Я - судья. Кредит доверчивости - Астахов Павел Алексеевич - Страница 35

Предстояла обычная вечерняя круговерть – в садик за сыном, по магазинам, ужин и бесконечные Сенькины шалости перед сном, которые по возможности нужно предотвращать, чтобы не нанести еще большего ущерба Лениному хозяйству.

Она уже шла к метро, когда ее окликнул знакомый бархатный голос:

– Натали…

Она замерла на секунду – не показалось ли, не почудилось ли от переутомления и перегрева…

– Натали… – прозвучало снова, как музыка.

Она обернулась.

Влад стоял возле своего «Лексуса» – бледный, растерянный и как будто виноватый. Во всяком случае, Натка никогда не видела у него таких несчастных, почти плачущих глаз. В руках Влад держал трогательный букетик фиалок.

– Натали! – Он бросился к ней и поцеловал руку, не стесняясь прохожих и выходивших из здания Наткиных сослуживцев. – Я не понял, что между нами произошло… Что случилось? Ты так внезапно ушла, ничего не объяснив… Я две ночи не спал, переживал, думал, чем тебя обидел!

Ната взяла букет фиалок, кокетливо понюхала, отмечая на себе любопытные взгляды коллег, которые даже шаг замедлили, чтобы понаблюдать за ее счастьем.

– Ничем ты меня не обидел, – сказала она, стараясь, чтобы в голосе не очень явно звучала радость. – Просто…

– Ну что, что? – Влад обнял ее и повел к машине. – Что я сделал не так, солнце, почему ты убежала?!

Он помог ей сесть в салон, закрыл дверь и поспешил на водительское сиденье.

Натка решила – сейчас или никогда. Она расскажет ему про Сеньку и посмотрит, чего стоит этот его несчастный взгляд, переживания и букет фиалок.

– Ты сказала про ребенка, какого-то сына…

– Это мой сын, Сеня. Арсений. Ему шесть лет.

– Шесть лет! – восторженно прошептал Влад. – И ты молчала, солнце? Молчала, что у тебя есть шестилетний сынишка!

– Я думала…

– Знаю, ты думала, что меня напугает ребенок! – Влад воздел руки к небу. – Ты думала, что я с тобой просто развлекаюсь и известие о сыне меня не обрадует. Понятно, солнце… – Он нахмурился и отвернулся к окну. – Понятно, за кого ты меня принимаешь. Или… послушай, а может, это ты относишься ко мне несерьезно? Зачем говорить о сыне человеку, с которым не собираешься связывать свою судьбу, а, солнце? – Влад повернулся к Нате, схватил ее за плечи и заглянул в глаза. – Я для тебя игрушка, да? На неделю, на месяц, на полгода? Скажи правду, солнце, чтобы я потом горького разочарования…

– Нет, – прошептала Натка, – что ты говоришь! Какая игрушка! Я… я… – Она хотела сказать «люблю тебя», но почему-то забыла эти простые слова. – Я не сказала о Сеньке, потому что боялась потерять тебя… Кому сейчас нужны чужие дети… – Она закрыла лицо фиалками и заплакала. Она заревела от счастья – от нереального, нежданного счастья.

– Мне, мне нужны дети. – Влад прижал ее к себе, поцеловал в волосы. – И не чужие, а твои. Скажи, какой он, Семен? Беленький? Темненький? На тебя похож?

– Не беленький и не темненький, – улыбнулась Натка, – серединка на половинку. Хулиган страшный. И зовут его не Семен, а Арсений. Сеня!

– Господи, глупенькая. – Влад еще крепче прижал ее к груди. Фиалки смялись, но Натка боялась спугнуть момент фантастической близости, поэтому сидела, не шелохнувшись и прижавшись к Владику, слушала, как сильно и возбужденно бьется его сердце. – Какая же ты глупенькая… Меня столько времени промучила, не могла ничего объяснить… Ты правда из-за этого сбежала? – Он взял Наткину голову сильными теплыми ладонями, отстранил от себя и снова заглянул в глаза так, будто душу хотел наизнанку вывернуть. – Правда?

– Нет, – созналась она. – Меня звонок испугал. Я, конечно, не должна была трубку брать, – торопливо начала оправдываться она, – но ты пойми, ты… такой красивый, богатый, вот я и подумала – ну не могу у тебя я одна быть!

– Понятно, – сошел с лица Влад, отстранил ее и положил руки на руль. – Решила меня поймать.

