Дорогой притворщик - Берд Николь - Страница 24

– Вы посылали за мной? – спросил он. – Вашего беднягу дворецкого невозможно понять. Джоурс бормочет что-то о сумасшедшем, забравшемся в дом, но, конечно, он что-то перепутал?

– Понятия не имею, мисс. – Симпсон уставилась на стоявшего перед ней высокого мужчину.

– О Боже! – Психее нечем было дышать. – Думаю, это я сошла с ума. – Ей хотелось сесть, но на это времени не оставалось.

Двери снова начали открываться. Из гостиной выглянула тетя Мэрис.

– Я звонила три раза, никто из слуг не появился. У Матильды обморок, мне нужны нюхательные соли.

Две двери распахнулись одновременно. Маленький человечек упрямо выглядывал из одной, а из библиотеки вышел Перси.

– Вот и вы, – сказал Перси. – Я желаю с вами поговорить, сэр.

Но Гейбриел с изумлением смотрел на сумасшедшего.

– А кто вы? – спросила, обращаясь к Гейбрйелу, Психея. – Вы мне сказали…

В ответ прозвучал неестественно громкий голос незнакомца, словно он таким способом подбадривал самого себя.

– Я – м-маркиз Т-Таррингтон.

На мгновение наступила тишина, затем все разом заговорили.

– Вы шутите? – загремел Перси. – Кто этот человек?

– Что это все значит, Психея? – В холле появилась тетя Мэрис.

Человечек смутился, а Психея от ужаса онемела. Этот человечек оказался тем самым актером, с которым договаривалась ее горничная. Она посвятила его в семейные дела и наняла на роль маркиза. Это худое, узкоплечее существо в дешевом сюртуке, которое даже не могло как следует произнести присвоенный ему титул, не было бы в состоянии выдержать пристальное внимание ее родственников, или противостоять Перси, или вообще сыграть эту роль. Она содрогнулась, представив, в какой позорный спектакль превратилась бы ее помолвка, если бы рядом с ней появился этот робкий, заикающийся актер.

Но откуда же тогда возник Гейбриел Синклер?

Все ждали, что ответит Психея, но первым заговорил Гейбриел.

– Он хочет сказать, – спокойно объяснил он, бросив взгляд на испуганного человечка, – что маркиз Таррингтон – его хозяин, а он его секретарь. Бедняга немного застенчив, и его легко испугать, к тому же он немного заикается. Но он хорошо знает свое дело.

– Бедняжка, – сказала Матильда, явно забывшая о своем притворном обмороке и с любопытством выглянувшая в холл.

Психея с облегчением вздохнула. Перси пожал плечами. Слуга, даже занимавший более высокое положение, не заслуживал его внимания.

– Нечего с ним возиться. Я желаю поговорить с вами, Таррингтон.

– Одну минуту, Хилл. Я только дам моему секретарю указания, за которыми он и пришел.

– Тогда поторопитесь, – проворчал Перси, но вернулся в библиотеку и закрыл за собой дверь.

Гейбриел положил руку на плечо «секретаря» и втолкнул его обратно в маленькую комнату.

– Тебе, как я вижу, уже лучше, – сказала Мэрис дочери, – думаю, нам следует уехать, Психея. Матильде надо выпить лечебного отвара и отдохнуть.

Психея обняла кузину.

– Спасибо! – шепнула она и вслух добавила: – Надеюсь, ты скоро поправишься.

– Не сомневаюсь, – ответила Матильда, довольная, что оказала Психее услугу.

Психея проводила их. Ее ожидали более важные дела. Вернулся Джоурс.

– Все в порядке, – с улыбкой успокоила его она. – Он не сумасшедший. Он просто немного заикается, и иногда его трудно понять. Это секретарь маркиза Таррингтона.

– О! – Лицо Джоурса разгладилось. – Простите, что понапрасну встревожил вас, мисс.

– Ты не виноват.

Психея подозвала горничную, и они вместе вошли в комнатку, где стояли, разглядывая друг друга, двое мужчин.

– Ну, – ледяным тоном обратилась к ним Психея, – я хочу знать, как это получилось, рассказывайте все!

– Она, – махнул рукой в сторону Симпсон «секретарь», – она наняла меня, чтобы я, мисс, сыграл роль в частном доме. Обещала мне двадцать фунтов.

– Да, но вы же не появились, не так ли? – холодно возразила Психея. – Так за что же вам платить?

