Небо истребителя - Ворожейкин Арсений Васильевич - Страница 16

— Мы все должны работать на форсаже!

Потом выступали техник самолета Федор Иващенко, командир гарнизонного авиационного тыла Семен Фалин. Не удержался и я. Мне не понравилось восхваление тарана. Это грозное оружие, но делать на него ставку в мирное время нельзя.

— Теперь мы имеем очень мощное вооружение, — говорил я. — С помощью скорострельных пушек один истребитель может уничтожить несколько самолетов противника. Надо только научиться хорошо стрелять, а не думать о самопожертвовании.

Собрание затянулось. Разгорелась настоящая дискуссия о таране. Подвел черту командир эскадрильи капитан Борис Масленников. Говорил он тихо, медленно, но убедительно:

— Говорят, что таран изжил себя, что надо учиться стрелять. А где и как учиться? Для наших пушек нет мишеней. Полотняный конус от первой очереди из пушек разлетается. А «огнем» из фотопулеметов настоящую стрельбу не заменить…

С собрания я шел в глубоком раздумье. Кто же прав? Я или Иван Королев? Как относиться к таранному удару? Что нужно сделать, чтобы научить летчиков вести прицельный огонь на поражение противника? Командуя полком, мне предстояло искать и находить ответы на эти вопросы.

Летчики на боевых, а семьи на транспортных самолетах перелетели на новое место. Летное поле встретило цветущим разнотравьем и трескотней кузнечиков. От запустения кое-где появились даже кусты репейника. Перед войной тут стояли бомбардировщики. Для них на западной окраине аэродрома строилась бетонная полоса, но война помешала ее закончить, и теперь она напоминала о трагическом сорок первом годе. Вокруг летного поля зеленел лес. Женщины были довольны, с радостью рвали цветы, восторгаясь окружающей природой. Ребятишки собирались кучками и хвастались, кто больше нарвал одуванчиков.

Квартирьеры на аэродром прилетели давно и в окрестных деревнях уже сумели подыскать жилье для семейных, в чем им помогли местные власти.

— А ну, шпингалеты, по машинам! — скомандовал ребятам инженер Спиридонов.

Семейные, погрузив имущество, разъехались. Остальные направились в палатки, поставленные на опушке леса.

— О-о! — воскликнул радостно лейтенант Александр Кретов. — Для нас здесь построили целый городок. Вот житуха-то будет!

— Да, ничего не скажешь! Весело заживем, — поддержал Сашу командир эскадрильи Борис Масленников. — Скоро начнем ночные полеты и под музыку моторов спать еще крепче будем.

— А столовая где? — поинтересовался кто-то из летчиков.

— В селе, — пояснил квартирьер. — Отсюда минут двадцать пешочком.

Масленников, как и все командиры эскадрилий уже побывавший на этом аэродроме, пошутил:

— Но мы, холостяки, в палатках не приживемся. Недалеко большой цементный завод. С клубом. Там полно девушек. Они нам постараются найти жилье поближе к себе. Нужны только активные атаки.

Палаточный городок и впрямь просуществовал одну неделю. Большинство холостяков быстро нашли себе пристанище в поселке цементного завода и ближайших селениях. Зато солдаты и сержанты срочной службы не торопились переселяться в казарму, хотя ее строительство уже заканчивалось, Им нравилось жить на природе.

Село большое. В нем расположены штаб пограничного отряда и дирекция совхоза, который уступил полку одноэтажный барак, где нашлось место и для летной столовой, общежития летчиков, а в мансарде — для штаба полка.

Рядом c костелом оригинальной архитектуры стоял двухэтажный каменный дом ксендза. У его помощников тоже имелись капитальные каменные дома, но, когда квартирьеры обратились за помощью к главе костела, тот ответил:

— Могу предоставить жилище только вашему замполиту и его семье.

— А почему только замполиту?

— Потому, что я тоже политработник. Агитирую народ за веру в бога, за веру в идеи религии. Ваш комиссар агитирует народ за своего бога — Сталина, за свою религию — марксизм-ленинизм. Поэтому мне интересно рядом с собой видеть вашего замполита. Будем негласно с ним соревноваться в нашей работе.

С «философией» ксендза полковые квартирьеры, конечно, не стали спорить. Хорошо, что служитель римско-католической церкви предоставил жилье в своем доме замполиту Фунтову с женой.

Моя семья расположилась в деревянном домике из двух небольших комнат с кухней. В нем жила жена пограничника Мария Никифоровна с сыном. Мужа ее перевели в Закарпатье, он вот-вот должен был прислать вызов семье. Вскоре хозяйка получила телеграмму. Ранним утром, сияя от радости, она прибежала к нам.

— Сегодня же с сыном соберемся и вечером выедем! В Мукачево нас встретит муж, — усаживаясь, продолжала она, но спохватилась. — Да! Я вам чуть не забыла передать одну бумажку. Из райисполкома.

Мария Никифоровна передала мне извещение, где квартирантам предлагалось купить дом. Стоимость — пять тысяч рублей.

— А кто же продает этот домик? — удивилась Валя. — Хозяин-то сбежал.

— Я слышала, что бывший хозяин затребовал денежную компенсацию. Наше правительство обязано ее выплатить.

— А как же с огородом? Вы затратили столько труда…

Но хозяйка не дала мне закончить:

— Ой, Арсений Васильевич! Все оставляем вашей семье.

— Конечно, дом мы купим, — торопливо заверила Валя, глядя на меня. Я согласно кивнул. Она продолжала: — Будем иметь свое жилье, свою землю. — Жена была по образованию агрономом и не скрывала своего восторга. — Сад с огородом при доме! Это же для нас великая находка!

— А мне с сыном, будьте добры, помогите добраться до вокзала и сесть в поезд, — попросила Мария Никифоровна.

Во время завтрака в комнату вошли инженер полка Спиридонов и с нам гражданский представительный мужчина.

— Товарищ майор, — обратился ко мне Спиридонов. — У нас к вам важное дело.

Мария Никифоровна поспешила выйти. Инженер представил гражданского человека:

— Это директор местного фанерного завода.

Поздоровавшись, я попросил обоих сесть.

— Завод стоит, а фанера всей стране вот как нужна, — директор провел ладонью по горлу. — Стоит из-за масла. Выручайте. Дайте хоть килограммов пятьдесят.

— У нас много отработанного масла, — пояснил Спиридонов. — Некуда девать, а им оно в самый раз. Взамен получим фанеру для перегородок в штабе. У вас даже секретная часть не отгорожена. И семейные офицеры смастерят себе закутки.