Мерзость - Симмонс Дэн - Страница 47

— Полагаю, для вашей группы вы будете инженером, — сказал Финч и поднял тяжелый кислородный аппарат.

Немного помолчав, он начал — как я предполагал — лекцию о работе оборудования.

— Конечно, Ричард это знает, но известно ли вам о разнице в количестве кислорода в воздухе на уровне моря и, скажем, на высоте двадцати восьми тысяч футов?

Я снова почувствовал себя школьником, застигнутым врасплох неожиданным вопросом. И отчаянно пытался вспомнить процент кислорода в воздухе на уровне моря — никаких цифр в голову не приходило, — а также вспомнить уравнение, которое позволит вычислить этот процент на высоте 28 000 футов. Возможно, разделить на 28. Но что разделить?

— На высоте двадцати восьми тысяч футов кислорода в воздухе почти столько же, сколько на уровне моря, — уверенно ответил Жан-Клод.

Что? Мой французский друг явно сошел с ума.

— Очень хорошо, — похвалил Финч. — Ему удавалось избегать нравоучительного тона и говорить нормально. — Но если количество кислорода на разных высотах примерно одинаково, то почему, — он сделал эффектную паузу, — вы легко пробегаете милю по берегу моря, но задыхаетесь и вынуждены останавливаться и хватать ртом воздух, словно рыба, через каждые два шага на высоте двадцати восьми тысяч футов?

— Атмосферное давление, — сказал Жан-Клод.

Финч кивнул.

— Наука практически ничего не знает о физиологии человека на больших высотах, и большая часть наших сведений получена благодаря нескольким исследованиям Министерства авиации Великобритании, проведенным в последние несколько лет — совершенно очевидно, что аэроплан способен за очень короткое время подняться на высоту десять тысяч футов, — а также благодаря экспериментам во время экспедиции на Эверест в двадцать четвертом году. Тем не менее мы знаем, что на высоте выше двадцати тысяч футов нас убивает низкое атмосферное давление — в буквальном смысле убивает нервные клетки мозга, убивает наши органы и обмен веществ, убивает способность рационально мыслить — и, как говорит месье Клэру, происходит это оттого, что низкое давление затрудняет дыхание, ограничивает поступление кислорода в легкие, не дает кислороду проникнуть в мелкие капилляры и сосуды для восстановления красных кровяных телец.

Он поднял выше тяжелый кислородный аппарат.

— Кислород в этих сосудах — во время нашей экспедиции двадцать второго года шерпы остроумно называли его «английским воздухом» — находится под таким давлением, как воздух атмосферы на высоте пятнадцати тысяч футов. Подготовленный альпинист не должен испытывать никаких проблем с дыханием.

Я вспомнил, что высота пика Маттерхорн, на который мы поднимались в июне прошлого года, составляет 14 690 футов. И действительно, никаких трудностей с дыханием у меня не возникало. Воздух, заполнявший легкие, казался немного разреженным и холодным, но был достаточно плотным, чтобы поддерживать усилия, необходимые для восхождения.

Финч подвинул тяжелые баллоны с кислородом, так что они оказались прямо перед ним.

— Это конструкция, которую предоставило нам министерство авиации и которая была изготовлена согласно рекомендациям и разработкам профессора Дрейера. Обратите внимание на прочную стальную раму, в которой крепятся четыре стальных сосуда с кислородом, в каждом из которых воздух сжат до той же степени, что на высоте пятнадцати тысяч футов, как я уже говорил. Тут также имеется множество трубок и несколько регулирующих клапанов — все это хозяйство перекидывается через плечо и висит у альпиниста на груди, где он может возиться с ним, рискуя вообще лишиться кислорода, — и в довершение всего три разных маски, включая мой собственный вариант.

Финч надел лямки рамы для четырех баллонов. Трубки, клапаны и… всякие штуковины… висели у него спереди, как необрезанная пуповина младенца.

— Каждый полный баллон кислорода весит пять и три четверти фунта, — сообщил он. — Вы предпочитаете английские фунты, месье Клэру, или мне перевести в килограммы?

— Мне прекрасно подойдут и фунты, — заверил его Жан-Клод. — И пожалуйста, обращайтесь ко мне по имени.

