Ровесники. Герой асфальта (СИ) - Курносова Елена - Страница 21

- Давай согрею. – Наши щёки соприкоснулись и моментально стали горячими. Сколько уже раз мне приходилось стоять вот так, в тёмном подъезде, и терпеливо дожидаться первого поцелуя от своего потенциального кавалера! И сейчас не предвещалось ничего нового, поэтому даже немного скучновато становилось от того, как всё запланировано и рационально происходит в этой жизни. Чтобы проявить хоть какое-то разнообразие, я слегка отстранилась от Виталика:

- Виталь, ты знаешь, а Наташка, по-моему, в тебя влюблена.

- Я знаю. – Коротко и абсолютно серьёзно ответил он. – Ну и что?

- Знаешь? – Мне отчего-то вдруг стало неприятно. – Почему же ты так к ней относишься? По-моему, она хорошая девчонка.

- Хорошая. – Тем же бесстрастным тоном подтвердил Виталик. – Ну а дальше-то что?

- Она что, не нравится тебе что ли совсем?

- Ну почему, нравится. Нормальная девчонка.

- Зачем же ты…

- Ты слышала, как она о Вадьке отзывается?

- Слышала. А при чём тут это?

- При том. Она его терпеть не может, а он – мой лучший друг.

Такое логичное и в то же время дурацкое объяснение повергло меня в лёгкую растерянность.

- А я? Я сегодня утром как о Вадиме говорила? Лучше что ли?!

- Ты тогда его не знала. Теперь же не говоришь. А Наташка его давно на дух не выносит.

Вот это дружба, с ума можно сойти. Так, если бы я не узнала Вадима и Виталика как следует за сегодняшний день, точно решила бы, что они геи.

- Странный ты какой-то. – Задрав голову вверх, я посмотрела на Виталика. В темноте виднелся только белый пластырь на щеке, а повреждённый глаз выглядел зловеще. Мне стало смешно и в то же время душу защемило от материнской нежности. Это чувство было непривычным – прежних своих ребят жалостью и состраданием я особо не баловала.

- А ты классная. – Ответил мне Виталик тихо и проникновенно.

- Правда? – Будто бы удивилась я.

- Правда. – Кивнул он. – Тебе это, наверное, и раньше говорили?

- Говорили.

- И в любви признавались?

- Бывало.

- А ты?

- А что – я?

- Ты это кому-нибудь говорила?

- Это что, допрос?

- Ага. С пристрастием. – Виталик уже сам понял, что говорит ерунду, и чтобы исправить положение вдруг без особых проволочек схватил меня в охапку, приподнял над полом и стал мягко, медленно целовать в губы. Я даже удивилась тому, как ненавязчиво и вежливо у него это получается. Вообще, мне давно известно, что мужской характер легко определяется по манере целоваться. Такие вот телячьи нежности, к примеру, выдавали в моём новом ухажёре человека доброго, ответственного и тактичного, не способного на подлость и предательство по отношению к кому бы то ни было. Недаром же мама даже из окна сумела распознать в нём хорошего парня…Но стоп, о чём это я думаю?! Когда целуешься, думать вообще ни о чём не полагается, это говорит о совершенном бесчувствии и потенциальном намёке на фригидность в будущем. Правда, когда процесс протекает так медленно, трудно заставить мысли заткнуться – голова не кружится, дыхание не перехватывает, да и кровь вовсе не желает выбрасывать лишний адреналин. Со мной это уже происходило. Даже первый поцелуй в пошлом году не произвёл на меня того впечатления, о котором так подробно пишут в любовных романах. Одиннадцатиклассник Игорь Елисеев, пригласивший меня тогда погулять, был, конечно, не новичком по части поцелуев и чисто внешне внушал симпатию, однако изо рта у него пахло чем-то до того противным, что меня чуть не стошнило. Наверное, где-то у Гарика начал незаметно подгнивать зуб, и сам он этого ещё не ощущал. Сказать ему правду, сделать замечание, я тогда не решилась, но свиданий с той поры у нас больше не было.

Изо рта Виталика ничем не пахло – он, насколько я успела заметить, даже не курил, в отличие от многих своих друзей-ровесников. Его поцелуи были приятными и сладкими, поэтому я даже не пыталась их прерывать. Мы простояли так, наверное, минут десять, если не больше, и оторвались друг от друга только когда хлопнула входная дверь и мимо нас прошёл кто-то из жильцов дома. Я инстинктивно зарылась лицом в куртку Виталика.

