Заложники обмана - Уивер Майкл - Страница 21

– Я всего лишь хотел бы поговорить, – ответил Джьянни.

– О чем?

– О Витторио Батталье. Я его друг, мистер Альберто. И не желаю зла ни вам, ни Витторио.

– А ты-то кто такой, черт тебя возьми? – У Альберто потемнели глаза.

– Меня зовут Джьянни Гарецки. Я сын ваших бывших соседей. Изучал искусство вместе с Витторио и вашим Энджи.

– Чепуха! Я видел фотографии Гарецки. Он на вас ничуть не похож.

Джьянни осторожно снял парик и очки, отклеил усы. Они стояли на кукурузном поле под ярким палящим солнцем и смотрели друг на друга.

– Стало быть, Энджи сказал вам, где я.

– Не сердитесь на него. У него не было выбора.

– Каждый имеет свой гребаный выбор.

– Это не его вина, мистер Альберто. Я сказал, что если он не сообщит мне, где вы живете, то я сдам его Дону Донатти.

Фрэнк Альберто двинулся к Джьянни медленным, почти небрежным шагом. Примерно в трех футах остановился и поглядел на него. Затем почти незаметным движением ударил Гарецки в подбородок прикладом ружья.

И Джьянни свалился в кукурузу.

Он приходил в себя постепенно – так поднимается на поверхность аквалангист, задерживаясь на некоторое время на каждом уровне. Было больно, однако это ощущение в последнее время сделалось для него привычным. Стараясь собраться с мыслями, он держал глаза закрытыми дольше, чем мог бы. Открыв их, он уже был подготовлен.

Он сидел в лесу, опершись спиной о ствол дерева. Было прохладно и тенисто, но лучи солнца пробивались сквозь листву. Кора у дерева, возле которого он сидел, грубая и твердая. Фрэнк Альберто находился в нескольких футах от Джьянни и держал на коленях ружье.

Альберто показал вправо:

– Погляди-ка.

Джьянни поглядел. И увидел большую свежевырытую яму, с краю которой горкой высилась земля, а в землю воткнута лопата.

– Это для тебя.

Джьянни опустил веки и не произнес ни слова.

– К чему все это дерьмо? – задал вопрос Альберто. – Я имею в виду, что я давно уже помер. Никто в этом поганом мире… кроме моего сына да Витторио Баттальи… никто даже не знает, что я живой. А ты являешься прямо ко мне на поле и желаешь, понимаете ли, поговорить. Ни больше ни меньше.

Он прищелкнул пальцами. Достал пачку сигарет, вынул одну и закурил. Джьянни посмотрел на его руки – крупные и крепкие.

– Я уже девять лет как покойник, – продолжал Альберто. – Витторио для меня все одно что Бог. Мой собственный бог. Он меня воскресил. Ему я молюсь каждый вечер. А ты, понимаешь, захотел поговорить со мной о нем. Ладно. Говори. У тебя есть десять минут. После этого ты будешь разговаривать с Иисусом Христом.

Во рту у Джьянни пересохло, он ощущал привкус крови; в четвертый раз изложил он свою историю. Альберто слушал не перебивая, со скучающим видом, слушал и покуривал. Пристально смотрел на яркое солнечное пятнышко на земле.

Когда рассказ был окончен, в лесу настала тишина. Это первое, что заметил Джьянни, – тишину.

– Это все? – спросил Фрэнк Альберто. Гарецки молчал.

– Ты, значит, считаешь, что мы влипли в настоящее дерьмо? И чего ты хочешь от меня? Чтобы я тебе сказал, где сейчас Витторио?

– Это очень важно, мистер Альберто.

– Кому? Тебе и твоей китаянке?

– Витторио тоже.

– Как ты это понимаешь?

– Он ведь даже не знает, что фэбээровцы его ищут. Если вы мне поможете его отыскать, я бы его предостерег, сообщил, чего ему следует опасаться.

Человек, которого Дон Донатти именовал стариной Усатым Питом, сидел спокойно и обдумывал то, что сказал ему Джьянни. Он бросил окурок сигареты в свежую могилу. Мою могилу, подумал Джьянни. Он внимательно наблюдал за Альберто; казалось, что тот обдумывает сразу несколько своих проблем и пока не решил, которая из них важнее.

– Вы назвали Витторио своим богом, – заговорил Джьянни. – Сказали, что он спас вам жизнь. Вам не кажется, что вы могли бы вернуть ему этот долг?

