Восточный конвой - Михайлов Владимир Дмитриевич - Страница 54

Милов кивнул.

– Не буду делать вид, что очень удивлен.

– Я бы все равно не поверил. Потому что знаю: вам уже приходилось слышать обо мне.

– Но, видимо, и вам известно нечто обо мне?

– Иначе как мы могли бы встретиться?

– И все же: как это произошло?

– Меня попросили оказать вам помощь – в случае, если вы ее попросите, и даже в таком случае, если вы не сможете или не захотите обратиться ко мне, но я сам сочту, что некое содействие вам необходимо. Вот сейчас, по моему убеждению, такое время наступило.

– Что же мне грозило?

– Мсье Милов, не нужно рисовать загогулины. Пусть наш разговор развивается по прямой. Вы прекрасно знаете, что вам грозило. Но, может быть, нуждаетесь в подтверждении?

– Всегда полезно убедиться в своей правоте.

– Сделайте одолжение. Прежде всего хочу сообщить вам: кто вы, откуда и почему оказались здесь – мне известно. И вы догадываетесь, из какого источника: из того же, откуда поступила просьба помочь вам. Это те же люди, от которых вы в свое время узнали о моем существовании. Будем считать этот факт установленным?

– Согласен.

– Далее. Вы, по причинам, которые мне понятны, хотели попасть на Базу. И попали. Попали в руки Базы. И это грозило – и в какой-то степени еще продолжает грозить вам – серьезными неприятностями.

– Н-ну… было бы интересно услышать, какими именно.

– Для этого я и пригласил вас сюда. И – если отступить подальше во времени – для этого я выкрал вас у того департамента, в чьем ведении вы находились. Я в общих чертах представляю, чего База от вас добивалась. Речь шла о некоем грузе, не так ли? И о необходимости обеспечить пересылку этого груза через восточную границу Технеции. Нет, мне не обязательно ваше подтверждение: я и так знаю, что вы понадобились именно для этого.

– Мои скудные возможности были явно переоценены, – заметил Милов.

– Скромность безусловно украшает человека – до тех пор, пока не переходит определенных границ, за которыми превращается в глупость. Вы не обиделись, надеюсь… Так вот. Их проект заключается в том, что упомянутый груз будет продан (вернее, он уже продан, контракт заключен, но деньги еще не заплачены) кому-то там, на востоке.

– Мсье Орланз, на сей раз, кажется, моя очередь напомнить о разговоре без экивоков. Если уж вы решили называть вещи их именами…

– Вы правы. И в самом деле глупо объясняться символами – тем более, что они никого не ввели бы в заблуждение. Да, несомненно, речь идет о ракетах; о тех самых ракетах, о которых вы, не исключено, забыли – потому что наши общие друзья ведь не ставили перед вами никакой задачи, связанной с этими симпатичными устройствами, – и которые сейчас заставляют вспомнить о себе. Да-да, именно ракеты с ядерными головками. Они до сих пор уцелели, и пока еще никому не причинили вреда; однако эта безмятежная пора, когда они дремали под охраной на складе, кажется, пришла к концу. Иными словами, на этот груз нашелся покупатель, готовый заплатить немалые деньги. Я не строю гипотез, поэтому не стану высказывать предположений, зачем эти ракеты, чей срок годности, кстати сказать, близок к истечению, кому-то вдруг понадобились; может быть, как раз по причине увеличивающейся опасности от их хранения, а может быть, совсем по иным мотивам. Допустим, кто-то хочет купить их просто для того, чтобы разрядить и тем самым избежать каких бы то ни было осложнений, связанных с ними, в будущем. Но так или иначе, на этот товар возник спрос. Скажу даже больше, чтобы вам стал ясен общий характер операции: этот спрос возник на Востоке.

– Вы хотите сказать, что он понадобился России? Но Россия за это платить не станет.

