Господин барон - Дулепа Михаил "Книжный Червь" - Страница 23

Уже когда мы зашли за угол, донесся стук железа о дерево и стук упавшей с упора от силы удара мишени.

Я облегченно вздохнул, огляделся.

Эдгар Фиск, старший (после недавнего повышения) стражник, убрал ногу с окровавленной плахи, еще раз протер пучком соломы топор и вопросительно на меня уставился.

– Господин барон?

– Все в порядке, Эдгар?

– Ну а как же. Я вот… головы. Ага. Удобно. – Он пнул корзину, из которой сочилось на редкую траву что-то красное.

– Понимаю, понимаю. А что просто шею не свернули?

– Да как-то это не по-людски. Понятно, что все равно придется, но тут ведь быстро, тюк – и готово. Я хоть и не белоручка, но все-таки чуток не по себе, когда живое в руках бьется. – Громила-стражник смущенно потупился.

– Ничего, я тоже так думаю. Может, гильотину нам сюда поставить? Эгельберт, вы прикиньте потом.

Повернув завороженно глядящего на пятна крови и зеленеющего фон Виндифроша, я подтолкнул его в спину:

– Идемте, Элепар, идемте. Все же место, где за века расстались с жизнью сотни живых существ, – головастик икнул, – обладает какой-то особой аурой. Вы чувствуете? Вижу, что так. И туристам почему-то нравится.

То, что в корзине лежат тушки обезглавленных куриц, он, кажется, не заметил. Вот и ладненько. Удачно я подгадал. Так, клиент созрел, можно вести в дом. Тут главное – не переборщить!

Словно в ответ на мои мысли, из дыры в стене на уровне трех метров вдруг полезло мохнатое, сверкающее глазами существо, с ревом прыгнуло на ногу управляющего, несколько раз куснуло, полоснуло когтями и так же быстро, под вопли жертвы, метнулось в другую дыру. Я, покивал, делая вид, что не замечаю возмущения Эгельберта, и пояснил, словно в никуда:

– Пытаюсь вывести сторожевых котов, но, как видите, их можно использовать только в качестве диверсантов, увы. Ничего, может, еще выйдет что-то путное.

Головастик смотрел по сторонам уже не с опаской, а с откровенным ужасом, стараясь держаться поближе ко мне. Последним штрихом стали две пушки восемнадцатого века по бокам от главного входа в донжон, использовавшиеся для салюта. Сейчас рядом с ними суетился полицейский, прочищая и подготавливая к вечернему залпу.

Я поднялся на ступеньку и так, нависая, с высоты глядя на маленького головастого книжника, подытожил:

– Как видите, мой друг, мы к войне готовы. Не очень хочется, но что поделать, честь обязывает. Многое можно сказать… да к чему тут слова? Займемся делом!

– Как, прямо сразу? – Он совсем упал духом и нервно поправил очки.

– Чего тянуть-то? Приступим! Всякую войну надо начинать – с чего?

– С нападения?

– С планирования, мой дорогой враг! А планировать, по древнему и красивому румынскому обычаю, нужно за накрытым столом. Пойдемте, вздрогнем как следует!

«Что могу сказать – крой кафтана новейший, но стиль из пятнадцатого века, на гравюрах видел не раз (ссылка), шапка румынская аутентичная, шестнадцатый, вышивка на обшлагах венгерская народная, по вороту что-то литовского типа, а пуговицы вообще девятнадцатого. Носит все, словно в этом родился, а я пробовал, это очень неудобная одежда! Кстати, двойное посвящение – это же из легенд одиннадцатого века?

Да, цитаты отсылают к Вендской летописи, но тот фрагмент оригинала, вторая четверть третьего свитка, утрачен.

Охренеть, так он что же, старше самого Графа?!!

Иди матчасть учи, школьник! Бароны появились раньше графов! Конечно, старше!»

– О боги, почему вы меня вчера просто не убили?

– Не убил, потому что обожаю пытать врагов по утрам.

– Чудо-овище…

– Эгельберт! Мы сильно шумели? Что-нибудь разрушено?

Старик, разбудивший нас десять минут назад, сурово оглядел двух баронов, проведших ночь в одной кровати (и ведь поместились же!), и, выразив свое молчаливое возмущение падением нравов молодежи, наконец, соизволил процедить:

– Осмелюсь напомнить, господин барон, вчера был заключен вечный мир между баронствами Гравштайн и Виндифрош.