– Не поймать, а убедиться, что не права в своих подозрениях! Прости… А там вдруг мужской голос… про кредиты… Я думаю – какие кредиты? Ты ведь такой богатый… Зачем тебе деньги в банках занимать, кредиты – это для бедных… Для Светки, например. Ну, или для меня… – Она совсем запуталась в объяснениях, сбилась, почувствовала, что краснеет, а ей не хотелось терять этого нового, переживающего, влюбленного и такого трогательного Владика! Она бы руку себе дала отрубить, только бы он о ней не подумал плохо… Никогда она не расскажет ему, в чем его заподозрила и почему убежала.

– Натусь, – снисходительно усмехнулся Влад. – Ну кто тебе такую глупость сказал, что кредиты – только для бедных? Да любой бизнес на кредитах делается! А где еще взять быстрые деньги, если ты не миллиардер? На кредиты берут другие кредиты, так и крутятся. Все, слышишь, не только я! Это нормально.

– Так ты не машину на этот кредит купил? – затаив дыхание, спросила Натка.

– И машину тоже. Я же тебе объяснял… А вообще, знаешь, нечего забивать свою хорошенькую головку мужскими делами. Какая разница, как я делаю деньги? Главное, я их делаю для нас.

– Для нас?!

– Для тебя, для себя и для… Семена. Раз у нас есть сын, нам нужно много денег! Я же не могу привести семью в эту квартиру.

– Влад, у тебя очень хорошая квартира, я таких, если честно, не видела…

– Глупышка, это съемное жилье, хорошее, но чужое. А нам нужен… дом. Загородный, свой. Если в ближайшее время я проверну дело, которое задумал… Натали, солнце, ты веришь в меня?

– Верю! – Натка бросилась ему на шею. – Я верю, милый, дорогой, любимый, хороший мой…

– Ну, значит, и квартира у нас будет своя, и дом, двухэтажный, и… дочку ты мне родишь, – Влад легонько и ободряюще похлопал ее по спине.

– Владик… ты что, предложение мне делаешь? – задохнулась от счастья Натка.

– Я тебе его уже давно сделал, солнце. А ты не заметила? С сегодняшнего дня переезжаешь жить ко мне. Закатим пир в честь нашей семьи!

Он мягко тронулся с места и выехал на проспект. Натка сидела, боясь пошевелиться.

Неужели все это происходит с ней?

Квартира, дом, муж-красавец, обожающий Сеньку, дочка, свой бизнес и три машины… Ей даже дурно стало от всего этого, затошнило немного, как от переизбытка сладкого…

– Владик… Нам только в детский садик нужно заехать.

– Зачем?

– Сеньку забрать.

– Ах да… Говори адрес.

Не бывает все так хорошо. Натка вдруг почувствовала необъяснимый первобытный страх. Он накрыл ее с головой, сжал сердце, заставил трястись колени… Ну, не бывает!

Она позвонила Лене, чтобы рассказать, как все замечательно, и получить от сестры подтверждение, что именно так может и должно быть, но Лена не ответила.

– Знаешь что, – сказала Ната Владу, – давай сначала к сестре моей заедем, я вещи свои заберу и записку ей оставлю.

– Как скажешь, солнце. – Влад развернулся в неположенном месте, и Ната заметила, как за ними этот маневр повторил красный, наглухо затонированный «Фольксваген Гольф». Кажется, этот «Фольксваген» ехал за ними от ее работы.

Отвратительно-кислое чувство страха опять захлестнуло Натку. А вдруг ее все-таки хотят убить? Вдруг следят за каждым шагом? Она кожей чувствует, что это так…

– Чего вертишься? – спросил Влад, заметив, что она оглядывается.

– Да так… Показалось, что не туда поехали.

– Солнце, я всегда все делаю так. Не елозь! Кстати, отчего ты у сестрицы живешь?

– Ее Сенька любит.

– Отлично. Значит, мы часто сможем оставаться наедине.

«Фольксваген» неотступно ехал за ними, иногда отставал, но тут же перестраивался и догонял.

Наверное, нужно все рассказать Владу. Про два миллиона, про «зорких беркутов», про страх, про то, что необходимо вычислить, кто ее подставил, а теперь хочет убить… Наверное, надо рассказать, только очень уж страшно. Они еще жить вместе не начали, а она на него выльет ушат своих неразрешимых проблем. Нет, вот поженятся, выгорит у него его дело, и тогда… Если все как-нибудь само не рассосется, то… заплатят они эти два миллиона, и дело с концом! За жену и дочку – это такая малость… И будет она жить где-нибудь в ближнем Подмосковье, бросит работу, создаст идеальный дом с семейными традициями, изысканными обедами, фирменными пирогами и огромной елкой на Новый год, под которой все будут находить заветные подарки. А летом – всей семьей куда-нибудь на острова, где пальмы, море и белая яхта с раздуваемыми ветром парусами…