Господин барон - Дулепа Михаил "Книжный Червь" - Страница 22

– Э-э… я забыл предупредить вашу милость, что у баронов Гравштайн с баронами фон Виндифрош наследственная вражда.

– Давно?

– С пятнадцатого века.

– Солидно. И по какому поводу!

– Они воры!

– Мы не воры! Это испанцы виноваты! – Головастик мгновенно превратился в ярко-красную надутую жабу. Впрочем, ему даже шло. Из дальнейшей ожесточенной ругани я узнал об одном из самых старых имущественных споров Европы.

Когда-то, давным-давно, в той самой часовне Святого Эгберта, хранилась реликвия – Чаша первого герцога. Художественная ценность сомнительна, зато историческая несомненна: этот серебряный стакан принимал участие в церемонии превращения простого варварского вождя в цивилизованного христианского герцога, так что для эсков реликвия была очень значимым Символом Нации (и единственным оставшимся, поскольку все сколько-то ценное добро постоянно отбирали завоеватели). Чашу эту, после проведения церемонии, подарили одному из новых баронов… вместе с проводившим эту церемонию священником. Да-да, тот самый Эгберт, три года парившийся на баронской киче. Так что насчет «чудес не значилось» я поторопился, привести под руку Церкви целый народ – это солидно, пусть даже кончилось лично для него как-то не очень. Но так или иначе, чашу однажды попросили для очень торжественной церемонии фон Виндифроши. И как раз в момент передачи реликвии эсков опять завоевали, потом этих завоевателей вышибли другие, третьи… Когда через сто лет наконец выдалась свободная минутка, гравштайнцы кинулись к соседям за имуществом, а его уже увезли в неизвестном направлении. Еще сто лет спустя реликвию все же нашли, но ее уже считали своей испанцы, точнее испанский король. И у него она, что характерно, тоже проходила по разряду священных, исторических и так далее, а значит, возвращать никто не собирался. Понятное дело, теперь одни эски обвиняли других в ротозействе, а те в ответ оправдывались надуманными причинами, вроде столетнего завоевания. И тянулось это уже полтысячелетия…

– Ну что же, понимаю. Наши у ваших в счет долга корову угнали, ваши у наших в отместку мельню сожгли, так до сих пор и не можете помириться?

– Это священная борьба! – Оба эска смотрели на меня с одинаковым выражением лица. Мол, ты, Шурик, барон авторитетный, но зря так…

– Тогда пойдем.

– Куда? – Виндифрош, видимо, считал, что теперь мы должны сразу сцепиться насмерть.

– Туда. Должен же я обозреть, как мой замок готов к очередному витку непрекращающейся драки? Кстати, когда в последний раз были боевые действия?

– Сто два года назад. Выдалась свободная от хлопот зима, господин барон, и мы тогда им здорово вломили! – Эгельберт оживленно взмахнул сухим кулаком.

– Это еще кто кому вломил! Мы тогда вашим славно накидали!

– Хватит, горяч-чие па-арни! Вижу, что накопилось. Пойдем… ужин скоро, надо аппетит нагуливать.

Подхватив обоих под локти, я двинулся по двору. За углом как раз что-то гремело. Ну что же, самое время продемонстрировать навыки вождения комиссии по стройке!

– Упыря кормили? Что-то он сегодня особенно нервный.

– Утащил кусок мяса с кухни. – Фон Шнитце тут же скривился.

– Куда?

– Кто же знает, господин барон. У этой твари в замке столько укрытий… я подозреваю, что он освоил вентиляционные ходы и теперь может пробраться в любое помещение.

М-да, не любят мои подданные бедного котика. Хотя не зря же обычно в одном предложении с его именем как правило стоят слова «украл» или «покусал». Вот и головастый барон прислушивается… кстати, и правильно делает! Будем знакомить гостя с реалиями этого сурового мира!

– Прошу, Элепар. Можете называть меня просто Александр, какие уж церемонии между соседями!

Тем временем откуда-то из-за поворота донесся нарастающий лязг. Я даже остановился, вопросительно поглядел на Эгельберта, но тот лишь пожал плечами. Еще минута ожидания, как в кино, когда понимаешь, что сейчас вот-вот появится что-то ужасное, потом громкий скрежет металла по камню… Железный человек остановился, развернул ко мне голову, рывками поднял руку в салюте и, покачнувшись, двинулся дальше.

