Берег слоновой кости - Жаколио Луи - Страница 14

Негр был принят как друг; в двух словах рассказал он историю своего спасения.

Боровшись всеми силами для того, чтобы притащить лодку к берегу, и принужденный после нескольких часов бросить ее и думать о своей собственной безопасности, он доплыл до ветвей громадного баниана, торчавших из воды, и представлявших ему верное убежище, пока река войдет в свое русло. Как только мог пуститься в путь, он направился к месту стоянки, полагая, что оно еще не брошено белыми.

Узнав затруднение путешественников, негр объявил, что берется построить в неделю с единственным имеющимся инструментом, большую и прочную пирогу, которая вполне заменит потерянную.

Это положило конец колебаниям. Было условлено, что с завтрашнего же дня, с рассвета отправятся в лес, чтобы выбрать необходимое дерево.

Радость надежды опять овладела всеми сердцами, и восходящее солнце застало путешественников в лесу; оба негра и Лаеннек осматривали деревья, по-видимому, соединявшие требуемые условия, Буана собирала корни и плоды, Гиллуа, по своему обыкновению, читал курс ботаники Барте, который со своей стороны находил каждую минуту способ применять познания своего друга к географии.

— Большая часть растений тропической Африки, особенно в Конго, — говорил своему другу бывший воспитанник Центральной школы, — встречается также и в Бразилии. Это объясняли колонизацией португальцев, распространившейся на обе страны. Но я не думаю, чтобы этого было достаточно для полного объяснения сходства, наблюдаемого во флоре обеих стран. Смит, ботаник знаменитой Тукейской экспедиции, который задолго до нас безуспешно пытался проникнуть в центр этой живописной, но опасной страны, привез с берегов Конго более шестисот видов растений, из которых двести пятьдесят были совершенно новые. Семьдесят видов подобны другим странам, находящимся между тропиками, и более двухсот — Бразилии. Эта любопытная коллекция Смита была приведена в порядок после его смерти Робертом Брауном. Сравнения гербария Смита с теми, которые собраны в других странах Африки и во всех частях света, позволило заключить, что наибольшее количество видов находится не между тропиками, а на параллели мыса Доброй Надежды, то есть под тридцать четвертым градусом южной широты.

— Не может ли это, — перебил Барте, — быть применено и к северному полушарию?

— Да, можно вообще сказать, что пояс, самый богатый растительными видами, находится близ тридцать четвертого градуса широты и северной, и южной. Пользуясь документами, собранными Смитом и другими путешественниками, Браун установил важный факт, который мы можем проверить именно здесь, большое однообразие в растительности всего западного африканского берега, начиная от реки Сенегал в шестнадцати градусах северной широты, до Конго в шести градусах южной широты. Самые обыкновенные деревья на всем этом берегу, кроме пальм, — адансония баобаб…

— Не это ли дерево открыл Адансон, приписывающий ему значительную долговечность, более шести тысяч лет, кажется?

— Это самое. Впрочем, рассматривая ежегодные слои ствола и ветвей молодой адансонии, можно убедиться в неосновательности этого мнения. Притом его губчатая древесина, наполненная соком, достаточно доказывает, что это дерево недолговечное… Вот три дерева самые любопытные в этих странах: бомбакс куба, панданус канделабрум, стеркулио акумината; они растут так близко друг от друга, что в нескольких метрах от земли смешивают свои листья; особенно стеркулио знаменит свойствами, которые туземцы и португальцы приписывают его плоду, ореху кола.

— Я слышал об этом плоде, но слава о его достоинствах до меня не дошла, — сказал Барте, улыбаясь.

— Орех кола, как вы можете сами убедиться, достигает величины плода хлебного дерева. Разобьем один. Посмотрите, в нем под шелухой находится плод, похожий на каштан, розовая мякоть которого разделяется на четыре клеточки. Его очень много в этом крае, и он в большом употреблении. Между прочим ему приписывают свойство очищать и делать здоровой испорченную воду, а также излечивать болезни печени. Португальцы так дорожат этим орехом, что если встречают на улице даму, то первая вежливость состоит в том, чтобы предложить ей кола. Насчитывают от десяти до двенадцати орехов на одном стручке; но мы выбрали не самый большой.

— Но вообще-то здесь, кажется, не очень много таких гастрономических подарков флоры, — перебил молодой офицер, к которому среди этой улыбающейся природы вернулась вся его веселость.

— Питательных растений здесь гораздо больше, чем вы думаете, любезный Барте. Во-первых, знаменитый маниок, составляющий основу пищи жителей Конго.

— Не это ли растение любезный король Гобби хотел заставить нас обрабатывать?