— Oui, tres bien,[36] — кивнул Финч. — Раз уж речь зашла о метрической системе, то просто для справки — каждый баллон весит более двух целых и шести десятых килограмма. Таким образом, вес всего комплекта составляет чуть больше четырнадцати с половиной килограммов… или тридцати двух фунтов, мистер Перри.

— Джейк, — поправил я.

— Oui, tres bien, — повторил он. — Так вот, Джейк… Ричарду очень хорошо знаком вес этого кислородного аппарата. Попробуйте надеть его, а потом передайте Жан-Клоду.

Я взял раму с кислородными баллонам у Финча, просунул руки в широкие лямки и надел. Не зная, что делать со всеми этими регуляторами, трубками и маской, я просто оставил их висеть на груди.

— Не особенно тяжелый. Я носил с собой в два раза большие тяжести на серьезные горы.

— Да, — улыбнулся Финч, — но не следует забывать, что кроме кислородного аппарата у вас будет еще рюкзак или нечто вроде брезентовой сумки. Продукты, одежда, дополнительное альпинистское снаряжение, палатки для высокогорных лагерей… Сколько весит обычная трехместная палатка, Джейк?

— Шестьдесят фунтов.

Улыбка Финча начала казаться мне самодовольной.

— Довольно скоро эти баллоны, которые мы носили на себе в двадцать втором году, сместят ваш центр тяжести назад. И представьте, как вы карабкаетесь по скале со всеми этими клапанами, регуляторами и трубками, которые висят на груди! С этим снаряжением на высоте выше девятнадцати тысяч футов силы у вас закончатся уже через десять шагов.

Жан-Клод принялся ощупывать баллоны с кислородом, расходомерные трубки и всякие регуляторы, словно так мог лучше понять назначение разных частей. Я отступил, освобождая ему место.

— Попробуйте надеть, оба, — предложил Дикон. — Пожалуйста.

Же-Ка поставил аппарат на верстаке вертикально и ловко скользнул в лямки. Потом подтянул выше и закрепил поперечный ремень на груди.

— Ничего страшного, — сказал он. — Мне часто приходилось совершать восхождение с более тяжелым рюкзаком. Но думаю, вы правы насчет центра тяжести.

Затем Жан-Клод удивил меня, поставив ногу на табурет, с помощью одних только рук подтянулся вместе с кислородным аппаратом и встал на колени на прочный верстак. Потом уперся руками в стену, поднялся на ноги и, возвышаясь над нами, сказал:

— Да, карабкаться по голой скале или по льду с этой штукой будет труднее.

Затем спрыгнул с высоты четырех футов на пол с такой легкостью, словно за спиной у него не было тридцати двух фунтов стали и сжатого кислорода.

Когда настала моя очередь, я отрегулировал лямки и поперечный ремень под свой размер, снова затянул их, сделал несколько шагов вокруг верстака и неопределенно хмыкнул. Потом с помощью Же-Ка снял кислородный комплект и осторожно поставил на верстак. Я не был уверен, затруднит ли такой вес мне подъем, но надеялся — хотя и не произнес этого вслух, — что физическая сила и молодой возраст позволят мне делать то, что недоступно 37-летнему Дикону или более хрупкому и легкому Жан-Клоду.

— Тогда перейдем к многочисленным маскам, — сказал Джордж Ингл Финч и подтянул к себе три кислородные маски, лежавшие на верстаке. — Первая получила название «Экономайзер». Она была разработана с учетом того факта, что на высотах Эвереста, в условиях низкого давления, большая часть кислорода, который вы вдыхаете, взбираясь в гору, просто выдыхается обратно — и красные кровяные тельца в вашем организме ничего не получают. Поэтому у маски «Экономайзер» два клапана… — Финч перевернул маску и постучал пальцем по ее сложным внутренностям. — Они пропускают двуокись углерода, а кислород задерживают для повторного использования. Но эти проклятые клапаны замерзают чаще, делая всю маску бесполезной.

Он взял другую маску, более массивную на вид.

— Мы попытались устранить этот недостаток при помощи запасной маски — так называемой стандартной, — изготовленной из упругой меди и обтянутой замшей. Идея заключалась в том, что она эластична и подходит к любому лицу. И, как вы видите, тут нет клапанов… — Он указал на пустое пространство внутри. — Вы регулируете вдох и повторный вдох, просто прикусывая питающую трубку. Проще простого.