Твой враг во тьме - Арсеньева Елена - Страница 33

Выколачивая зубами громкую дробь, обхватив себя за плечи, чтобы согреться, Лёля прогулочным шагом двинулась к дому.

На душе у нее… Лёля старалась ни о чем не думать, отупеть, смириться с неизбежным, но это было невозможно, невыносимо.

Сгорбившись, устало шаркая, поднялась на крыльцо, подошла к двери и потянула великолепную золоченую, а может даже и золотую, затейливо изогнутую ручку.

Дверь не шевельнулась. Она тоже была закрыта – как та решетка. Закрыта наглухо!

Лёля как стояла, так и рухнула на ступеньку. Значит, предстоит испытать еще и это… Ее найдут утром, как нищенку, как побирушку, как собачонку, которую бьют, гонят прочь, а она все возвращается к хозяину. Точнее – к Хозяину.

Хотя зря она так о собаках, их как раз не бьют, и собаки ведут себя куда с большим достоинством, чем одна представительница человеческого рода.

Нет, невозможно встретиться со своими тюремщиками, валяясь здесь, на крыльце, этаким выжатым лимоном! Уж лучше уйти в парк. Пусть ее там и поймают. Может, они все тут дураки и поверят, будто Лёля обожает ночные прогулки, а одежда на ней мокрая потому, что нечаянно сорвалась в реку.

Опираясь о пол, Лёля начала тяжело подниматься, распрямлять себя, и тут что-то зашелестело рядом. Едва слышно, не всякий и заметил бы, однако слух у Лёли за эту веселую ночку обострился, как у горной козы. Резко обернулась… Дверь медленно открывалась.

Лёля замерла, недоверчиво глядя в расширяющуюся темную щель. Неужели она снова задела какой-то тайный механизм? И тут Лёля подпрыгнула, потому что дверь вдруг сказала тоненьким голоском:

– Ну заходи же ты быстрее! Скоро обход!

Дмитрий. Июль, 1999

Гоша плакал.

Его большие синие, как сапфиры, глаза были открыты, слезы накапливались в уголках и бежали по смуглым, как бы загорелым щекам.

– А, холера… – сердито пробормотал Дмитрий и растерянно оглянулся на Андрея. – Чего там опять?

– Да так, мелочевка, – сказал тот, не отрываясь от экрана компьютера. – Ты ему руку сломал, а вообще-то порядок. Плачет, да?

– Ну, плачет. А чего молчит?

– О, – спохватился Андрей, – я забыл звук включить. До тебя Молодец так измордовал бедолагу, что Гошенька вообще описался от боли. Комментарий затянулся, я его вырубил, пока до непечатного не дошло.

Он поиграл мышкой, и в комнате зазвучал суховатый, бесцветный голос:

– У Гоши открытый перелом головки лучевой кости в области локтевого сустава правой руки. Состояние Гоши в данный момент: боль, усиливающаяся при движении. Болезненность в области перелома. Возможен отек и кровоподтек. Наблюдается неподвижность в локтевом суставе. Артерия не задета. Болевая активность – 58 процентов. Температура – 36 градусов. Давление – 90 на 60. Продемонстрируйте последовательность дальнейших действий.

– Слабак ты, Гоша, – пробормотал Дмитрий. – Активность-то болевая всего 58 процентов, а ты сразу в слезы!

– Давай, давай, – прикрикнул Андрей. – Он скоро все слезы выплачет, доливать придется, а раствор в дефиците. И давление у него, между прочим, падает, так что не тяни!

– Я должен уложить пострадавшего и устроить поврежденную конечность на его тело, не пытаясь силой согнуть и вытянуть руку в локтевом суставе, – угрюмо произнес Дмитрий, сопровождая комментарий соответствующими действиями. – Помещаю мягкую прокладку между поврежденной конечностью и телом и убеждаюсь, что повязка не вызывает смещения костных обломков. Прибинтовываю поврежденную конечность к груди, вначале – у запястья и бедра, затем – выше и ниже локтевого сустава. Затем перекладываю пострадавшего на носилки, фиксирую – и вперед, наверх. Или вниз – в зависимости от местонахождения пострадавшего. Но это как бы к делу не относится. Да чего ты теперь ревешь-то, я не понимаю? – раздраженно воскликнул он, глядя в залитые слезами Гошины синие глаза.