— Именно. Достойно замечания то, что каждая часть света доставляет человеку растение, составляющее главную основу его пищи. Так Азия имеет рис, Европа — пшеницу, Северная Америка — картофель и маис, Западная Африка — различные сорта просо и сорго, Океания — хлебное дерево, Южная Америка и Южная Африка — маниок. Точно так же, как и растения отвечают условиям климата, в которых развиваются, человек должен всегда подчиняться пище той страны, где он живет и оставаться таким образом в постоянной гармонии с почвой и солнцем, греющим ее. Не напрасно эти факторы производительности — земля и теплота, соединяются, чтобы сосредоточить питательную силу в том или другом растении, и человек ничего не может сделать лучше, как преклониться перед мудростью природы. Маниоку жители Конго обязаны своей пищей, и любопытно, что этот корень растет почти без обработки,

— Я думал, что негры обрабатывают большие плантации маниока.

— Да, но их метод не требует большого искусства. Приготовив землю, взрыв ее и разделив на бугорки, они втыкают на семь или восемь дюймов глубины маленькие отпрыски длиною в один фут, а толщиною в один дюйм, по два и по три на каждом бугорке, так чтобы они не возвышались более пяти дюймов над землей. Они почти тотчас принимаются, и через десять месяцев вырастают на двенадцать и пятнадцать футов, со стволом около десяти дюймов в диаметре и с большим числом ветвей. Потом, чтобы сделать корень толще, землю кругом старательно вычищают, и когда растение созрело, ствол обрезают, — он годится только в огонь, — а веточки сохраняют для будущей плантации. Корень отрывают, снимают с него кору и превращают в муку на мельнице. Эта операция требует нескольких невольников: одни бросают корень в мельницу и следят за движением колеса, другие вынимают муку, третьи сушат ее на огне в котлах. Обыкновенно собираются две деревни для приготовления своей жатвы сообща. Приготовленную муку едят или в лепешках, или сухою с говядиной и рыбой, или разводят в воде или теплом молоке. Обрабатывают еще для пищи маис, иньям, просо, земляные фисташки, фасоль. Сладкий патат, который некоторые португальские путешественники считали принадлежностью Конго, до сих пор не встречался там. У нас теперь большое количество плодов, из которых самые главные разные сорта бананов, лимоны, апельсины, ананасы, папайя, тыква, тамаринд, сахарный тростник и сафу — маленький фрукт величиной со сливу, по вкусу подходящий к винограду, и тем более ценимый, что созревает в то время, когда другие плоды редки. Следует заметить, что большая часть этих питательных растений не туземные, но были ввезены в Африку из других частей света. По крайней мере, можно с уверенностью сказать, что маис, маниок и ананас привезены из Америки, а банан, лимон, апельсин, тамаринд и сахарный тростник происхождения азиатского.

— На чем вы основываете ваше мнение?

— Браун доказал, что вообще следует считать растение присущим краю лишь тогда, когда и все другие виды того же рода туземны. Основываясь на этом принципе, он думает, что все мнимые виды бананов, например, не производящие плодовитых зерен, не что иное, как простая разновидность; потом, соединяя их в один вид, присущий Индии, он старается доказать, что бананы, находящиеся в Америке, были привезены туда из Конго, хотя многие португальские писатели уверяли, что это растение обрабатывалось в Перу, Мексике и на Панамском перешейке до прибытия португальцев. По тем же основаниям, папайя — американского происхождения, потому что ни один вид этого рода, кроме обрабатываемого, не встречается ни в Африке, ни в Индии. Верно то, что это растение не имеет названия на санскритском языке. По словам Румфиуса, жители Малайзии утверждают, что получили это растение от португальцев. Тот же принцип должен относиться ко многим другим растениям, например, к табаку. Он, однако, не может распространяться на все… Да, подумать только, что мы находимся в центре Экваториальной Африки, что нам стоит сделать несколько шагов, чтобы прогуляться среди богатейшего гербария на свете, а мы вынуждены бежать, не имея возможности пользоваться этим… Какая это будет чудная страна, если когда-нибудь климат позволит европейцам занять ее! Во всех странах верхнего Конго, где мы были, почва дает две жатвы в год. Сеют в январе и собирают в апреле, потом наступает зима, но такая теплая, как итальянская весна, потом начинается жара, земля отдыхает под огнем экваториального солнца, как в других климатах она отдыхает подо льдом. В сентябре наступают дожди, землю снова засевают, и жатва опять готова в декабре. Земля здесь черна и плодовита, как женщины, обрабатывающие ее; они не употребляют ни плуга, ни заступа. Как только небо возвестит малейший дождь, они прежде всего вырвут травы и корни, соберут их в кучу и сожгут на месте. Потом при первом же дожде они взрывают землю легкой лопаточкой. По мере того, как отрывают борозду одной рукой, другой — сыплют семена, которые носят в мешочке на боку. Помните ли, Барте, сколько долгих часов провели мы, глядя на них в печальные минуты плена?