Интернат, или сундук мертвеца - Васина Нина Степановна - Страница 24

Адвокат поставил на столик часы и медленно снял с головы мягкий фланелевый колпак с кисточкой на длинном свисающем конце. Он сел, откинув четыре одеяла, и потянулся за звонком.

— Не стоит! — Ева медленно покачала туда-сюда бутылкой. — Я очень хотела есть, проснулась и чуть не померла от голода. Пошла искать кухню, планировка твоего дома озадачивает. Почему у тебя спальня рядом с кухней? А кабинет рядом с моей спальней? Так или иначе, но я нашла кухню. Ничего себе кухонька. А твой слуга, этот японец, он не хотел, чтобы я ела салат. Конечно, он объяснял, почему это ему не понравилось, только, понимаешь, такая беда! — Ева подползла на огромной кровати вплотную к адвокату, ему вдруг показалось, что она хочет обнять его, он почувствовал запах вина, но Ева выдернула сзади него подушку, отползла обратно в ноги и приладила подушку себе под спину. — Такая вот беда: я же ни бум-бум в японском! Но Волков! — повысила она голос, заметив, что адвокат шевельнулся и хотел что-то сказать. — Он настоящий воин, его приемы какого хочешь японца сковырнут. А я еще и голодная была, ты же понимаешь.

— Этот Волков, он что, тоже в моем доме? — Адвокат не пользовался охраной уже давно: сомнительных дел не вел.

— Нет, это условно, просто я воспользовалась приемом, которому он меня обучил в Москве, поэтому ты не звони, твой японец не придет.

— А как ты хочешь, чтобы я тебя называл? — Адвокат понял, что Ева выпила слишком много. И салат, должно быть, не помог.

Ева впала в задумчивость. Адвокат нащупал выключатель и зажег настольную лампу. Он увидел ее в желтой шелковой сорочке, она сидела опершись спиной о подушку, расставив ноги и поместив между ними бутылку.

— А как меня зовут? — решила уточнить она на всякий случай.

— Тебя зовут Ева, ты очень пьяна, и это полная катастрофа.

— Как все странно, — пробормотала Ева, — почему это катастрофа?

— Через три часа нам надо было встать, подготовиться и ехать в морг.

— Волков не переносит морги, — заявила Ева категорично.

— К черту Волкова! — Адвокат спустил с кровати длинные ноги и нашаривал огромные тапочки.

— Этот салат был с рыбой, — грустно сказала Ева, укладываясь поудобней. — Меня тошнит, твой кореец был прав, что не давал его! Как я поеду в морг, если меня даже в твоей спальне тошнит?

Адвокат надел халат, обмотался длинным поясом и озабоченно склонился над Евой. Она засыпала. Адвокат вздохнул, постоял над ней немного и пошел на поиски слуги.

Китаец сидел в кухне, прислоненный к холодильнику. Его руки, заведенные назад, вытянутые вперед ноги и даже голова от подбородка до носа были обмотаны лейкопластырем.

Адвокат начал с рук. Минут через десять китаец занялся ногами. Когда он отдирал пластырь с лица, оттягивая кожу и сцепив зубы, он смотрел прямо в глаза Дэвиду Капе, а тому не оставалось ничего другого, как смотреть на китайца. У китайца дрожали руки.

Они прошли темным домом в спальню адвоката. Пока Капа открывал воду в ванной, китаец разглядывал женщину на кровати.

— Ее надо отнести в ванную, потом приготовить крепкий кофе, если не поможет — опять холодную воду и кофе. К шести она должна понимать вопросы и отвечать на них.

Двое мужчин стояли возле заснувшей Евы Китаец едва доставал адвокату до груди. Он спросил, не нужно ли ее раздеть. Адвокат впал в задумчивость, китаец не стал выводить его из этого утреннего оцепенения, взял женщину на руки, отнес в ванную. Подержал секунду, потом приподнял повыше и с наслаждением разжал руки.

Еве показалось, что она упала в водопад, надо было плыть и спасаться. Но руки ударились о твердые фаянсовые края, а вверху улыбалось узкоглазое лицо.

— У тебя в ванной еще один китаец! — решила предупредить она адвоката.

Китаец совершенно неожиданно для себя протянул руку и с наслаждением окунул голову Евы под воду. На одну только секунду. Улыбаясь. Он увидел, как всплывала дымком черная краска иероглифов с ее тела.

