Черный полдень - Корнев Павел Николаевич - Страница 41

— А так — мигом в гетто отправят, — сообразил я, ощупывая опухшее лицо. — Блин, придется, Напалм, тебе идти.

— Ага, разбежался, — отказался складывавший в печку тонко наструганные чурочки пиромант. Сверху положил пару поленьев и, сунув под низ скомканный обрывок компьютерных распечаток, чиркнул колесиком одолженной у Ветрицкого зажигалки. — Раздевайся пока, сейчас посмотрю, что в аптечке подходящего есть.

— Да мне Вацлав таблетки дал, — достал я пузырек.

— Закешь… — протянул испачканную в золе руку Напалм. — Ага! Этих три штуки выпей…

— И поможет?

— Само по себе нет. — Пиромант начал копаться в аптечке. — Так, экомаг есть, абсорбент мой остался еще и антишоковое…

— Ты чего там мутишь? — забеспокоился я, когда пиромант поставил аптечку на подоконник и достал из нее два одноразовых шприца.

— Расслабься пока. — Напалм осмотрел на просвет поднесенный к окну пузырек с зеленоватой жидкостью. — И перекуси чего–нибудь, потом часа два точно есть не сможешь. Отпустит тебя на время. Ты ведь все равно супермагистр колоть собирался? Сегодня пойдешь? Тогда активного вещества жалеть не буду.

— Вы меня пугаете, доктор… — Голода я не чувствовал, но к совету прислушался и достал из кармана шоколадный батончик. — Будет кто?

— Нет, — застеливший одну из кроватей Николай улегся и отвернулся лицом к стене.

— Ты? — уточнил я у пироманта.

— Я — буду. И Вере предложи.

— Само собой. Вера, ты шоколад ешь или фигуру блюдешь?

— Мне б чего–нибудь горяченького, — зашла к нам в комнату закутавшаяся в одеяло девушка. — А то никак согреться не могу.

— Сейчас все будет. — Пиромант глянул на печь, которая как ни странно, совсем не дымила. — Сейчас со Льдом закончу и готовкой займусь.

— А ничего, если я с вами побуду? — уселась девушка на скрипнувшую кровать рядом с Напалмом. — Здесь теплее.

— Оставайся, конечно, о чем речь. — Располосовав финкой батончик на три примерно равные части, я раздал угощение и тут же сунул свой кусок в рот. Сладкого охота — сил нет.

— С арахисом, — с сомнением пробормотал пиромант. — Вредно это.

— Не ешь, — рассмеялась Вера.

— Будешь? — предложил ей свою долю пиромант.

— Хватит, — покачала головой девушка.

— Мне отдай. — Я закинул в рот три капсулы из пузырька Вацлава, скривился и отхлебнул талой воды из стоявшего на печке ведра.

— Разбежался. — Пиромант тут же расправился со своей порцией шоколада и, вернувшись к окну, принялся размалывать на золотинке две таблетки экомага.

— Долго ты еще? — Я вольготно развалился на свободной кровати и машинально погладил уколовшую пальцы холодом рукоять ножа. Интересно, а можно ли с его помощью так же лихо, как Хозяин, насобачиться магическими полями управлять?

— Отдыхай пока. — Смешивавший какие–то микстуры Напалм даже не поднял головы.

Я до боли стиснул пальцы на рукояти и почувствовал, как повинуясь команде, сжалось в складку и несколько раз обернулось вокруг меня ставшее на удивление послушным пространство. И, что самое интересное, — поддержание его в таком состоянии не требовало теперь ровным счетом никаких усилий. Предплечье, правда, заломило, но это ерунда.

Вот только впадать в эйфорию пока было рано. По сути, ничего принципиально нового достичь не удалось. Да и попытка построить пространственный тоннель, пусть и в пару метров длиной, закончилась безрезультатно. Проще эти самые два метра пройти. И ощущения странные — будто пытаюсь присоску от кафеля оторвать. Интересно, а если еще один такой ножик раздобыть, может, тогда проще будет? Недаром же Хозяин все это затеял…

— Вера, у тебя нитка с иголкой есть? — решив на время завязать с экспериментами, расстегнул фуфайку я.

— Возьми в сумке. — Девушка с ногами залезла на кровать и закуталась в одеяло.

— И угля подкинь, — распорядился пиромант.

Я сходил в ее комнату, вернулся обратно с катушкой черных ниток с двумя иголками и начал обметывать прорезанные в подкладке фуфайки дыры. Лучше бы, конечно, петли нашить, но и так сойдет. Главное, чтобы обрез ни за что не цеплялся.