– Какого дьявола ты еще будешь говорить мне о моем долге ему?

Джьянни опять промолчал. В голосе у Альберто теперь уже не было недавней ярости, он помягчел. Как видно, что-то происходило в душе у этого жесткого человека.

– Во всяком случае, – мрачно начал Альберто, – я все девять лет парня не видел. Кто может знать, где он?

– А как насчет вашей с ним последней встречи?

– Ну и что насчет этой встречи?

– Может быть, вы с ним разговаривали, – пояснил Джьянни. – Может, вы сказали ему, куда собираетесь уехать и чем заниматься, а он что-то сообщил о своих планах. Ну, вы, к примеру, говорили, что хотите приобрести ферму и работать на ней, что это для вас какая-то возможность; Припомните, был такой разговор?

Черная с желтым птичка села на ветку, и Альберто, задумавшись, смотрел, как она чистит перышки. Потом птичка улетела, и Альберто перевел взгляд на Джьянни.

– Живопись, – проговорил он. – Витторио все толковал, что ему хочется одного – шлепать эти свои картинки. Это я точно помню. Мой Энджи всегда твердил, что Витторио самый лучший художник во всей вашей школе. Говорил, что ты тоже мастак, но Витторио лучше.

– Я думал точно так же, – сказал Джьянни. – Но главное – где он собирался этим заниматься? Он ничего такого не упоминал?

– Не такой он дурак, чтобы сообщать мне такие вещи. Так же точно и я не стал бы сдуру рассказывать ему, куда собираюсь смыться. Да я тогда и не знал. Так уж потом вышло, что я здесь.

Альберто посмотрел на ружье у себя на коленях. И, казалось, неподдельно был удивлен, что оно там очутилось.

– Он только сказал тогда, что уберется к чертям из этой страны, – продолжал Альберто. – И еще добавил, что и с моей стороны было бы умно поступить так же. – Он вздохнул. – Но когда же я поступал по-умному?

– А если бы вы уехали из страны, то куда? Как вы думаете?

– Чего тут думать-то? Я отлично знаю куда. В Италию, куда же еще.

Они посмотрели друг на друга. Альберто медленно кивнул.

– Ежели бы я стал его искать, то прежде всего там. Он знает язык. Не будет себя чувствовать чужаком. Да и не выглядел бы иностранцем.

– А не Сицилия?

– Никогда. Слишком близко к la famiglia[10]. Дону Донатти до сих пор принадлежит половина коз на острове.

Они снова поглядели друг на друга – и что-то вновь отбросило их назад.

– Ты и в самом деле сдал бы моего сына дону, если бы он не сказал тебе, где я? – спросил Альберто.

– Я знаю Анджело с восьмилетнего возраста. Думаю, до этого бы не дошло.

– Не все могут быть героями, – пожал плечами Альберто. – Мне, к примеру, не так-то легко покончить с тобой.

Эти слова отрезвили Джьянни. А ведь он-то считал, что после всех их разговоров о могиле можно забыть. Выходит, что нельзя.

– Кажется, вы говорили, что у каждого есть выбор.

– Верно. Но мой выбор мне не по душе. С другой стороны, мне еще больше не по душе, что ты знаешь, где я живу. Что я вообще живой. И ты с этим отсюда уйдешь. Знал только мой сын, но даже он прислал сюда тебя. Теперь и ты знаешь, и кого ты в конце концов пришлешь ко мне? Моего персонального ангела смерти? Дона Донатти?

Слова Альберто повисли в тишине, и Джьянни понял, что больше разговаривать не о чем. Следует принимать как данность то, что уже произошло и что может произойти дальше.

Он ненадолго закрыл и сразу же открыл глаза.

– Если вы не слишком спешите, то как насчет последней сигареты?

– Валяй. Хотел бы я, чтобы у моего Энджи была такая выдержка, как у тебя.

– Зачем? Чтобы он умер таким же молодым?

Фрэнк Альберто потянулся было за своей пачкой сигарет, но тут в глаза ему угодила полная горсть земли.

Минутой позже Джьянни пришлось еще раз взять ружье Альберто за дуло и повторить удар.

Старина Усатый Пит был еще без сознания, хоть и ровно дышал, когда Джьянни оставил его возле выкопанной могилы и направился к аэропорту Питтсбурга.

Джьянни рассчитался за взятую напрокат машину и направлялся в аэропорту к выходу номер десять, чтобы сесть в самолет до Нью-Йорка, когда вдруг заметил двух мужчин.