Черный полдень - Корнев Павел Николаевич - Страница 39

Я только усмехнулся, когда они с заваленными всяким хламом волокушами потащились через пустырь к укрывшему меня от ветра дому. Ну и видок у них! Даже запыленный камуфляж девушки вполне органично на фоне двух устряпанных известкой пуховиков смотрится. Ну думаю, нас теперь и знакомые с первого взгляда не признают. Лучше бы, конечно, вечерних сумерек дождаться, но полдня на улице куковать — это перебор. Вот было бы где пересидеть…

— Ну и куда теперь? — вытирая со лба пот, спросил пиромант, сменивший у волокуш Ветрицкого.

— Сейчас Донецкое шоссе перейдем, на пару–тройку кварталов вниз по Терешковой спустимся, да и начнем хату искать, — предложил я. — В том районе общага на общаге.

— Хватай лямку. — Напалм забрал у Веры привязанную к листу фанеры веревку. — Давай — не переломишься.

— Мне обрез, блин, под ребра давит, — пожаловался я, закидывая веревку на плечо.

— А кому сейчас легко? — философски заметил пиромант и затянул: — «Эх, дубинушка, ухнем, эх, зеленая, сама пойдет»…

— Заткнулся бы ты, — попросил я, когда из–за домов показался Донецкий проспект. — Без тебя тошно.

— Не уважаешь ты, Лед, народное творчество, — скорчил скорбную мину Напалм. — Не держишься корней…

— К истокам зато время от времени припадаю. — Я проводил взглядом медленно проехавшие по шоссе сани. Похоже, больше никого не видать. Но это — пока никого не видать. Шоссе, зараза, широкое. Вывернет из–за поворота машина, и что делать?

Сунув руку под фуфайку, я сжал обжигающе–холодную рукоять ножа и прислушался к собственным ощущениям. Вроде бы надо волноваться — а спокоен, как удав. И сейчас вот, например, точно уверен, что через дорогу идти безбоязненно можно. Довериться интуиции? А какие варианты?

— Ну мы идем? — поторопила меня Вера.

— Да, — сбросив легкое оцепенение, посмотрел на нее я. — Да.

— Живей тогда, — потянул за свою веревку пиромант.

Я от него отставать не стал, и мы легко выволокли нагруженный всяким хламом фанерный лист на проезжую часть. Опять непонятно с чего заломило ребра, но на нож грешить не стал — скорее просто мышцы потянул. Да и правое предплечье, традиционно первым реагировавшее на всякие магические выверты, сейчас даже не зудело. Вообще — на редкость прилично себя чувствую. Такое впечатление, нож мою энергетику как–то выправил, что ли? Или он излишки энергии в себя засасывает? По идее и такую вероятность исключать нельзя. Главное, чтобы меру знал.

По заваленным снегом дворам Китая, среди сугробов которых были проложены узенькие тропинки, мы плутали еще минут пятнадцать. Навстречу за это время особо никто не попадался, и вскоре я начал вертеть головой по сторонам, выискивая дом, в котором можно будет попытаться снять на несколько дней квартиру. Одной комнаты нам, надо полагать, мало будет. Хотя так и дешевле.

— Вон, смотрите, — указал шагавший налегке Ветрицкий на кирпичный пристрой к панельной пятиэтежке. — Пункт приема вторсырья.

— Чего еще? — остановился я, разглядывая кучковавшихся у распахнутых ворот бывшего гаража крайне подозрительных личностей. Да нет, даже не подозрительных — просто оборванных и потасканных жизнью. Кто волок непонятно чем набитый баул, кто тележку с выписывавшими восьмерки колесами катил. Одеты забулдыги были в какую–то рванину, и по более–менее приличному пальто сразу же удалось отличить сортировавшего хлам старьевщика.

— Надо товар сдавать, — принял у меня веревку от фанеры Ветрицкий. — Пройдись по домам пока, поспрашивай насчет квартиры.

— Винтовку не запалите? — забеспокоился я, когда Николай и Напалм потащили заваленный хламом лист фанеры к концу не такой уж короткой очереди.

— Не беспокойся, — отмахнулся от меня Ветрицкий и поправил пропитанный какими–то желтоватыми выделениями бинт на запястье. Видок у них с пиромантом — самое то, бутылки по помойкам собирать. Еще б Вера не светилась…

Фыркнув, я не стал напоминать им об осторожности и направился к подъезду пятиэтажки, на котором лузгал семечки розовощекий охранник. Было полноватому мужичку лет под сорок; в справном камуфляжном полушубке, армейской шапке с оторванной кокардой и высоких меховых башмаках он посматривал на стащивших к старьевщику всякий хлам доходяг с нескрываемым пренебрежением.

