Дорогой притворщик - Берд Николь - Страница 25

Лицо Грина выражало истинное блаженство.

– Мы оставляем вас, – сказал Гейбриел.

Он придержал дверь, пропуская вперед обеих женщин.

– Принеси моему секретарю стакан портвейна, – приказал он топтавшемуся в коридоре лакею.

– Но всего лишь один, – добавила Психея. – Нам только не хватало пьяного… секретаря. Симпсон, ты можешь идти.

Они остались в коридоре одни.

– Теперь, – сурово сказал Психея, – вы…

Дверь библиотеки открылась. Психея совсем забыла о Перси.

– Я желаю поговорить с лордом Таррингтоном, – с важным видом заявил кузен. – Вы заставили меня слишком долго ждать…

– А я слишком долго жду, когда меня оставят в покое в собственном доме! – рассердилась Психея. – Тебе не о чем говорить с лордом Таррингтоном, Перси. Я сама могу разобраться в своих делах.

– Но, Психея…

– Уходи, Перси, сейчас же!

– Если вам надо помочь, то я с радостью провожу вас до дверей, – предложил Гейбриел, насмешливо блеснув синими глазами.

Кузен с опаской посмотрел на его крепкую мускулистую фигуру.

– Нет, нет, я не унижусь до… – Оскорбленный, он нахмурил брови. – Ладно, когда ты поймешь свою ошибку, кузина, когда тебе потребуется помощь…

– Вон! – закричала Психея, окончательно теряя терпение.

Перси направился к двери.

– Ты еще пожалеешь, – проворчал он, как всегда стараясь, чтобы последнее слово осталось за ним.

Через минуту входная дверь захлопнулась, и Психея перевела дыхание. Они с Гейбриелом вошли в библиотеку. Психея взглянула на удобное кресло, в котором обычно отдыхал ее отец, но была слишком взволнована, чтобы сидеть.

Гейбриел закрыл дверь, и наступила блаженная тишина. Перси выставили из дома, и сразу стало легче дышать.

Психея повернулась к таинственному человеку, который каким-то образом оказался впутанным в ее безобидный обман.

– Кто вы?

Губы Гейбриела шевельнулись, но выражение его глаз она не могла понять, и на мгновение ею овладел страх. Кто этот человек, которого она так беспечно впустила в свою жизнь?

– Это зависит от того, к кому вы обращаетесь, – тихо сказал он.

– Избавьте меня от своих загадок, – отмахнулась она от его слов. – Почему вы взяли на себя роль моего жениха? Вы тоже актер, или… – Психея со страхом ожидала его ответа.

– Я занимался многими вещами. Она снова утратила самообладание.

– Так скажите мне правду!

– Последнее время я зарабатывал себе на жизнь игрой в карты, – глядя куда-то вдаль, спокойно сказал Гейбриел.

– Игрок? – ужаснулась Психея.

– Да. – Он с невозмутимым спокойствием встретил ее взгляд.

И она ввела его в свою семью, позволила общаться с сестрой!

– Вы – шулер, бесчестный…

– Я никогда не мошенничал! – с жаром перебил ее Гейбриел. Наконец она пробила его броню. – То есть если противник первым не начинал жульничать.

– И вам не повезло, и нужно было несколько фунтов, чтобы играть и дальше? – Все начинало проясняться. – Какая удача, что вы встретились с актером, который так боится сцены. – «Нет, – подумала Психея, – остается много непонятного». – А как же Фредди Уайрик? Как вам удалось уговорить его притвориться вашим старым школьным приятелем?

Он пристально смотрел на нее с непроницаемым выражением лица. Психея почувствовала, что у нее подгибаются колени. Она опустилась в кресло.

– Это не выдумка, это правда. Он учился вместе с вами. Психея вспомнила прекрасные манеры Гейбриела, его безупречную речь, умение танцевать и общаться с людьми. И, наконец, поняла…

– Вы – благородного происхождения, не так ли? – чуть слышно прошептала она.

– Вы разочарованы, что я не жалкий актер? Неужели быть благородным по рождению хуже, чем изображать благородство на сцене? – небрежно заметил Гейбриел. Но выражения его потемневших глаз она так и не смогла понять.

