Восточный конвой - Михайлов Владимир Дмитриевич - Страница 55

– Они действительно ставили задачу, – кивнул Милов. – Но потом сами же меня отстранили. Оказалось, что меня обрабатывали слишком…

Старик не дал ему договорить.

– Мы узнали об этом практически сразу же, и, признаюсь, это обстоятельство немало нас озадачило. Дело в том, что как только я узнал о том, что вас задержали тут, буквально у меня перед носом, мне стало ясно, что вас придется вытаскивать. Первоначально мы рассчитывали, что вас официально введут в состав Конвоя – ну, а мы сумеем связаться с вами, объяснить обстановку и тэ дэ. Однако этот план сорвался. Мы стали думать над другими вариантами. Мы вовсе не глупы. Вот вам пример: мы ни на мгновение не усомнились в том, что на самом деле вы сохранили – или быстро восстановите – человеческую ясность мышления. Если бы мы не знали этого, то не стали бы строить на вас какие-то расчеты. Наоборот, это происшествие только укрепило нашу уверенность в том, что любая работа вам по силам. И мы решили вытащить вас оттуда, раз уж они не смогли вас использовать. Решили – и вытащили. Вам только казалось, что если ваш охранник выбыл из игры, то за вами никто не приглядывал. Смотрели. Кстати, группа, к которой вы в последний миг присоединились, несколько часов была вынуждена ждать подходящего момента для выхода. Нет, не рядовые технеты, конечно, – им приказали ждать, и они ждали, скомандовали – и они пошли. Я говорю о тех, кто дал команду на выход. А начальство Базы…

– Кстати, – сказал Милов, – они мне хоть что-то обещали в случае успешного выполнения…

– Они соврали бы, и вы это прекрасно знаете.

– А откуда, собственно, мне знать это?

– М-м… Своя логика в вашем замечании есть. Н-да. Ну что же – придется снабдить вас еще кое-какой дополнительной информацией.

– Могу только приветствовать.

– Видите ли, мистер Милов («Уже не «мсье», – подумал Милов мельком, – форсит, брандебур с бакенбардами, пижон старый!»), избавиться от ракет и получить за них весьма пристойные деньги – таков план Базы, но не весь план, а лишь его меньшая половина. И если вы хоть на минуту задумаетесь над ним, то поймете, что в плане этом, в самой его основе, заключается определенная опасность для продавца. Впрочем, я уверен, что и эта минута вам не нужна: вы наверняка успели уже раньше проанализировать все обстоятельства. И поняли если не всё, то многое.

– Я понял, во всяком случае, – сказал Милов, – что тащить краденые ракеты через Россию весьма рискованно. Это ведь не пакетик с иголками. И Россия – не пустыня. А если покупатель – не она, то, значит, Россия – лишь некое расстояние, которое нужно преодолеть. Но ведь есть и другие способы – морем, например?

– Разумеется. Но при условии, что покупатель сам имеет доступ к морям.

– Вы правы… Да, вовсе не сказано, что покупатель не находится на территории страны. Он – не государство, однако… Орланз!

– Я вас слушаю.

– Вы должны сказать мне: кто покупатель?

Старик развел руками.

– Если бы я хоть имел представление! Однако я с самого начала не исключал, что покупатель действительно может находиться на территории вашей страны. Иметь к ней прямое отношение. Этим многое объяснялось бы, не так ли?

– Дьявол… Орланз, мне надо попасть в этот конвой!

– Постойте. Вы думаете, что уже все поняли? О, нет!

– А, да…

– Все ведь отдают себе отчет в том, что транспортировка такого груза по территории России, начиная с самой границы, чревата множеством опасностей. И основная заключается в том, что груз будет обнаружен – на границе ли, или позже, уже в глубине страны… Это одинаково плохо и для покупателя, и для продавца…

– Думаете? Постойте, постойте… Нет, тут вы ошибаетесь, Орланз: вовсе не одинаково. Покупателю действительно все равно: он в любом случае теряет и товар, и деньги. Но вот что касается продавца… Если груз задержат где-то в сотнях километров от границы, продавец тут совершенно не при чем: он делает большие глаза, разводит руками и знать ничего не знает; нельзя доказать, что перехваченные ракеты проданы им и перед тем годами хранились у него. Но вот если их хватают за руку на месте преступления – во время перехода – то может возникнуть международный скандал… И никак не в пользу Технеции. Так?

