Таймер для обреченных - Нестеров Михаил Петрович - Страница 24

На этот час Мэлоди знала, кого «Аман» подводит под удар украинской «Веги». Самое громкое событие 3 марта – вылет Халеда Машаля и его сподвижников в Москву. Ошибка в сопоставлении дат исключалась.

Технический патриотизм. Эта фраза таила в себе глубокий смысл и под влиянием Мэлоди меняла качество. Ей не хватало толчка со стороны, чтобы подлинный патриотизм, а не его подмена, захлестнул офицера ВВС и вынес на поверхность: «Делайте свое дело, я полностью на вашей стороне».

Мэлоди, противореча себе, последние несколько дней думала о том, что живет в страхе и напряжении лишь по той простой причине, что не хочет помешать «Аману» осуществить планы. Но не могла выйти на контакт с директором службы, на данный момент убийцей Эли и Маркоса. Дело по большому счету в кровавой войне двух мощных кланов – «Амана» и «Хамаса». Тут уж действительно главенствует тот самый технический патриотизм, а все громкие слова о государственных интересах – лишь удобное прикрытие. Для обеих сторон это смысл существования, это вековые устои, которые невозможно поломать, и тому подобное.

К черту ракеты и самолеты! Надоело. Рядом симпатичный, мужественный парень. Не сказать, что его серо-голубые глаза тянули в постель, губы помогали раздеваться, а пальцы приклеивали к себе. Он был простым в общении, лишенным занудства во всех его проявлениях, начиная с зауми, переходящей в откровенную пошлость.

Чуть затянувшийся процесс знакомства с Блинковым родил в голове Мэлоди что-то знакомое: «Не так важен сам процесс, как личность обвиняемого».

5

Натан собрал в своем кабинете полтора десятка агентов и выступил с рубленой речью. Он выдвигал соображения, строил версии и приказывал одновременно:

– Тесно. Но не это должно сплотить вас. Ильзы сейчас в Хайфе нет. Она была связником, курьером, агентом, ангелом-хранителем и еще хрен знает кем при ушлом разведчике. Эта парочка наставила нам рога. Главным заводчиком выступал Маркос. Он следил за собой, потому что мы тоже следили за ним. Что интересно, и другая пара может откатать произвольную так, что мы не заметим ошибок. Маркос заявил в своей программе прыжки – и падения. А мы плохо читали программу и думали – раз упал, значит, недокрутил. А он, сука, перекрутил! За падения мы должны ему поаплодировать. Ильза якшалась с Мэлоди, по сравнению с которой Маркос – плюгавый топтун.

Натан сердито оглядел подчиненных:

– Отставить смешки – обозлиться могу. Итак, Ильзы сейчас в Хайфе нет. Куда отправила ее Мэлоди, нам и предстоит выяснить. Во-первых, допросить ее соседа. Этого барана просто использовали. Но он, возможно, что-то слышал. Повторяю: Ильза работала на Маркоса, их работу мы видели. Она носитель заразы, и этим все сказано.

– Про Ильзу нам все расскажет Унгер, – подал голос Левинсон.

– Ты сначала возьми ее, – не без ехидства заметил Натан. – Мы нашумели с Маркосом. Другой шумной операции нам не простят. Унгер надо взять тихо. Она попала в информационную дыру: не может позвонить, сбросить сообщение, зная, что все ее средства связи под нашим контролем. Где она сейчас?

– В клубе «Арт Хаус». Какая-то вечеринка. Там она может прорвать информационную блокаду, воспользовавшись чужим телефоном.

– Не упустите ее. Если она вызовет десяток такси, перекройте движение десятком оперативных машин.

Черт меня подери! – снова выругался Натан, невольно захваченный в плен набравшей обороты операции. Он дорого бы дал за то, чтобы узнать причину, бросившую руководство военной разведки в ожесточенный бой с тремя офицерами ВВС. Где наследила эта троица и какого качества следы, которые остервенело, на грани провала заметает «Аман»? Узнать бы… И пусть сон при этом будет беспокойным. Пусть снятся кошмары…

У себя в номере Абрамов включил радио. Облюбовав кресло, флотский разведчик перелистывал местные газеты; он читал на иврите и слушал радио РЭКА, вещавшее на русском с раннего утра до позднего вечера. И этот контраст ему не мешал. Кроме центральной газеты «Маарив», он купил вечерние выпуски, в том числе на русском языке: «Вести», «Время», «Вечерние новости».