– Я и не называл этой страны, отнюдь. Речь идет о другом Востоке, их ведь, как вы знаете, имеется неимоверное количество, всяких Востоков – разумеется, если не рассматривать вопрос географически. И груз, о котором я говорю, – именно груз, друг мой; я человек достаточно суеверный и потому всегда опасаюсь подслушивающей аппаратуры, а потому и избегаю конкретных упоминаний, и вас призываю к тому же – итак, груз там весьма нужен для каких-то целей. В случае, если он уйдет в соответствии с этим планом, деньги будут получены и до последнего гроша пойдут руководству и будут истрачены на абсолютно бессмысленные вещи, не говоря уже о том, что большую половину их просто разворуют само руководство и их ставленники.

– Разве технетам свойственно воровать?

– Мы ведь уже говорили о том, что они обладают многими людскими чертами. Воровать – не работать, воровать легче и выгодней. Одним словом… Впрочем, это уже наши внутренние дела, и они вас совершенно не интересуют. Итак, вот ситуация, которой мы с вами сейчас занимаемся: есть продавец, и есть покупатель. Первый хочет продать, второй – купить. Условия устраивают обе стороны. Избавившись от товара, продавец вздохнет с облегчением: как-никак, он обладал товаром не на законных основаниях, ракеты обладают не только колоссальным фугасным зарядом, но и не менее взрывчатым компрометирующим. Продажа их, таким образом, пойдет лишь на пользу Технеции, не так ли?

– Не совсем понимаю, – сказал Милов. – Вы хотите убедить меня в том, что замысел Базы можно только приветствовать и нужно всячески содействовать этой самой продаже? Но какое отношение к интересам Технеции имею я?

– Если бы я рассуждал по этой схеме, то и пальцем не шевельнул бы ради того, чтобы вытащить вас с Базы – кто бы меня об этом ни просил. Нет, дело обстоит несколько сложнее. В самых кратких словах обрисую положение вот как. Вам надо спастись. Единственный способ сделать это – покинуть Технецию как можно скорее. Я готов оказать вам в этом содействие, поскольку ваше спасение не противоречит моим интересам. Но я не альтруист. Жизнь научила меня стараться извлекать из любого сочетания обстоятельств хотя бы маленькую выгоду. Так и в нашем случае. Я помогаю вам выжить и вернуться домой, вы же помогаете, в свою очередь, мне осуществить одну несложную операцию.

– Интересно: какую же? Может быть, она мне не по силам?

– О содержании ее вы узнаете в свое время. Пока могу лишь заверить вас: вы с нею сладите.

– Вы так во мне уверены?

– Мы знаем о вас много, да и вас знаем, друг мой, тут сохранилось не так уж мало людей, помнящих вас по прежней, дотехнетской жизни. И у нас есть все основания полагать, что вы способны справиться с этим. Кстати, подобного же мнения о вас были и те, с кем вы разговаривали на Базе, не правда ли? Господин Клеврец, в частности? Я очень уважаю его, как специалиста. К сожалению, до меня дошла весть, что у него какое-то расстройство здоровья. К счастью, не смертельное.

Разговор о здоровье Клевреца Милов предпочел не поддержать.

– И все же я не представляю себе, каким образом мог бы сейчас выкрутиться… Вы говорите: покинуть Технецию. Не думаю, что это очень просто. Границу у вас охраняют достаточно добросовестно.

– На что же вам дана голова? Думайте! Я потому и пригласил вас сюда: именно здесь мы можем обеспечить вам наилучшие условия для работы мысли. У меня тоже нет готового рецепта для вашего спасения. Есть лишь желание содействовать – и кое-какие возможности для этого. На то, чтобы обдумать способ решения задачи, у вас будет целых два дня. Целых два!

– Немного, – сказал Милов на всякий случай.

– В этом мы не властны. Потому что, как мне представляется, ваше возвращение домой легче всего увязать именно с торговой операцией, о которой мы с вами уже говорили, с операцией, что готовит База. Операция, насколько мне известно, должна начаться через неделю, перенести сроки – не в нашей власти, а дня три-четыре вам понадобятся на то, чтобы оказаться в той группе, которая и будет реализовывать план – их план. Это можно только изнутри: никакое нападение на транспорт с грузом невозможно, я уверен – он будет прекрасно охраняться, да и маршрут его следования вряд ли удастся уточнить – он предельно засекречен, а может быть, вообще из нескольких возможных будет избран лишь в последний миг. Нет, вам надо быть в той группе – как это и предполагали те, кто ставил перед вами задачу номер один.