Он заморгал. У него были светло-карие глаза, правильные черты лица, но, к сожалению, угреватая кожа.

– А, э-э… то есть…

– Так почему же вы не пришли? – возмущенно спросила Симпсон и покраснела. – Прошу прощения, мисс, но он обещал!

– У него сдали нервы, – вмешался Гейбриел. – Я встретил его у театра, у служебного входа, и когда подъехала ваша карета, он сказал кучеру, что маркиз Таррингтон – это я.

Психея поняла: этот человек знает, что Гейбриел – самозванец. Если у него достанет сообразительности воспользоваться этим, то угроза разоблачения будет висеть над ними как дамоклов меч. Им следует вести себя очень осторожно. По взгляду Гейбриела было видно, что он тоже понимал, какая опасность им угрожает.

– Видите ли, я был очень расстроен, – сказал актер. – И я рассчитывал на роль Яго или хотя бы одного из лордов, но все роли отдали другим.

Это не удивило Психею.

– Простите за вопрос, но у вас большой опыт игры на сцене, сэр?

– Грин, Томас Грин, к вашим услугам, – с низким поклоном представился актер. – Я сыграл более полудюжины ролей: второго убийцы в «Макбете», лакея в комедии – и сыграл бы больше, однако я заикаюсь; но только когда волнуюсь.

– И вы волнуетесь перед выходом на сцену? – не удержавшись, спросила Психея.

– Всегда, – с грустью сказал Грин. – Поэтому мне дают маленькие роли, а в последнее время – совсем никаких. А вы же обещали мне хорошие деньги, и я задолжал квартирной хозяйке, и она грозится выкинуть меня на улицу. Поэтому я и пришел и хочу получить свои деньги.

– Боюсь, мы больше в вас не нуждаемся, – сказал Гейбриел. – Я был вынужден заменить вас, когда вы не явились в назначенное время.

Грин посмотрел на него растерянно и отчасти с негодованием:

– Н-но…

– Мы можем предложить вам другую роль, – перебил его Гейбриел.

Лицо актера просветлело.

– Какую же?

– Вы будете моим секретарем, – объяснил Гейбриел. – Вы – сын пастора, недавно вступили в эту должность и никогда не играли на сцене. Вы беззаветно преданы маркизу Таррингтону, то есть мне. Сумеете это сыграть?

– Конечно, – расправив плечи, заверил актер. – Я буду п-прекрасным секретарем. Никто не усомнится.

Психея нервно сглотнула. Возможно, лучше, если он будет у них на глазах, но ее первоначальный план, такой простой и надежный, все усложнялся и усложнялся. Кого ожидать теперь? Шестерку белых лошадей и волшебницу-крестную?

– Вам будут платить согласно договору, и я дам вам работу. Вы умеете читать и писать? – спросил Гейбриел.

– Конечно! – Грин был явно оскорблен. – Как же иначе я мог учить роли?

– Конечно. – Казалось, его слова не убедили Гейбриела. – Пока вы находитесь в этом доме, ваша работа заключается в том, чтобы держать язык за зубами. Не болтать со слугами. Помните, что, как секретарь в уважаемой семье, вы выше их, и не унижайте себя сплетнями.

– И что я должен делать? – спросил Грин, теребя потрепанную шляпу.

Гейбриел подошел к книжным полкам. Родители Психеи были большими любителями чтения, и книг в библиотеке было такое множество, что менее ценные из них хранились в этой комнатке. Он взял выцветший томик и раскрыл его.

– Вы можете сидеть здесь, в этой очень удобной, теплой комнате, и Джоурс будет заботиться о вас, приносить вам еду, кстати, повар здесь отличный, а вы должны переписать эти тексты.

Актер просиял при мысли о еде и удобствах, но, взглянув на страницу, которую показывал Гейбриел, нахмурился:

– Но это же сборник проповедей.

– Да, после этой роли я подумываю заняться церковной карьерой, – совершенно серьезно сказал Гейбриел.

Психея закашлялась, чтобы не расхохотаться. Вот уж кого нельзя было представить священнослужителем… Грин посмотрел на разложенные на столе книгу, бумагу, перо и чернила.

– Думаю, я сумею. Я, э-э… не очень быстро пишу, милорд.

– Вот и прекрасно, торопиться некуда, – успокоил актера Гейбриел. – И я попрошу Джоурса принести вам стаканчик вина, чтобы вы оправились и вошли в роль.