В «Вечерних новостях» он набрел на заметку о вчерашних беспорядках в Хайфе. Демонстранты, в основном молодежь, развернули антиправительственные плакаты и перекрыли основную дорожную магистраль. Машины, следующие с севера на юг, застряли в многокилометровой пробке. Произошли многочисленные стычки между демонстрантами и полицейскими. С той и другой стороны есть раненые. Один убитый. Житель Хайфы Маркос Бегин был застрелен в конце улицы…

«Эли, тебе ни разу не хотелось застрелиться?»

«Мгновение боли от выстрела в висок сольется с вечностью безмолвия».

Это был выстрел из прошлого. Выборочный, неожиданный, слепой, как молния, сорвавшаяся с небес.

Абрамов схватил другую газету, выискивая разделы «Коротко» и «Полицейская хроника».

«В полицейский участок района Кармелия поступило заявление об исчезновении Эли Сайкса. В 7.30 он вышел из дома…»

Абрамов схватил со стола сотовую трубку и выбрал из списка номер Блинкова.

Мэлоди попросила Джеба подержать ее сумочку и, глядя в зеркальце, подкрасила губы. Блинков заметил в сумочке паспорт.

– В городе действует комендантский час?

– На всякий случай, – ответила она. – Если честно, в Тунис готова вылететь хоть сейчас.

– А пока что уходите из клуба.

– Все потихонечку собираются. – Что не согласовалось с ее чувствами и истинными намерениями. На языке вертелось опровержение: «Собираюсь уходить, но не знаю куда». – Вы остановились в гостинице или рассчитываете на гостеприимство… так, где она? – Мэл дурашливо порыскала глазами в поисках Ольги, чем рассмешила Джеба. И только сейчас он перешел на «ты».

– Что скажешь насчет бутылки коньяка в номере «Метрополитена»?

«Не в моем номере», – вертелось на языке парня. После откровенного разговора с Абрамовым, который натурально покрылся черно-белыми пятнами, и знакомства с Мэл его уже не устраивали «однозначные» выкладки адмирала: «Унгер замкнется на Абрамове и замолчит как рыба». Зато его устраивало продолжение о запасном варианте: «Абрамов будет рядом и подхватит эстафету». Самое время подхватить, рассудил Джеб. Он уже преподнес сюрприз Ольге, и его мешок с подарками на этом не опустел.

– Что я скажу? – Мэл улыбнулась. Но улыбка тотчас спорхнула с ее чуть полноватых губ. – Ты зря приглашаешь меня.

– Почему?

– Как бы беды не вышло, – повторилась она. И снова могла повториться – она как наяву увидела Саню Абрамова: «Нам бы неплохо остаться друзьями». Если бы в тот вечер она сказала: «Хорошо, на эту ночь мы друзья», он бы плюнул на штабную планерку и остался с ней. Тогда Эли не задал бы вопрос о городе-курорте Евпатории, а Мэл не глодала бы одна-единственная мысль: «Я распутала дело о катастрофе. Только я одна знаю истину».

– Вызови пару-тройку такси, – натянуто пошутила Мэл.

– Я на машине.

– Надеюсь, она бронированная.

«Вот и еще одна стена, – подумала она, глядя на Блинкова. – Мне со стенами сегодня положительно повезло». И продолжила, нахмурившись: эту стену агенты «Амана» подвинут и не заметят этого.

Блинков открыл дверцу «Форда» и помог Мэлоди занять место переднего пассажира. Устроившись за рулем и тронув джип с места, он извинился и ответил на телефонный звонок:

– Да?

На связи был Абрамов. Точнее, его взволнованный голос.

– Женя, ей грозит опасность, понял?

– Кажется, понял. – Блинков бросил взгляд на Мэлоди.

– Двух из трех людей уже нет. Я говорил о них в баре. Эли Сайкс и Маркос Бегин. На очереди Мэл.

– Ясно.

– Где она? Рядом с тобой?

– Горячо, – улыбнулся Джеб. – Он ответил на немой вопрос Унгер. – Младшая сестра потеряла ключи от машины и не может найти.

– Звонок международный? – спросила Мэл.

– Да.

– Ваши телефонные игры влетят вам в копеечку.

– Черт! – нервничал Абрамов. – Жаль, нет Кока, Чижика… Я подстрахую тебя. Сделаю все, что в моих силах. Ты где сейчас?