Сингапурская история: из «третьего мира» – в «первый» - Ли Куан Ю - Страница 53

Западные либералы доказывали, что полностью свободная пресса выставит коррупцию напоказ и сделает правительство чистым и честным. До сих пор свободная и независимая пресса в Индии, на Филиппинах, в Таиланде, на Тайване, в Южной Корее и Японии не смогла остановить распространяющуюся и глубоко укоренившуюся в этих странах коррупцию. Наиболее ярким примером того, как свободные средства массовой информации становятся частью коррумпированной системы, построенной их владельцем, является пример с бывшим премьер – министром Италии Сильвио Берлускони (Silvio Berlusconi).[13] Он является владельцем большой сети средств массовой информации, но при этом сам находился под следствием и был обвинен в коррупции еще до того, как стал премьер – министром.

С другой стороны, Сингапур продемонстрировал, что система чистых, свободных от денег выборов помогает сохранить честное правительство. Правительство Сингапура сможет оставаться чистым и честным только в том случае, если честные и способные люди будут проявлять желание бороться на выборах и занимать официальные должности. Для этого необходимо платить им заработную плату, сопоставимую с той, которую человек, обладающий их способностями и честностью мог бы заработать, занимая должность управляющего крупной корпорацией, или занимаясь частной юридической либо иной профессиональной практикой. Эти люди так управляли экономикой Сингапура, что она в среднем росла на 8–9% в год на протяжении последних двух десятилетий, в результате чего, по данным Мирового банка, в 1995 году Сингапур вышел по уровню ВНП на душу населения на девятое место в мире.

У представителей первого поколения лидеров Сингапура честность была привычкой. Мои коллеги отвергли бы любую попытку подкупить их. Они подвергали свою жизнь опасности, добиваясь власти не для того, чтобы разбогатеть, а для того, чтобы изменить общество. Но воспроизвести этих людей было нельзя, потому что нельзя было воспроизвести те условия, в которых они стали такими. Наши последователи становились министрами, выбирая такую карьеру из числа многих других, причем работа в правительстве не являлась самым привлекательным выбором. Если недоплачивать способному человеку, занимающему должность министра, то сложно будет ожидать от него, чтобы он проработал на такой должности долгое время, зарабатывая лишь часть того, что он мог бы заработать в частном секторе. В условиях быстрого экономического роста и постоянного увеличения заработной платы в частном секторе заработная плата министров должна была быть сопоставимой с заработной платой руководителей их уровня в частном секторе. Малооплачиваемые министры и государственные служащие разрушили не одно азиатское правительство. Адекватное вознаграждение жизненно важно для поддержания честности и морали у политических лидеров и высших должностных лиц.

Во время бюджетных прений в марте 1985 года я столкнулся с оппозицией увеличению заработной платы министров. Член парламента от Рабочей партии Д.Б.Джеяретнам сравнил мой месячный заработок (29,000 сингапурских долларов) с заработной платой премьер – министра Малайзии, который получал только 10,000 сингапурских долларов, а «чистыми» – только 9,000 долларов. Я привел дополнительное сравнение и указал, что ежегодное жалование президента Филиппин Маркоса (Marcos) составляло только 100,000 песо или 1,000 сингапурских долларов в месяц, а президент Индонезии, управлявший страной с населением 150 миллионов человек, ежемесячно получал 1,200,000 рупий или 2,500 сингапурских долларов. Тем не менее, они были куда богаче меня. Лидер Индонезии сохранил за собой свою резиденцию и после отставки; премьер – министру Малайзии предоставляли дом или землю для строительства частного дома; моя официальная резиденция принадлежала правительству. У меня не было никаких льгот, не было автомобиля, не было водителя, как не было и садовников, поваров и прочей прислуги. Я установил практику, при которой премьер – министр и другие министры ежемесячно получали определенную сумму денег и сами решали, на что ее потратить.

Я также упомянул о разрыве в оплате труда в Китайской Народной Республике, где минимальная заработная плата составляла 18 юаней, а максимальная – 560 юаней. Таким образом, соотношение между ними было примерно 1:31. Но это не отражало разрыва в качестве жизни между наименее оплачиваемыми работниками и наиболее высокооплачиваемыми руководителями, которые жили за стенами Чжуннаньхая (Zhongnanhai), неподалеку от «Запретного города» (Forbidden City). Это соотношение также не принимало во внимание ни того, что возможности приобретения товаров и услуг были различны, ни наличия поваров, прислуги и элитного медицинского обслуживания. В целом это вело к различному качеству жизни.

Показной эгалитаризм – хорошая политика. В течение десятилетий люди носили однотипные жакеты и брюки в стиле Мао, одного и того же плохого покроя, пошитые якобы из одного и того же материала. На самом же деле, существовали различные типы жакетов. Один из провинциальных лидеров, отвечавший за развитие туризма, объяснил одному из моих министров, что, хотя они выглядели практически одинаковыми, на самом деле качество ткани было различным. Для иллюстрации он расстегнул свой жакет и показал, что тот был на меховой подкладке.

Стремление завоевать общественную поддержку, как правило, побуждает правительство, находящееся у власти, поменьше платить своим министрам. При этом стоимость жилищных льгот, покрытие текущих расходов и затрат на пользование автомобилем, путешествия, расходов на образование детей зачастую превышает размеры их жалования.

Во время неоднократных дискуссий в парламенте в 80-ых-90-ых годах я указывал, что заработная плата министров и других политических деятелей в Великобритании, в США и в большинстве стран Запада не поспевала за темпами экономического роста. Подразумевалось, что люди, которые приходили в политику, располагали частными средствами. Действительно, в довоенной Англии людей без собственного источника дохода можно было встретить в парламенте крайне редко. Хотя это больше и не является правилом в Великобритании или США, тем не менее, наиболее способные люди слишком заняты и слишком много зарабатывают, чтобы стремиться попасть в правительство.

В США высокооплачиваемые представители частного сектора назначаются президентом в правительство на один или два срока (4–8 лет). После этого они возвращаются в частный сектор и работают в качестве адвокатов или руководителей компаний. Зачастую они становятся лоббистами чьих-либо интересов, и их «ценность» значительно возрастает, ибо они имеют свободный доступ к ключевым фигурам в администрации президента. Такая система «вращающихся дверей» (revolving door) казалась мне нежелательной.

После получения независимости я заморозил заработную плату министров и ограничил рост заработной платы работников госсектора, чтобы успешней бороться с безработицей и экономическим спадом, а также, чтобы подать пример самоограничения. Когда к 1970 году мы решили проблему безработицы, и всем стало немного легче, я увеличил жалованье министров с 2,500 до 4,500 сингапурских долларов в месяц. Я оставил собственное жалование неизменным (3,500 сингапурских долларов в месяц), чтобы напомнить работникам госсектора, что некоторое самоограничение все еще было необходимо. Каждые несколько лет я вынужден был увеличивать жалование министров, чтобы сократить нараставший отрыв в оплате их труда по сравнению с частным сектором.

В 1978 году доктор Тони Тан (Dr. Tony Tan) занимал должность генерального директора крупного местного банка «Овэрсиз чайниз бэнкинг корпорэйшен», при этом его зарплата составляла 950,000 сингапурских долларов в год. Я убедил его уйти в отставку и занять пост государственного министра, предложив зарплату, которая составляла менее трети его жалования, не считая потери льгот, наиболее ценной из которых было наличие автомобиля с шофером. Министр коммуникаций Он Тен Чеон также многим пожертвовал, бросив карьеру преуспевающего архитектора во время строительного бума.