Ева вынырнула, схватилась за края ванны, но наклониться не успела. Ее стошнило. Салат и вино пошли фонтаном.

— Извини, — решила сказать Ева, откашлявшись и разглядев побледневшее лицо.

Китаец, не моргая и не сводя с нее глаз, расстегивал пуговицы легкой рубашки, роняя с нее непереваренные кусочки рыбы и морской капусты. Потом медленно, стараясь не испачкаться, стащил широкие свободные брюки. Подумал и снял носки. Бросил все на пол. Чуть поклонился открывшей от изумления рот Еве и вышел.

Адвокат повернулся на звук открываемой двери и непроизвольно схватился за подлокотники кресла, хотя падать было некуда. Китаец стоял перед ним в белых шелковых трусах до колен, свободного «семейного» покроя.

— Я доктор медицины, — сказал слуга возмущенно на прекрасном английском, вздернув голову и глядя на сидевшего адвоката сверху вниз, — я хороший повар и знаю четыре языка. — Он чуть поклонился и вышел, ступая бесшумно босиком.

Адвокат закрыл глаза и попытался убедить себя, что все это дурной сон.

Ева открыла посильней кран с горячей водой и запела.

В дверь позвонили. Адвокат сидел не шевелясь.

— Это женщина? — спросил он слугу, уже одетого и неслышно подходящего к нему по толстому ковру.

Китаец сказал, что к адвокату посетитель. Хромой и рыжий.

Хамиду позвонили ночью, около четырех. Хамид долго не понимал, чего от него хотят.

— Нам нужна женщина. Русская, которую ты упустил. — Голос спокойный и слабый, как у тяжелобольного. — Два дня тебе. Женщина нужна в шести частях.

— Минутку… — Хамид провел по лицу ладонью. — Позвоните моему секретарю, она занимается девочками на заказ. Откуда у вас этот телефон? — Он широко зевнул, просыпаясь окончательно. — И что это такое «в шести частях»?

— Ты меня понял. — Его не спрашивали, а просто сообщали информацию. — Она нас очень подвела.

Хамид понял, о ком ему говорят.

— Я ее утопил, — сказал он убежденно и сел на кровати. — Как и полагается, в сундук — и в море!

— Паша, — сказали ему уже с теплом в голосе, — мы тебя уважаем, но она должна получить свое. Ты сам не знаешь, во что вляпался. Два дня, и в шести частях. Оставь все части в людном месте, сильно не прячь, чтобы мы побыстрей узнали, что и как.

Трубку положили.

Хамид, упав и ударившись коленкой, не попадая руками в рукава легкого кимоно, бежал по своему большому дворцу. Он нашел спящего Никитку, с удовольствием пронаблюдал его скривившееся от яркой лампы лицо, кричал, топал ногами, потом ослабел, сел рядом и высморкался в кимоно.

— Еще раз сначала, — попросил Никитка, привыкший к припадкам Феди. — Только медленно и без комментариев.

Через сорок минут из дешевой гостиницы был доставлен удивленный отстрельщик.

Говорил Никитка, а Хамид, подвывая, ходил туда-сюда перед отстрельщиком и больше всего хотел размазать хорошей оплеухой ухмылку у того на лице.

— Я отзову свой заказ, договорюсь, тебя оставят в живых, — говорил Никитка. — Но на поиски женщины тебе два дня максимум.

Ее надо убить и представить в шести частях в людном месте, — говорил Никитка. — Я так думаю, что лучше всего ее подкинуть поближе к дому этого Слоника, которого она придушила в тюрьме, мне кажется, что вся заваруха из-за этого, — говорил и говорил Никитка. — Как только ты выйдешь конкретно на след, позвони, я подготовлю билет на самолет и твои документы. Если ничего не получится, все равно позвони через день, я скажу тебе, как ты умрешь. Вопросы?

— Что это такое «на шесть частей»? — поинтересовался отстрельщик.

— Голова — это раз! — заорал, не выдержав спокойной беседы, Хамид — Две руки и две ноги — это восемь! Что остается, а?!

— Мне нужны деньги и хорошая прослуш-ка. — Отстрельщик, не замечая Хамида, обращался к Никитке. — Из оружия — нож, я выберу его сам. Да! Еще… Большая дорожная сумка «Аэрофлот». — Он развел в сторону руки. — «Аэрофлот» — самая большая.

— Зачем тебе сумка?! — Хамид не выдержал и дернул отстрельщика за рукав.