Во имя твое - Логинов Святослав Владимирович - Страница 4

Он спускался по ступеням с вязанкой за плечами, когда снизу донёсся рёв Шуто – пыточных дел мастера:

– Дрова будут?! Самому мне за ними идти, что ли?!

Голос грохнул и пропал. Рено не вздрогнул, не поднял головы, не ускорил шага. Он твёрдо знал, что всё это уже было, а потом будет снова, что это навсегда.

Он вошёл в камеру, не думая, что первый раз заходит туда во время пытки.

И вдруг из угла, с топчана, из завинченных колодок раздался голос. И голос называл его по имени!

– Рено! – звал человек. – Рено, взгляни на меня, слышишь, это я, Рено!

Голос незнакомый, хриплый, острый как лезвие, он рассекал зелёный туман и, казалось, резал уши. Рено повернулся спиной к углу, нагнулся, путаясь пальцами в петлях ремешка.

– Рено!.. – кричал лежащий. – Ты должен посмотреть на меня! немедленно подними голову!

Рено выдернул ремешок, поленья рассыпались с глухим стуком. Ссутулившись и шаркая ногами, Рено пошёл прочь.

– Рено!!! – железная дверь захлопнулась, отрезав крик.

В коридоре Рено остановился и поднял голову. Туман исчез, руки и ноги звенели усталостью, но были своими, послушными. Рено выбрался из подвалов и, сойдя с дороги, перелесками, прячась среди кустов, двинулся к дому.

В доме кто-то побывал до него. Дверь была сорвана с петель, вещи разбросаны по полу, а большое посеребрённое распятие исчезло совсем. Рено поднял табурет и уселся. Вот здесь он должен молиться горячо, как первые праведники. Молиться и поминутно ожидать удара в спину. Он должен покаяться. В чём?.. Солгать? Какое же это будет покаяние? А правда положит конец и молитве и самой жизни. И разве не молился он вчера? Да от его слов небо должно было обуглиться. И всё-таки, молитва не была услышана. Легко было первым праведникам, они видели Христа, могли схватить его за одежды и стоном заставить себя выслушать. А он? Далеко до неба…

И тут Рено ясно понял, что он должен делать. Пусть далеко, пусть как угодно трудно, но он пойдёт к краю земли, туда, где она кончается, он поднимется на небо, дойдёт до врат и припадёт к стопам Спасителя. Он будет молиться богу у его ног, и, когда вернётся назад на землю, Рената встретит его, и они вместе споют хвалу Всевышнему.

Рено вскочил. В ногах появилась упругая сила, в глазах молодой блеск. Он начал собираться.

Под утро сборы были закончены. Рено оделся во всё старое, на ногах привычно сидели сабо. Башмаки и праздничная куртка уложены в узелок вместе с несколькими кусками хлеба. Тощий кошелёк крепко привязан к поясу и хорошенько прикрыт полой. Золото Рено перепрятал ещё раз. Все двадцать две монеты он вшил в грудь старой куртки и надел эту драгоценную кольчугу.

Ещё до света всё было готово. Рено взял сальную коптилку и полез на чердак. Он не поднимался туда с той страшной ночи. Но теперь и здесь всё изменилось. Так и не разобранная постель Ренаты сброшена на пол, сундучок с её приданым разбит. И только с потолка по-прежнему свисает обрезанная верёвка.

Рено постоял, глядя в никуда, потом подошёл ближе. Язычок пламени качнулся на фитиле, лизнул верёвку и перескочил на неё. Он полез вверх, на чердаке стало светлее, и было видно, как верёвка поднимается под потолок к балке и обнимает её, раздвигая потемневшие пласты старой дранки.

Рено спустился вниз. Огонёк, обвившись вокруг верёвки, метался, отбрасывая на стены пляшущие тени.

На кладбище Рено заходить не стал. Всё равно он скоро вернётся, и живая Рената будет его ждать. Оглянулся Рено только выйдя на дорогу и поднявшись на первый холм. Его дом горел. Издали казалось, что это просто большой костёр.