— Чего надо? — Выкинув в сугроб кожурки, он похлопал по левой ладони милицейской дубинкой. — Проваливай давай!

— Уважаемый, у вас жилья, часом, свободного нет? — остановился я перед ступеньками крыльца.

— Нет, до чего народ наглый пошел! Да кто тебя на порог пустит, убогого?! — принялся разоряться охранник. — Человеческим тебе языком говорю — проваливай, пока по загривку не схлопотал!

— Дак не задарма! — и не подумал сдвинуться с места я. — Внаем же! Чтоб взаимовыгодно, значит.

— А лицо чего прячешь? — немного успокоился явно заинтересованный моим предложением мужик. — Не заразный, случаем?

— Обморозился, — на ходу придумал я отмаз. — Так как с жильем?

— С жильем хорошо, без жилья плохо, — пошутил жутко довольный собой охранник.

— Вот и я о том же, — поправил я ранец. — С деньгами тоже всегда неплохо было. Получится у нас, чтобы всем похорошело?

— Думаешь, копеек, которые дружки твои здесь выручат, на квартплату хватит? — презрительно ухмыльнулся мужик. — Или бабой расплатиться хотите?

— Такая корова нужна самому, — покачал я головой. — Денег у нас чуток есть, это так — приработок.

— Ну раз вы такие богатые! — расплылся в улыбке охранник. — Два червонца в день за блок.

— Чего?! — ошалел от таких расценок я. — Ты президентские апартаменты сдаешь или комнату?

— Не комнату — блок, — нисколько не стушевался от моего напора мужик. — Две комнаты и санузел.

— Дорого, — отвернулся от него я.

— А жизнь вообще штука недешевая, — заявил мужик. — Лазурное солнце на днях должно взойти, так что у нас аншлаг.

— Червонец, — предложил я. — У вас как с отоплением, кстати?

— Империал, — подумав, выдал встречное предложение сунувший дубинку в петлю мужик. — В комнате буржуйка стоит. Уголь оплачиваете отдельно.

— Червонец, платим за два дня сразу и ведро угля в счет квартплаты, — оглядел я торчавшие из окон общаги трубы. Тех, из которых дым идет, — наперечет. Ну и о каком аншлаге может идти речь?

— С дуба рухнул? — шагнул на ступеньку ниже мужик. — Да за такие деньги вы вчетвером конуру собачью не снимете!

— Посмотрим, — посмотрел я на здание соседней пятиэтажки, стоявшей окна в окна с облюбованной мной общагой. Если там такой же жлоб на охране — даже не знаю, что и делать. В окрестных двух- и трехэтажных хибарах свободные квартиры искать до потери пульса можно. — Может, у соседей ваших аншлага нет?

— Вы посмотрите на него, какой деловой? — разозлился из–за уплывающего приработка охранник. — Постой–ка, сейчас околоточного кликну, надо еще разобраться, что ты за фрукт.

— О! А это идея! — обрадовался я. — Не в курсе, в околотке свободные камеры есть? Может, нам с дружинниками сторговаться?

— Платите за три дня и два ведра угля бесплатно. — Мужик понял, что на понт меня взять не получится, и решил поторговаться. — Но если нагадите — собственноручно шкуру спущу!

— По червонцу? — уточнил я.

— По червонцу, — скорчил кислую мину охранник и распахнул дверь: — На вахту проходите.

— Лады, — кивнул я и повернулся посмотреть, не видать ли моих подельников.

О! Вон и они ковыляют. Ветрицкий вконец охромел, Вера и вовсе на ногах еле держится. Один пиромант бодрячком выглядит. Неудивительно, что волокуши тащить именно ему и поручили. Неужели выкинуть не могли? Или для антуража оставить решили?

— Договорился? — тяжело оперся на ограждение крыльца Ветрицкий.

— А то! — подхватил я Веру под руку и помог подняться по ступенькам. Что–то она шибко сильно притомилась — аж мотает на каждом шагу. Откат от лекарств пошел? — Двухкомнатные апартаменты с удобствами.

— Дорого заломили? — уточнил хозяйственный Напалм.

— Дорого, — не стал скрывать я и, распахнув дверь, пропустил девушку в небольшой тамбур. — Тридцать рублей за три дня.