- Ты что, страус? – Тихо спросил он, когда чужие шаги затихли где-то в районе четвёртого этажа.

- Почему? – Не поняла я.

- Голову в песок зарываешь от страха.

- Я ничего не боюсь.

- Так уж и ничего?

Виталик смотрел на меня с такой мужественной нежностью, словно мы только что переспали. Меня развеселила эта мысль – похоже, мой милый друг очень серьёзно относится к поцелуям. Потребуй я от него сейчас немедленной женитьбы – беспрекословно бросится выполнять свой мужской, благородный долг. Интересно, он ещё мальчик или уже нет? Как бы поделикатней об этом узнать?

- Виталь…

- Да?

- У тебя девушка была когда-нибудь?

Сросшиеся на переносице чёрные брови недоумённо приподнялись:

- В смысле?

- Ну, в прямом смысле. Ты встречался с кем-то?

- Да, но недолго.

- Почему? Разонравилась?

- Нет. Вадька отбил.

- Отбил?! –Меня поразило то спокойствие, с которым Виталик об этом сказал. – И ты ещё с ним дружишь после такого?!

- А что? Настоящей мужской дружбе не должны мешать женщины.

- Всё равно, с его стороны было подло уводить девушку, с которой встречаешься ты!

- Нет, извини. Вадька не виноват в том, что девчонки сами на него вешаются. И потом, я бы всё равно не стал с ней гулять, зная, что она влюблена в Вадьку.

- Интересно. Где же сейчас эта девушка?

- Откуда я знаю? Она со Чкаловской. Там, наверное, и живёт себе до сих пор.

- И с Вадимом до сих пор встречается?

- Откуда я знаю?...Хотя, вряд ли. – Виталик усмехнулся с горькой иронией. – Я же говорил, что Вадька ни с кем подолгу не гуляет. Переспал – и всё. Уже неинтересно.

- А ты её трогал?

- А я не успел.

- Не успел или не захотел?

- И не захотел тоже. Я не такой расторопный как Вадька, поэтому от меня все девчонки к нему сбегают.

- А он их всех с распростёртыми объятьями встречает, да? – Я вновь начала тихо ненавидеть Вадима Канаренко. – И отказать, бедненький, никому не может даже из солидарности к другу! А если завтра я тоже к Канарейке сбегу?

Я сама не поняла, зачем это сказала. Сейчас больше, чем когда бы то ни было, я знала, что очередной пассией красавчика Вадима не стану никогда хотя бы из чистейшего принципа. Но почему-то вдруг захотелось уязвить бесхарактерного Виталика, пробудить его от спячки, заставить бороться за своё счастье, а не отступать так покорно перед огненно-ярким обаянием друга. Если я действительно нравлюсь ему, он непременно вспыхнет, возмутится, почувствует в себе силы…Однако случилось обратное – Виталик отстранился от меня, словно только сейчас выяснил, что я заразная.

- Да на здоровье. – В голосе его зазвучал металл. – Так сразу бы и говорила, что влюбилась. Я же тебя спрашивал. А ты ни «да», ни «нет». Что я тебе, навязываться буду?

- И ты меня ему просто уступишь?! – Изумилась я, оскорблённая в лучших чувствах.

- А что же мне, драться с ним из-за тебя? Как будто это что-то изменит!

Я просто задохнулась от негодования:

- Конечно, изменит! Девушки любят боевых парней! Если бы ты хоть раз набил морду своему Вадьке, может быть твоя подруга к тебе бы вернулась!

- Нужна она мне после Вадьки!

- Как же ты можешь с ним тогда дружить?! – Заорала я на весь подъезд, окончательно выходя из себя. – Он же подонок! Он с тобой вообще не считается!

- Много ты понимаешь! – Закричал Виталик ещё громче, его, наверное, и на улице было слышно. – Ты с ним только сегодня познакомилась, а я с ним с семи лет дружу!

- Это ты с ним дружишь, а он тобой пользуется как щитом! Девчонок отбивает, перед учителями подставляет – и хоть бы что! Даже не извинится, наверное, за то, что делает! Словно это так и надо!

Виталик нервно рассмеялся.

– Единственное, пожалуй, чего Вадька не умеет в своей жизни – это извиняться. Я, по-крайней мере, ещё ни разу не слышал. Сегодня перед тобой, правда, извинился за шутку, но это где-то медведь сдох в лесу. Обычно он себя никогда виноватым не признаёт.