– Согласно условиям задачи, в распоряжении спасателя находится карманная аптечка номер один, – умирающим голосом сказал Гоша. – Однако спасатель не сделал Гоше противошоковый укол. Далее, была проигнорирована информация об открытом переломе. В распоряжении спасателя находится хирургическая салфетка «Лита-цвет 1», пропитанная коллагеном. Спасателю следовало вскрыть герметичный пакет, развернуть салфетку и наложить на раневую поверхность, зафиксировав бинтом. Болевая активность могла бы снизиться до пятидесяти процентов, а при противошоковой инъекции – до пяти процентов. Кроме того, спасатель забыл о необходимости перед началом фиксации поврежденной конечности проверить пульс у запястья. Если его нет, следует осторожно разгибать локоть, пока не появится пульс, и зафиксировать руку в таком положении. Проверять пульс у запястья необходимо каждые десять минут.

– Ох ты и зануда, – беспомощно сказал Дмитрий. – Да я не возился с тобой десять минут!

Гоша не удостоил его ответом, однако «бахчисарайский фонтан» наконец-то иссяк.

– Трояк, – сочувственно сказал Андрей. – Не больше. Ну, давай попробуем прекардиальный удар, и хватит с тебя на сегодня.

Синие глаза обреченно смотрели в потолок. Резиновый, начиненный электроникой Гоша был выносливей многотерпеливого Иова, а к жизни возвращался быстрее воскрешенного Лазаря. Обычно он лежал на реанимационном столе безжизненным трупом, но после интенсивного искусственного дыхания оживал. В течение семидесяти секунд его зрачки начинали реагировать на свет, на сонной артерии прощупывался пульс, а на экране компьютера, к которому Гоша был подключен всего одним проводом (все датчики находились у него внутри), видны были внутренние органы человека: наполнялись воздухом легкие, начинало биться сердца и так далее. Гоша был ценнейшим экспонатом, изобретенным доктором Бубновым специально для тренировки спасателей МЧС. Реагировал он на ошибки по-всякому: мог заплакать, мог и впрямь описаться, а его скрупулезно-занудные комментарии и впрямь частенько выводили спасателей из себя. Хотя сейчас Дмитрию вообще всякое лыко было в строку!

– Начал! – скомандовал Андрей, и Дмитрий с силой двинул Гошу кулаком в область сердца.

И тут же прикусил с досады губу: надо же было сначала убедиться в отсутствии пульса на сонной артерии! Прекардиальный удар – последнее средство вернуть пострадавшего к жизни в экстремальной ситуации, но им можно убить человека, если пульс прощупывается!

И вот вам результат: синие Гошины глаза остекленели, зрачки сузились.

– Гоша умер, – послышался тихий голос, и экран компьютера погас.

– О господи! – вздохнул Андрей. – Царство небесное, милок. Отдохни малость. А тебе, Димыч, как я погляжу, сегодня лучше не попадаться на узкой дорожке!

Дмитрий, набычась, разматывал повязки с безжизненной Гошиной руки. Подошел Андрей, мягонькой тряпочкой осторожно протер смуглую мордашку манекена.

– По-моему, с этим что-то надо делать, – сказал так, пристально и озабоченно вглядываясь в резиновые черты, что Дмитрий решил, будто Андрей имеет в виду какие-то неполадки с Гошей.

– Ты о чем?

– Как о чем? – Андрей глянул невинно. – У чего – как у пташки крылья? Чего нельзя никак поймать? Вот об этом самом!

– Не лезь, ладно? – глухо сказал Дмитрий, запихивая перевязочные средства в сумку. – Тебя Разумихин нанял, что ли? Он меня сегодня достал уже!

– Мало доставал, как я погляжу, – невозмутимо ответил Андрей. – Присядь-ка, разговор есть.

– Некогда, – буркнул Дмитрий, направляясь к двери. – Через полчаса айкидо, а еще дел вагон.

– Нету у тебя никаких дел, – усмехнулся Андрей. – Садись, говорю!

– Да пошли вы все!.. – Дмитрий рванул дверь и выскочил в коридор.

Ничего не видя от злости, он домчался до дежурки и только здесь замедлил шаги.

– Димыч, иди сюда, новая фишка! – выглянул развеселый Молодец. – Вот слушайте, ребята. В квартире одного знаменитого «голубого» певца раздается телефонный звонок. Он говорит: «Если это Саша или Сергей, то меня нет. А если Толя или Филипп – я подойду». Его любовник берет трубку и потрясенно восклицает: «Боря, это девушка!»