Минут через пятнадцать Напалм подошел ко мне с двумя шприцами и аккуратно стравил из одного воздух.

— Пациент, скажите «а–а–а».

— Чего это? — насторожился я.

— Открывай, рот, говорю, — не стал ничего объяснять парень. — Давай быстрей, раствор остынет.

— Уверен? — Мне жутко не хотелось колоть непонятно какие медикаменты, но других вариантов выбраться из сложившейся ситуации на ум не приходило.

— Открывай.

Я послушался, и пиромант ловко воткнул мне в десну иглу. Правая сторона челюсти моментально онемела, но Напалму этого показалось мало, и вторым уколом он заморозил и левую часть лица.

— Да не бойся ты, — выкинул он полупустой шприц в мусорное ведро. — Это на основе новокаина смесь была. Нет, рот не закрывай.

Он стравил воздух из второго шприца, провел по нему ладонью и воткнул в мою окончательно потерявшую чувствительность десну горячую иглу. И — о, чудо! — чувствительность тотчас вернулась! Я замычал от невыносимой боли, но пиромант успел сделать второй укол и только после этого разжал стискивавшие мою челюсть пальцы.

Завалившись на кровать, я заколотил кулаком в стену. Помогло это не очень. Боль в разбитых пальцах не шла ни в какое сравнение с ощущениями сминаемого судорогой лица.

Как отрубился — не помню. Как очнулся, впрочем, тоже. В одном уверен точно — если бы не Вера, приложившая к моему лицу смоченное в холодной воде полотенце, Напалму потребовалась бы помощь опытного хирурга. Было желание пару раз дать ему в челюсть, было. И ногами добавить…

— Успокойся ты! — даже не повернулся ко мне мешавший булькавшее в кастрюльке варево пиромант. — То, что нас не убивает, делает нас сильнее.

— Если тебе ноги переломать, ты ведь от этого не умрешь, так? — Я попытался усесться на кровати, но тут же завалился обратно. Голова кружилась, перед глазами все плыло, но терзавшее лицо жжение и в самом деле начало стихать.

— Ни одно доброе дело не окажется безнаказанным, — скорбно выдал Напалм и накрыл кастрюлю крышкой. — Вер, дай ему зеркало.

— Держи, бедняжка, — протянула мне девушка заранее раскрытую пудреницу.

— Твою мать! — выругался я, глянув в круглое зеркальце. Я вновь стал самим собой. Или все же не совсем собой? Рожа, конечно, красная и вся в пятнах, но и намека на опухоль нет. Даже нос в норму пришел. Только вот какое–то у меня личико теперь прямоугольное. Будто кирпич проглотил. С первого взгляда и не признаешь. Впрочем, это теперь скорее плюс. — Долго, Напалм, эффект держится?

— Сутки, — подошел к моей кровати пиромант. — Ты обрез с собой берешь? Правильно. Если не успеешь вколоть супермагистр, лучше застрелись. Сутки у тебя, сутки.

— Отсчет пошел. — Я сполз с кровати. — Пора бежать.

— Оклемался бы, — предложила Вера.

— Да нормально уже. — Покачнувшись, я поднял с пола фуфайку и начал одеваться. Какой обед? Как только о еде подумал, чуть не вывернуло. — Ушанку оставлю, ранец тоже. Не потеряйте, смотрите.

— Иди давай, — замахал на меня руками Напалм. — А то суп сбежит. Нет, подожди.

— Чего еще?

— Закрою за тобой.

Выйдя в коридор общаги, я услышал, как за дверью лязгнул засов, и направился к лестнице. И тут только сообразил, что денег с собой — ни копейки. Но возвращаться уже не стал. Не то чтобы из–за приметы, просто у наших и без этого с наличностью туго. Не думаю, что они у старьевщика нормально расторговались. А мало ли как дело повернется? Лучше у Селина или Ермолова займу.

Топтавшийся на крыльце охранник проводил меня настороженным взглядом, но докапываться не стал. И чего ему в тепле не сидится? Или на полставки у старьевщика подрабатывает? Контингент у того еще тот, одному старику с ними не с руки отношения выяснять. А этот, сразу видно, из–за гроша ломаного удавится.

Зыркнув на толпившихся у пункта приема вторсырья оборванцев, я ссутулился и побрел через двор по направлению к Юго–восточным воротам. То бишь — строго на юг. На проспект Терешковой выходить не буду. Там всегда от дружинников не протолкнуться, а уж теперь и подавно. Так что лучше огородами, огородами. Тут многолюдно в это время быть не должно — район рабочий, взрослые вкалывают, старики и дети по домам сидят.