– Хуже то, что за этим скрывается, – объяснила она, стараясь собраться с мыслями, – что ваша страсть к игре привела к тому, что вы проиграли наследство…

– Нет, я не проиграл наследство. Я играл, только чтобы выжить. – Его спокойный тон звучал убедительно. – Я не азартен.

– Значит, если не игра, то единственной причиной может быть какой-нибудь ужасный скандал…

Психея умолкла, увидев, как исказилось его лицо. О Боже, что это? Чего она коснулась?

– У меня достаточно грехов, мисс Хилл, – очень тихо сказал он. – Но мне незачем выставлять их перед вами. Я ради вас и самого себя доведу до конца свою роль, затем сразу же исчезну. И вы больше никогда меня не увидите.

Гейбриел повернулся и быстро вышел из комнаты.

Психея поднесла ко лбу дрожащие руки, от новых загадок голова у нее шла кругом и раскалывалась от невыносимой боли.

Глава 10

Поморщившись, Психея потерла виски. Дрожь, вызванная его холодным тоном и странным выражением его глаз, все еще не исчезала. Что же он натворил? И что наделала она, впустив этого человека в свой дом, познакомив его с сестрой и престарелой теткой? Боже мой, Боже мой, она не должна позволять ему видеться с сестрой. И как-то объяснить это гувернантке. И Цирцея! Сестричка бывает так упряма.

Психея встала и направилась к лестнице. Ей хотелось войти в свою спальню, лечь на постель и с головой спрятаться под одеяло, но она заставила себя подняться выше, в детскую, и проверить, чем занимается Цирцея. Она заглянула в классную комнату. Там были только сестра и гувернантка, поглощенные изучением французской поэзии.

Психея улыбнулась и решила их не беспокоить. Она вернулась в свою комнату. Она немного полежит, закроет глаза, а когда проснется, все это окажется всего лишь сном…

Психея провела в спальне весь день, почему-то уверенная, что Гейбриел не появится и не нарушит правил приличия. Она вспоминала их последний разговор, и ей казалось, что в глубине его души таится горькая обида. Этот взгляд глубоких синих глаз… но трудно быть в этом уверенной. Он приобрел эту манеру казаться невозмутимым за карточным столом. Кого она может найти под маской мошенника, самозванца, профессионального лжеца?

Должно быть, все так, как она вначале и думала – ему просто были нужны деньги, одежда. Нет, он отверг предложенного ею портного… Может быть, ему хотелось немного отдохнуть в респектабельном доме, подождать, когда она получит деньги и ему заплатят больше, чем обещала Симпсон. Нет, это ничего не объясняло.

О Боже, как все запуталось! Психея закрыла глаза и попыталась думать о прошлом. Хорошие времена, когда были живы ее родители. Она вспоминала, как они играли на поляне, как смеялась ее мать, как сияли глаза отца и радостно вскрикивала маленькая Цирцея… Сон окутал Психею. Она увидела большое поле, тихий безветренный день, когда отец испытывал свою новую забаву – воздушный шар, клапан которого он в это время совершенствовал. И вот в последний момент он уговорил жену забраться в корзину вместе с ним.

Они поднимались выше и выше, чуть выше деревьев, и неожиданно шар резко опустился, затем порыв ветра понес его к высокому дубу. Даже на расстоянии Психея увидела, как побледнело лицо матери, как она смотрела на Психею, что-то крича, но Психея не слышала слов.

Психея пыталась отогнать видение, но образы, так часто преследовавшие ее во сне, не исчезали. Шар вдруг сжимается и падает. Корзина наклоняется, и две фигуры, как тряпичные куклы, ударяются о твердую землю.

Все бросаются к ним – Психея, ее сестра, мисс Теллман и слуги. Но уже поздно. Когда они подбежали, отец был мертв. Мать дожила до следующего дня, так и не открыв глаза и ничего не сказав дочерям.

А потом остались только Психея и Цирцея, толпа соболезнующих родственников и шок от завещания отца.

Психея очнулась с мокрыми от слез щеками. Ей так не хватало родителей. Так трудно было одной нести все бремя ответственности. Возможно, поэтому она старалась управлять домом, следить за всеми и даже за собой. Если бы Психея была всегда осторожна и не рисковала, то опасность, вероятно, никогда бы снова не угрожала ее жизни.