, дальтоник чертов?

– Теперь я различаю шестнадцать миллионов цветов, – ответил Олег с достоинством, – так что насчет дальтоника я не понял твоего странного хумора. Насчет шаров объясняю снова, еще проще, для большей доступности: нуклоны все – одного цвета. Вернее, они все без цвета. В них вообще ничего нет, кроме плотности. Из-за того, что нуклоны стоят плотно один к другому, они и воспринимаются как монолит. Ты влетаешь… ну, не хочешь, не влетай, с одной стороны этой пирамиды… а вылетаешь из другой!..

Мрак потряс головой.

– Погоди, не врубился. Это что же, как электрический ток?..

Олег задумался, сказал медленно:

– Это уже другая идея. Как-нибудь над этим поразмышляю. Но пока что нет, попремся всеми своими физическими телами. Никаких волновых пакетов!.. Просто здесь нырнем, а там… вынырнем. Если, конечно, не промахнемся.

– Ага, – сказал Мрак злорадно, – так и знал, что ничего не получится.

– Почему? Надо только почаще выныривать и осматриваться. Запоминать дорогу назад.

– Или как Ганс и Гретель, – сказал Мрак, – они кусочки сыра бросали…

– А пришли гуси, – напомнил Олег, – и все сожрали.

Мрак подумал, осторожно позыркал на друга. Этот паникер, когда вожжа под хвостом, совсем теряет голову и лезет вперед, не замечая, что топчет амбразуры с торчащими из них пулеметами.

– А как же скорость света? – спросил он осторожно.

Олег с великолепным презрением отмахнулся, как от гадкой мухи:

– Математика! В релятивистскую теорию вместо скорости света подставь скорость звука, и получишь абсолютно точный математический вывод, что скорость звука превзойти невозможно!.. Торсионная теория, которую нам предстоит проверить на себе, уверяет, что допустимы любые скорости… слышал?.. любые, превышающие скорость света.

Мрак поежился:

– Знаешь, мне что-то мороз по коже. То спали-спали, а то рванулись!.. Только научились преобразовываться в атомные бомбы… ну, пусть не бомбы, хотя часто боюсь взорваться, а ты уже замахиваешься…

– На термоядерные, – согласился Олег. – Мрак, цивилизация десять тысяч лет двигалась по миллиметру в столетие. А в последние пятьдесят лет рванулась так, что и на самолете не угнаться!.. А мы должны, обязаны быть впереди. Я уж молчу про Тарха, чтобы не очень выпячивало личное…

Мрак криво улыбнулся. Личное выпячивает так, что на самом деле и есть только этот бок. А вся остальная хренотень – так, в сторонке. Колумб искал торговые пути в Индию, а открыл Америку, Кортез искал золотые сокровища для грабежей, а попутно открыл всю Южную Америку, Амазонку и разрушил две-три цивилизации, Линнею просто ндравилось собирать жучков, а попутно создал систематику…

– В нашей галактике сто миллиардов звезд, – сообщил он, гордясь знаниями. – И как ты собираешься искать Тарха?

Олег удивился:

– А кто тебе сказал, что я собираюсь его искать по всей галактике?

– О-о!

– Вот тебе и у-у.

– Я не сказал «У-у».

– Какая разница, ты был волчарой, им и остался. Для тебя все – «У-у-у!». Галактику нам никогда не перебрать. В стогу меньше стебельков сена, чем звезд в галактике. Но если Тарху хреново, то он либо близко к нашей звездной системе, либо как-то с нею связан, иначе бы ты не ощутил его зов. Логично?

Мрак поморщился:

– А больше зацепиться не за что?.. Точно? Ну, тогда и это сойдет. Ты только говори, что делать, не сиди. Там Тарху хреново! А она, дура, лампочку…

Олег не отрывал взгляда от звездного неба, голос его стал хриплым, сдавленным, словно рука страха сдавила горло:

– Все же надо добраться до ближайшей звезды. Все астрономы надеются, что там есть планетные системы. Но даже если нет… мы все равно можем запастись энергией на обратный путь. Или… на дорожку дальше.

Мрак тоже посмотрел на небо. Холодные звезды смотрели тускло, равнодушно. Ни одна не мигала дружески, как бывало раньше, в детстве.

– Черт, не могу поверить… Неужели в самом деле мы стоим здесь?

– И пойдем дальше, – ответил Олег тихо, словно оправдываясь. – Как всегда, неготовыми…

– Да, но…

– И всегда выходили, – добавил Олег мягко, – неготовыми. Недостаточно подготовленными. Моряки Колумба, как ты говоришь, или Магеллана от голода ели свои сапоги, жевали ремни. Половина умирала от цинги, еще треть гибла в бурях. Но все-таки…

– А им не надо было даже мчаться спасать друга, – сказал Мрак. – Олег, если ты считаешь, что мы готовы…