Восточный конвой - Михайлов Владимир Дмитриевич - Страница 85

Постой, – прервал он тут собственные размышления. – Куда это ты разогнался? Вот ведь полицейская натура: уже в подсознание вошло, что любое нарушение закона затрагивает непосредственно тебя и требует твоего вмешательства. Опомнись, Милов! Ты ведь сейчас не правоохранительную функцию выполняешь, ты нанят для осуществления разведывательной операции – и только ею и должен заниматься, запомни раз и навсегда. А все остальное можешь разве что намотать на ус – не исключено, что в будущем информация эта и пригодится, когда снова начнешь заниматься своими обычными делами; но не сейчас, ни в коем случае не сейчас!.. Да и не твоя это страна, пора бы привыкнуть. Надо у себя дома рубить корни, тогда здесь все листочки завянут в два счета, не на ком больше будет паразитировать…»

Все эти размышления промелькнули в сознании быстро, пока черноусый попутчик внимательно и неторопливо оглядывал в бинокль то машины, то опушку недальнего леса, то снова машины, потом – лес по другую сторону шоссе. Странно – движения по нему сейчас совершенно не было, почему-то оно прекратилось, и вряд ли по естественной причине. Значит, что-то было впереди, что-то такое…

Попутчик опустил бинокль, повернулся к Милову. Посмотрел очень серьезно.

– Это его машина, – сказал он негромко. Чья – не объяснил, но Милов и так понял.

– Вы уверены?

– Очень хорошо знаю. Потому что вообще-то это моя машина.

– Может быть, просто – дорожное происшествие?

– На ней шофер такой – может проехать сто километров по горной дороге на двух колесах, держа руль двумя пальцами. Потом – стекла с дырками от пуль. Была стрельба.

– Мы бы слышали.

– Теперь не всякую стрельбу можно услышать даже за сто метров.

Это Милов и сам знал.

– Думаете, убиты?

– Не знаю.

– Может быть, тела в машине?

– Не знаю.

– Надо посмотреть.

– Сперва – подумать.

– Я и так думаю, – усмехнулся Милов. – Машины должны были убрать – чтобы не напугать нас. Почему не сделали этого? Наверное, мы помешали: оказались тут слишком быстро.

– Не очень понятно, – покачал головой попутчик. – Так удобно было бы. Катастрофа, вокруг люди, просят остановиться – мы останавливаемся, нас берут голыми руками…

– Нет, – сказал Милов. – Они понимали, что мы не остановились бы. Прошли бы на скорости.

– Могли тут полицию поставить, очень правдоподобно было бы…

– Значит, с полицией что-то не сработало. Ни с сипо, ни с редо.

– Если бы знать заранее, – сказал спутник, – я бы привез много своих людей. И мы сейчас обеспечили бы себе безопасный проезд.

– Это лишь половина дела, – покачал головой Милов. – Хотелось бы знать, что произошло с Орланзом. С тем, кто продает товар.

– Он уже продал, – сказал спутник.

– Но вы еще не погрузили. Без Орланза будет затруднительно пройти таможню. Вы не думаете?

– Зачем сейчас думать? – спросил спутник. – Будем думать там. Когда понадобится пройти. Наверное, сейчас нужно рискнуть – и проезжать вперед.

– Нет, – сказал Милов. – Они будут стрелять.

– Я думаю, – сказал спутник, – они плохо стреляют.

– Ну, в этот груз попасть может даже слепой.

– Они не станут рисковать. Ведь это их земля.

– Они рискнут, – сказал Милов. – У них мало земли, но много злобы. Я хочу доставить груз в сохранности до самого конца.

– Клятву давал, да?

– Давал клятву.

– Что же будешь делать? Если бы у тебя были люди…

– Да есть у меня люди, – сказал Милов. – Чего у меня нет, так это времени. Придется поспешить.

Он поспешил – и через десять минут из дверей замыкающего трейлера начали выскальзывать люди. Разделившись на равные группы, они вскоре скрылись в лесу по обе стороны дороги.

– Ты умный человек, – сказал спутник Милову.

– Нет, – сказал Милов. – Зато догадливый.

– Теперь будем ждать? – спросил спутник.