Я глянул на головастика, тот отрицательно покачал головой и тут же скривился.

– Когда?

– Вчера.

– Ничего не помню.

– Совсем?

– Воспоминания обрываются на том, как мы решили, что убивать Элепара нельзя. Во-первых, нельзя оставлять одно баронство без правителя, во?вторых, тебе еще чашу возвращать, а в-третьих, ты хороший мужик и вообще мне почти брат.

– Да?

– Ты сам так говорил!

– Никогда больше не пью со всякими румынами… – Головастик обеими руками обхватил похмельное вместилище разума и пригорюнился.

– Ха, он еще зарекается. Мы с тобой соседи, друг Элепар, а соседи ездят в гости. И вообще – еще раз придешь с войной, и пить будем неделю!

– Чудо-овище…

Повторяться начал. Не такой уж я и монстр, кстати, просто опыта больше. Вот когда у сибиряков уводил из-под носа три вагона какого-то особого цемента, притом что он им был очень нужен, вот тогда по-настоящему пришлось поднапрячься. Но ведь увел! И даже друзьями остались! Хотя до сих пор не уверен, что этот цемент в самом деле кому-то был так нужен и что Митрич просто не забился с теми самыми сибиряками, что я их перепью.

– Что мы еще натворили?

– Когда вы отлучились по необходимым делам, господин фон Виндифрош собрал ваших пажей и принес торжественный обет – поклялся вернуть чашу.

– О-о, бо-оже!

Не умеет пить молодежь. Ну или молчать вовремя – это с годами приходит.

– Господин барон?

– Да, Эгельберт?

– Со мной связались представители банка «Блюмшилд и сыновья». – Он поднял трубку, которую держал в руке все это время.

– Отвечайте, что все переговоры только в самом замке. После обеда.

– Они спрашивают, не прямо, но понятно – точно ли можно рассчитывать на двухмесячный срок заключения их коллеги?

– Тогда отвечайте, что любой вопрос решаем, но мы должны удостовериться в серьезности их намерений.

– Какая сумма – серьезна?

– Эгельберт, как можно?! Мы же не террористы, чтобы требовать деньги! Пусть… вот, пусть вернут нам чашу, которую испанцы вывезли.

– Одну минуту! – Он быстро что-то затараторил в трубку, а я поднял кувшин и прижал к виску. Элепар, могучим усилием протащив себя по кровати, прижался к кувшину с другой стороны. Так мы и сидели, пока мой деловой и непьющий управляющий не отвлек от блаженной прохлады:

– Вернуть не могут, господин барон. Могут предоставить планы защитных систем хранилища.

На что меня толкают, спрашивается? Вот же… банкиры!

– Ладно, пусть присылают. Нам еще помогать соседушке с выполнением обета. – Старик хмыкнул, покачав головой. – Что, не одобряете методы? Или цели не по вкусу? У вас же тут вражда?

– Да какая это вражда, Александэр, скорее привычное соревнование. В конце концов, мы же все эски, а не французы какие-то. Помочь соседу – дело благое.

– При чем тут французы?

– О, каждый эскенландец знает, кто тот незримый враг, что из-за кулис руководит всеми бедами Европы!

– Вы о прекрасной Франции? А разве не Британия этот тайный властелин?

– Островитяне жалкие марионетки в руках истинного манипулятора! Сами подумайте, даже их спесь порождена комплексом, основанным на понимании настоящего положения дел! Мы последний оплот сопротивления неумолимому врагу!

Старик говорил это с такой убежденностью, что я решил не сомневаться. В конце концов, это он тут европеец, ему виднее. Хотя… кто знает, может, и французами тоже кто-то руководит? Бельгийцы, к примеру?

Так, размышляя о незримых переплетениях судьбы, я оставил барона-головастика с кувшином в обнимку и спустился в трапезную. Как тут ни крути, а туристов, желающих насладиться едой в моем обществе, нужно уважать. Люди деньги за это платят, так что:

– Доброе утро, господа. Рад видеть вас в своем замке. Прошу, начинайте!

Туристы воспитанно потянулись к тарелкам, мне же есть не хотелось. Сейчас бы поспать часиков шесть… переждать утреннее яркое… черт бы его побрал!.. солнце, затем спокойно посидеть в кресле, горячего хаша поесть, потом неторопливо побродить по песочку…