Пусть этот круг не разорвется… - Тэйлор Милдред - Страница 37

Стейси поглядел мистеру Крофорду прямо в лицо. Я подумала, он собирается согласиться с ним, но вместо этого он сказал:

– Мы стараемся не потерять то, что имеем. Нам это нужно не меньше, чем другим.

Казалось, мистер Крофорд удивился такому ответу. Оглянувшись на мистера Гаррисона, он снова повернулся к Стейси, на этот раз с уважением.

– Вот что я тебе скажу, – произнес он, размахивая перед его носом рукой с сигаретой, – по этому проекту, похоже, работы будут вестись еще лет пять. Приходи, когда тебе исполнится шестнадцать, и, если я еще буду тут, на месте, и у нас будут деньги, я тебя найму. Это самое большее, что я могу для тебя сделать… Фарли, разве я не говорил тебе, чтобы эти люди работали на другой стороне? – Потом он снова обратился к мистеру Гаррисону: – Слушай, Генри, предоставь все решать мне. По-моему, здесь никто не понимает, что делает.

Мистер Гаррисон следил за ним глазами, пока мистер Крофорд не умчался, и очень внимательно досмотрел на Стейси:

– Тебе на самом деле очень нужна работа?

– Да, конечно, сэр.

– Тогда у меня есть работа. Она тебе понравится. Побелка. Работы на неделю, я думаю. Оплата пять долларов.

Стейси словно онемел от такого предложения.

– Ну так как, согласен?

– Я… я должен спросить у мамы.

– Хорошо. Сейчас я еду домой. Могу вас всех подбросить, и ты спросишь у мамы.

Мистер Гаррисон довез Крошку Уилли и Мейнарда до северного края их фермы и поехал дальше к нам. Мы поспешили в дом, а он остался ждать в машине. Мама в кухне готовила на масле окру. Она улыбнулась, увидев нас, но, когда Стейси выпалил ей про предложение мистера Гаррисона, она помрачнела и, бросив горсть окры в кипящее масло, коротко сказала:

– Нет.

– Но ма-ам…

– Я сказала, нет.

– Мама, ну…

– Стейси, твой папа не для того оставляет нас каждый год на девять месяцев и надрывается на этой железной дороге, чтобы ты услужал белым. У тебя есть земля – целых четыреста акров, – хватит работы на ней. Если тебе очень хочется работать, работай на своей земле.

– Но, мама, нам ведь нужны деньги!

Снаружи раздался автомобильный гудок мистера Гаррисона, и мама встрепенулась.

– Там мистер Гаррисон, – объяснила я. – Он подбросил нас сюда.

Мама нахмурилась, потом сняла передник и пошла к выходу, мы за ней.

– Ваш сын рассказал вам о моем предложении? – спросил мистер Гаррисон, не отходя от машины.

Мама наклонила голову:

– Да, мы очень благодарны вам за ваше предложение, мистер Гаррисон. Но когда Дэвида нет, помощь Стейси очень нужна здесь, дома.

В глазах мистера Гаррисона промелькнуло понимание того, что имела в виду мама.

– Что ж, я так и подозревал. Найду другого парнишку с моей плантации для этой работы. Может, сына Уиггинсов. Но вообще-то несколько дней и подождать могу, так что, если вы сумеете обойтись без Стейси, присылайте его ко мне.

– Вы очень добры, мистер Гаррисон, но, боюсь, я не смогу изменить своего решения.

– Добро, передайте привет вашей маме и будьте здоровы.

– Непременно передам.

Задним ходом мистер Гаррисон вывел машину на дорогу и устремился на запад, к своей плантации.

Не подумав, я брякнула:

– Плакали наши пять долларов.

Мама поглядела на меня:

– Что такое?

Встретившись с мамой взглядом, я решила, что лучше не повторять сказанного.

– Так просто.

В ее глазах вспыхнула ярость:

– Зачем вам понадобилось ехать домой в машине мистера Гаррисона? Разве я не говорила вам никогда не садиться в машину белых? Чтоб больше я вам этого не повторяла, слышите все?

Кристофер-Джон, Малыш и я четко прошептали:

– Да, мэм.

Но Стейси отвернулся и, не говоря ни слова, направился на задний двор.

– Стейси, – сказала мама, – ты меня не слышал?

Стейси обернулся:

– Слышал. Я все слышал, но считаю, что ты не права насчет этих пяти долларов. Нам нужны деньги, очень нужны, мама. И так времена тяжелые из-за истории с хлопком. И все прочее… Тебе не дали преподавать, папа сломал ногу. Сейчас нам вряд ли можно отказываться от работы на белых. Только у них есть деньги, – стало быть, мы можем получить их только от них.

Я испугалась, что мама подойдет к Стейси и влепит ему за грубость. Но ничего подобного. Вместо этого она скрестила на груди руки и спокойно встретила его вызывающий взгляд.