– Нет. Время и так уходит. Мы с тобой поедем. Остальные пока останутся здесь.

– Не понимаю.

– Сейчас быстро отцепим наш прицеп. Поставим на костыль. И тронемся на одном тягаче. Это для всех неожиданно и непонятно. Значит, и подозрительно. Я прав?

– Может быть, – сказал спутник неуверенно, – ты не очень хорошо знаешь?

– Я хорошо знаю. Мы сейчас выезжаем. Нас останавливают: может быть, мы едем за подмогой, они ведь не знают. Они беспокоятся. Мы останавливаемся или не останавливаемся – увидим по обстановке. Так или иначе, те, кто нас ждет, себя обнаруживают. И мои люди их уничтожают.

– Будет шум, – покачал головой спутник. – Соберется много лишнего народу.

– Нет, – сказал Милов. – Шума не будет. Он никому не нужен. Поэтому я даже думаю, что и по нам стрелять не будут. Только грозить. Никто не хочет, чтобы было много лишнего народу. Ты едешь?

– Зачем спрашиваешь? – нахмурился спутник. – Я там буду, где груз. Оставляешь прицеп – оставляешь меня.

– Извини. Конечно, ты прав. Ладно. Шоферов я предупредил: до команды стоят на месте.

И он включил мотор.

Милов оказался прав: лишнего народу не собралось, потому что шуму не было. Когда тягач, рыча моторами на первой передаче, вошел в поворот, в кустах близ дороги началось некоторое шевеление; потом на середину ее выбежал человек, замахал руками, предлагая остановиться. Милов, повинуясь команде, еще сбавил ход, пополз со скоростью прогуливающегося пенсионера, словно готовый и совсем замереть. Человек впереди еще раз взмахнул руками и упал. В кустах снова возникло легкое движение – и через несколько секунд стихло. Еще один человек вышел на проезжую часть. То был тренер команды. Тогда Милов остановился и на самом деле. Командир подошел.

– Можно продолжать движение, – сказал он. – Сейчас наши сядут.

– Много там было?..

– Дюжина. И еще один – тот, что приезжал.

– Жив?

– Вполне. Правда, утратил товарный вид.

– Ничего, – сказал Милов. – Мы его не продаем. Пока что нужен самим. Давайте его сюда. Поедет третьим.

– О’кей, – сказал командир. – Джордан! – позвал он. – Давайте старика сюда, и все по местам. Только уберите это с дороги.

Он кивнул на все еще валявшийся труп того, что хотел остановить конвой. Двое подхватили тело. Тяжелую арбалетную стрелу оставили торчать. Пусть потом местные власти разбираются; ни командира, ни Милова это не волновало.

– Можем ехать, – сказал командир.

– Сейчас, – сказал Милов. – Вы можете обождать здесь – я только возьму мой прицеп, и двинемся. Да, и посмотрю еще, как себя чувствует наша дама.

– Конечно, – согласился тренер. – Я бы и сам мог подумать.

Милов подбежал к последней машине. Леста выглядела усталой, но улыбалась, как будто только что вернулась с приятной вечеринки. Милов, однако, не стал задавать вопросов о самочувствии.

– Сейчас двигаемся, – сказал он. – Теперь уже прямо в порт. Предупреди. В два адреса. Нужен точный адрес и вся информация. Времени у нас осталось… – он глянул на часы, – всего ничего. Справишься на ходу?

– Справлюсь, – сказала Леста. – Это все?

– Не знаю. Как только получишь ответ – остановись, посигналь. Мне все нужно знать еще до того, как приедем в порт.

– Если доедем.

– Надо надеяться, – сказал Милов, улыбнулся ей и побежал к своей машине, где уже нетерпеливо, хотя и негромко, покрякивал сигнал.

Наконец-то он почувствовал себя совсем уверенно: освоил непривычную машину, и всерьез подумал, что теперь мог бы зарабатывать деньги и таким образом: за большой баранкой. И разгадал замысел Базы, заключавшийся в том, чтобы остановить их и снова завернуть на восток, дотащить до самой границы – или почти до самой, по возможности – и там учинить большой шум. Разгадал; хотелось верить, что больше таких засад на дороге не будет – хотя никто не мог бы дать ему в этом гарантии.