– С удовольствием слежу за ходом вашей мысли.

– Значит, База должна как-то подстраховаться от самой возможности такого скандала, не так ли?

– А вы на их месте поступили бы иначе?

Милов помедлил.

– Я в какой-то мере уже знаком со здешними нравами. Могу поставить себя на их место. И…

– Ну, ну? Горячо, как говорят в детских играх.

– Тут может быть подстраховка с развитием. То есть: не только избежать скандала для себя, но и вызвать его – в адрес соседа…

– Умница. А каким способом?

– Понял. Я понял, Орланз! В случае осложнений на границе груз просто уничтожается. Для этого он должен быть всего лишь заминирован. Остальное просто: скажем, сигнал по радио…

– Действительно, очень просто.

– Но, послушайте… это ведь ужасно!

– Ну, головки вряд ли сработают: думаю, что их и повезут отдельно, и вообще…

– Пусть ядерного взрыва и не будет – но ведь все это поднимется в воздух! Вспомните Чернобыль!

– Никто его и не забывал. Но если взрыв происходит не на территории Технеции, а на земле соседа, то кто виноват? Сосед, естественно! Не так ли?

– Но ведь тем, кто будет поражен, от этого не легче!

– Безусловно, но кто будет поражен?

– А кто может гарантировать, что это не будут граждане Технеции?

– Ветер.

– Ветер?.. Черт!

– Сейчас – устойчивый ветер с запада. И есть гарантии, что он продержится еще не менее двух дней.

– Вот теперь обстановка действительно ясна мне.

– Вы понимаете, Милов? Вы не только должны спастись на своей земле; ваша задача еще – и предотвратить несчастье.

– Согласен.

– Здесь, на технетской территории, я помогу вам, чем смогу. И, разумеется, вы сможете опереться на тех людей, что находятся в вашем распоряжении.

– Не понимаю вас, Орланз.

– Прекрасно понимаете. Но мне не нужны ваши подтверждения. И я не собираюсь выпытывать у вас, где этот отряд находится сию минуту: мне не интересно. Это ваши проблемы, Милов. Я просто знаю, что у вас есть, на кого опереться. А сейчас – как вы недавно заметили – вам и в самом деле надо попытаться каким-то образом подключиться к Конвою.

– Звучит заманчиво, согласен. Но только вы похитили меня оттуда; каким же способом я смогу теперь попасть в ту группу?

– Возможны варианты. Мне представляется самым простым – вернуть вас туда. Предположим, вы подставитесь, и они вас схватят. Если это произойдет достаточно естественно, они клюнут.

– Но вряд ли доверят мне выполнение задачи…

– А куда им деваться? У них нет другого исполнителя. Просто вы сообщите им, что память вернулась и вы восстановили все, что должны сказать и сделать на границе. Они, конечно, припишут это действию каких-то средств, предположат, что вы сбежали именно для того, чтобы добраться до этих средств, до какого-то тайника, и воспользоваться ими – что, я полагаю, будет не так уж далеко от истины. Безусловно, это могло бы в какой-то степени подорвать их доверие вам, если бы они такое доверие испытывали, но смею заверить вас: у них не было и тени доверия к вам. Конечно, вы будете весьма ограничены в действиях. Не согласны? Ну хорошо. Я же сказал вам: думайте!

– Да тут и думать нечего, – сказал Милов с великой уверенностью. – Стоит мне снова попасть в их руки – и не знаю, как кто, но вы-то уж меня больше не увидите. Вам не приходилось сталкиваться с ними вплотную – когда все козыри у них на руках? Да и кроме того… Боюсь, что господин Клеврец расстроил свое здоровье не без моей помощи; при этом он наверняка убедился, что я восстановил не только память. Нет, это вариант для самоубийцы. А если они, схватив меня, выколотят и отчет об этом нашем разговоре – как это отразится на вашем самочувствии?

Орланз чуть заметно улыбнулся:

– Ну, я для них – фигура неприкасаемая. Пока, во всяком случае.