– Может, ты и прав. Но пройдет еще несколько лет, прежде чем я отпущу тебя в этот мир белых, где приходится услужать и кланяться.

– Папа никому не услужает и ни перед кем не кланяется!

– Верно, но он вынужден уезжать. Вынужден. Мы все вынуждены делать то или другое. Но чем дольше мне удастся тебя уберечь от этого, тем лучше. Земля, Стейси, дороже, чем пять долларов мистера Гаррисона или любого другого белого.

– Конечно, но для чего, ты думаешь, я хотел получить эти деньги? Эти пять долларов мистера Гаррисона могли пойти в уплату земельного налога, понимаешь? Большинство мальчиков моего возраста работают на стороне и…

– Да, но у большинства мальчиков нет своей земли, как… как у тебя.

Стейси покачал головой, словно мама неправильно поняла его или вообще не могла его понять.

– Мама, я уже не маленький, хватит обращаться со мной, как с ребенком. Нам нужны деньги, поэтому я должен найти работу.

– Нет, не должен, – сказала мама.

– Тогда я это сделаю без спроса.

Мы обалдели и, не веря ушам своим, уставились на Стейси – я, Кристофер-Джон и Малыш. Никто из нас не осмеливался разговаривать с мамой в таком тоне. Казалось, сам Стейси так же поражен этим, как мы. Он посмотрел на нас, потом кинулся через двор в сад. Мама окликнула его, но он не остановился.

– Стейси, ты не слышал, мама тебя зовет, – обратилась к нему Ба, когда он пробегал мимо нее.

Но он не обратил на нее внимания.

– Мои уши не обманывают? Мальчик надерзил тебе? – спросила Ба у мамы. – По-моему, он зарвался, не мешало бы дать ему хорошую взбучку.

Мама молча смотрела Стейси вслед. Кристофер-Джон, Малыш и я ждали, что будет дальше.

– Нет, – наконец произнесла она и медленно пошла по уложенной каменными плитами дорожке к боковой двери. – Нет, ему не взбучка нужна… – Она еще раз посмотрела ему вслед. – Ему нужен Дэвид, – сказала она и вошла в дом.

8

Стейси менялся на глазах. За последний год он вырос больше чем на фут, стал даже выше мамы, почти с папу. У него изменился не только рост, но и голос, он стал грубее. Однажды утром несколько месяцев назад, проснувшись, он вдруг заговорил чьим-то чужим баритоном. Я сказала, чтоб он прочистил горло, но он утверждал, что ничего с его горлом не случилось, и сообщил, что у всех мальчишек меняется голос. Я уже привыкла, что у Кларенса и Мо ломается голос – то визжит, то басит. Но у Стейси так не было. Я спросила его почему, а он ответил, что, наверно, ему просто повезло. Подозреваю, ему повезло еще кое с чем, например с усами. Только это были не усы, а тоненькая, чуть пушистая полоска, за которой он очень нежно ухаживал каждый день и про которую, по совету мамы, я мудро помалкивала.

Если б перемены в Стейси были только внешние, я б это еще пережила, но они сказывались и в другом. Как только ему стукнуло четырнадцать, он стал сам себе на уме, часто уединялся, а если уходил, то предпочитал нам – мне, Кристоферу-Джону и Малышу – Крошку Уилли, Кларенса или Мо. Вот против этого я открыто бунтовала. Я всегда признавала, что у Стейси должны быть друзья – его сверстники, как и у всех, но прежде нас, пусть неохотно, но всегда принимали в любое дело. Стейси нам, в общем-то, доверял. Теперь же мы слишком часто слышали от него, что мы еще маленькие, нам рано знать или делать то-то и то-то, – словом, доверие почти улетучилось. Мы все больше отдалялись друг от друга.

Иногда, по старой привычке, я следовала за Стейси, когда он отправлялся куда-нибудь один или с кем-то из своих друзей. В таких случаях он чаще всего отсылал меня назад, иногда просто игнорировал. Но я еще не решила, что меня раздражает больше. Однажды к нам подошел Мо, и они со Стейси перемахнули через дорогу и направились в лес, а я все сидела и сама с собой спорила, идти мне за ними или не идти. В конце концов я решила, что имею такое же право гулять по лесу, как они, и пробралась через заросли к росчисти. Там я увидела их, они сидели на берегу пруда ко мне спиной. Они не заметили, как я подошла, а, так как в этот день мне препираться со Стейси не хотелось, я, не говоря ни слова, расположилась всего в нескольких футах от них. Подложив руки под голову, я лежала на взбитой перине из сосновых иголок, глядела на круг солнечного света, мягко просачивающегося сквозь зеленые кроны волшебного леса, и наслаждалась лесной тишиной, не обращая внимания на разговор Стейси и Мо: я же не собиралась их подслушивать. И вдруг Стейси спросил: