Кошмары Аиста Марабу - Уэлш Ирвин - Страница 44

Мне показалось, будто кто-то сильно ударил меня в живот: мне было не вздохнуть, казалось, кровь перестала поступать в голову. Я стоял на Прицесс-стрит, меня трясло.

– ЧТО ОНИ ПОНИМАЮТ! ОНИ ЖЕ НЕ ЗНАЮТ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ! ОНИ НЕ ЗНАЮТ, КАК ВСЕ БЫЛО! – неожиданно для себя заорал я, привлекая недоуменные взгляды украдкой посматривающих на меня торговцев и туристов, которые расступались, чтобы обойти меня. Группа японцев остановилась на несколько секунд, и один даже щелкнул меня на фотик, будто я уличный артист, разыгрываю перед ними представление.

– ИДИТЕ НА ХУЙ, УБЛЮДКИ УЗКОГЛАЗЫЕ! ПАЛАЧИ, МАТЬ ВАШУ! – заорал я. Они повернулись и поспешно ретировались, наверняка кроя меня по-японски.

Я успокоился и пошел дальше. Вдоль всей Принцесс –стрит были расклеены эти гребаные плакаты. Каждый слоган ракетой разрывал мне голову, но я не мог пройти мимо, не прочитав их:

ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЕ СИЛОЙ –ЭТО ПРЕСТУПЛЕНИЕ.

Z.

ЭТОМУ НЕТ ОПРАВДАНИЯ.

КОГДА ОНА ГОВОРИТ НЕТ –ЭТО ЗНАЧИТ НЕТ.

Z.

ЭТОМУ НЕТ ОПРАВДАНИЯ.

Были еще и другие, с фотографиями детей. Детей, которые уже имели несчастный опыт сексуального насилия, из чего следовало, что наш поступок сравним с тем, что эти больные уроды вытворяют с детьми… с тем, что произошло между мной и Гордоном там, в Южной Африке… когда я хотел пожаловаться, а он говорил, что я грязный мальчишка и мне никто не поверит…

НЕТ

Перебежав улицу, я оказался на Роуз-стрит и зашел в первый попавшийся паб. Молодой бармен взглянул на меня с опаской, видимо, он признал во мне одного из кэжуалсов. Я заказал двойной виски и зыпил залпом. С непривычки меня сразу стало мутить, пил-то я в основном только «Беке». Я оглядел пивнуху: все стены были обклеены фестивальными афишами, анонсами этих пиздошоу, на которые ходит одно мудачье. И тут я снова увидел плакат с литерой Z, двумя играющими девочками и надписью:

К ПЯТНАДЦАТИ ГОДАМ ОДНА ИЗ НИХ

УЖЕ ПОДВЕРГНЕТСЯ

СЕКСУАЛЬНОМУ НАСИЛИЮ

Z.

ЭТОМУ НЕТ ОПРАВДАНИЯ

Я прямо вылетел из паба и заглянул в следующий, пот лился с меня градом, в голове бил колокол. Я осмотрел стены – никаких Z.-плакатов. Я заказал виски и «Беке» и присел за столик в углу. В пабе было полно народу – время обеда. Я был настолько погружен в собственный мир, что не обращал внимания на окружавший меня гул голосов.

– Что, не отдыхается, Рой? – Я обернулся и увидел перед собой седого краснолицего мужика в костюме и при галстуке. Это был мистер Эдварде, мой босс, скорее даже, босс моего босса.

– Э… ну да…

– Я просто подумал, что на время отпуска ты мог бы найти место поэкзотичнее, чем ближайший к офису бар, – самодовольно ухмыльнулся он.

Я даже не сообразил, что нахожусь в двух шагах от работы. В «Скотиш Спинстерс» работали ужасно скучные уроды, я никогда не общался с этими тусклыми слизняками из среднего класса.

– Э… ну да…

– Да, простите, это Рой… ммм… Рой. Он работает в отделе Колина Спроула, – обратился Эдварде к здоровенной корове в костюме и с тоннами макияжа на лице; рядом стоял худой мужичишка в «двойке», с темными набриолиненными волосами и в усах.

Мы обменялись кивками.

– Рой и его ребята отлично справляются со своей миссией – вытащить нас из каменного века в новую, захватывающую эру безмятежности и новейших технологий, не так ли, Рой? – сказал он звучным театральным голосом, который является необходимой принадлежностью эдинбургского буржуа, желающего поупражняться в остроумии.

– Э… ну да… – протянул я под дружный смех.

– Так вы из команды Колина Спроула из отдела С. У.? – спросил набриолиненный мудак, как будто он чем-то недоволен. Что бы они ни говорили, этот резкий голос всегда звучит, как наезд. Мне хотелось ответить ему: нет, бля, я Рой Стрэнг. Рой Стрэнг, мать твою, из Хибз бойз. Мне захотелось разбить бутылку об его сраную башку и пропороть розочкой его чопорное брюхо.

Но я этого не сделал. С этим мудачьем у меня так: они не замечают меня, я не замечаю их. И тут я со всей ясностью понял: вот кого надо мочить. Не парней, которых мы метелим на матчах, не чувих, которых мы фачим, не собственных родителей, братьев и сестер, соседей, друзей, а вот этих уродов. Вместо этого мы хуячим друг друга, терроризируем своих, когда все дело в этих подонках. Хотя, с другой стороны, мы их просто не замечаем, даже когда они рядом.

– Ну да, Системное Управление… – все, что я мог сказать.

Системное Управление.

Почему я не мог больше выдавить ни слова? Почему, чтобы быть собой, мне необходимо находиться в своей среде? Почему я не мог поставить этот паб на уши, как я делал это в рабочей пивнухе в Говане? Почему я не мог наехать на них как следует теперь, когда они рядом, ведь знаю же, что пересрутся, суки, до смерти?

– У меня есть небольшой зуб на С. У. Вы знаете про систему посмертных выплат, которую устанавливали ваши ребята?

–Ну…

– Ну же, Том, – прервал его Эдварде, – Рой сейчас в отпуске, о работе ему говорить не хочется.

– Вы программист, Рой? – спросила меня корова в костюме.

– Ну да, системный аналитик.

– И вам нравится ваша работа?

– Ну да.

Да я ее ненавидел, эту работу гребаную.

Нет, не так. Ненавидеть сил не хватало. Работа была для меня просто местом, где ты сидишь целыми днями, потому что тебе за это платят. Находясь на работе, я дрейфовал в вакууме безразличия.

– Роя не так давно перевели из стажеров, не так ли, Рой? – осклабился Эдварде.

– Да-да, – ответил я, чувствуя, как что-то давит мне на грудь. В ушах как-то странно звенело, как после того, как выключишь телик. Я проглотил свой виски залпом. – Простите, я немного тороплюсь, – сказал я, поднимаясь. – У меня назначена встреча.

– Она, наверно, симпатичная – ты прямо так заторопился, – рассмеялся Эдварде.

Корова в костюме посмотрела на меня игриво, даже с легким оттенком кокетства, под которым она безуспешно пыталась скрыть свое презрение. Я выкатился из паба и пошел по улице к автобусной остановке – в ушах звенит –яйца звенят-мои

коки

мои

коки

Я делаю это для тебя, Рой. Я знаю – ты чувствуешь. Почему ты должен быть лишен сексуальных контактов? Я знаю, что ты чувствуешь, – я ходила на семинар «Сексуальность у инвалидов»… Я хочу, чтобы ты ощутил, Рой… Пусть говорят, что это не профессиональный подход, но ведь это будет нашей маленькой тайной. Я могу войти с тобой в контакт… твой член напрягается, когда я тебя так трогаю. Хочешь, я возьму его в рот? Хочешь?

Нет, Патриция, пожалуйста, не надо… не нужно мне этого…

– Вот что я сделаю, Рой. Я тебе отсосу…

Нет… кто-нибудь… помогите довольно

кончай

не надо

пожалуйста

кончай

ууууууууууууууффффффф

– Мммм… сдается мне, кто-то кончил! Ты контактируешь, Рой! Ты выкарабкаешься!

ГЛУБЖЕ

ГЛУБЖЕ

ГЛУБЖЕ

ГЛУБЖЕ

И опять я в лесу, один. Я вздрагиваю, заметив, что весь в крови; я залит кровью с ног до головы. Медленно и глубоко я втягиваю воздух и на несколько секунд задерживаю дыхание. Я не чувствую боли и не вижу ран. Это не моя кровь. Определенно не моя. Иду по темному следу в глубь леса, вдруг слышу какой-то шум: ломая ветки, кто-то движется мне навстречу через подлесок. Я бегу.

Бегу через кустарник, пока не натыкаюсь на тропу, которая ведет меня до берега озера. Озеро прекрасно. Я захожу в мягкие теплые воды и смываю кровь. Потом я выныриваю, выхожу из воды на жаркое солнце, иду дальше по следу к нашему лагерю и тут натыкаюсь на Сэнди; он выглядит ужасно растерянным.

– Рой! С тобой все в порядке? Какого черта, что там произошло?

– Сэнди… я не знаю… я зашел в лес, и вдруг мне стало плохо… Я согнулся, присел и вроде как потерял сознание, а очнулся весь в крови, как будто на меня напало какое-то животное, или еще кто… ничего не помню.

– Боже мой! Быстрее в лагерь! – Сэнди обхватил меня за плечи и придерживал, пока мы шли через лес.

Тут мы снова наткнулись на кровавый след.