Доспехи в замке были новоделом, конкретно этот – репликой турнирного комплекта для всадников, в нем, вообще-то, ходить пешком не полагалось. Прибавить щит, меч и накидку – железо весило столько же, сколько и сам стражник, и выглядел он то ли робокопом, то ли ожившей статуей. Надеюсь, не упадет прямо тут, потому что придется звать кого-то, чтобы помогли поднять. Слегка раздвинув локти для равновесия, тяжело переваливаясь, боец прошел мимо нас, остановился на углу, чтобы не занесло, плавно развернулся с грацией башни главного калибра на линкоре, уловил новую цель и, наконец, скрылся из вида, еще минуту наполняя двор лязгом и скрежетом.

– Хорошая броня, правда? У меня таких бойцов несколько десятков теперь… вот, кстати, мои новые министериалы.

– А-а… га. – Зрелище внушало уважение. Весь внутренний дворик, в который мы заглянули, был заполнен людьми. Эгги-младший суетился среди толпы волонтеров, составляя списки и выясняя, кто на какой работе меньше напортачит и куда кого запихнуть на ночь, чтобы поменьше жалоб потом приходилось выслушивать.

– У вас сколько бойцов?

– Ну-у, я пока не собирал ополчения. – Головастик вдруг понял, что стоит рядом со своим врагом перед кучей молодых, громко обсуждающих недавнее состязание людей.

– Понятно. Замок-то у вас как, со стражей?

– Откуда взяться замку Виндифрош, если его еще наполеоновские солдаты сожгли? – Ехидством моего управляющего можно было комаров выкуривать.

– Ничего, это дело житейское. Глядишь, еще отстроитесь, какие ваши годы! Не всем так везет, как мне – и донжон цел, и стены замковые, и рыцари в городе службу несут, и полсотни вооруженных слуг, как говорил классик – готовых любые фантазии старика в любое время поддержать оружием!

Головастик выглядел задумчиво. Кажется, он начал подозревать, что чуть-чуть поспешил.

– Справа дома, которые решили отдать под казармы. Конечно, будет тесновато, но ничего, поместятся. – Я наступил на ногу пытающемуся возразить что-то управляющему. Знаю, что это не казармы, знаю! Зато они большие! – Слева хозяйственные постройки. – Очень кстати замычала корова. – Вот, как видите, замок готов к осаде, все свое. В подвалах еще и грибы выращиваем. – Эгельберт раскрыл было негодующе рот, но проследил за моей поднятой ступней и промолчал. – Вот кухня. Это наша дорогая мадам повариха. Самый мирный человек в замке!

Большой круг, средний и малый – названия мишеней, которые как-то упомянула мадам ван Шторре. Дескать, большой это для топоров и тесаков, средний для ножей, а малые она вешает на нитках в разных неожиданных местах, чтобы тренироваться в метании вилок и прочего нестандарта. И теперь повариха показывала Марти классический бросок ножа. Кухонного. Развевающиеся волосы, раскрасневшееся лицо, в левой руке сразу три ножика – очень ответственная дама. В мишени торчали еще несколько ножей из предыдущих попыток, и один как раз, сверкнув в полете, с тупым стуком ударился рукоятью о край деревяшки и улетел в сторону, зазвенев по камням.

– Нет-нет, милочка, не так… как же тебе объяснить? Ну вот представь, что кидаешь в конкретного человека. Я всегда представляю мясника из города, он вечно пытается убедить меня взять не то мясо, и получается вот что: – Взмах, стук, нож наполовину ушел в центр мишени. – Пойми, тут надо не только рукой швырять, но и душой направить!

Марти, вернувшись с подобранным ножом, глянула в мою сторону, и… нож снова ударился рукоятью.

– Повариха и ее воспитанница. Как я и говорил – самые мирные люди в замке. Пойдемте дальше, бедная девушка очень смущается при виде незнакомых мужчин и выражает это таким смешным способом, не будем ее тревожить. Продолжайте, Магда, продолжайте!

Повариха, помахав нам рукой, дернула за рукав злобно шипящую как змея Марти, показала ей на мишень и протянула один из ножей. Чуя, как на моей спине проявляется явственно видимое боевому подругу перекрестье, я быстро потащил за собой головастика.