Крылья (СИ) - Славина Ирена - Страница 10

— Мой мамуслик открутит мне голову, если узнает... Нет, сначала открутит голову тому, кто продал мне пачку... Нет, сначала арестует его и отлупит электрошокером.

— Электрошокером не лупят, — поморщилась Ида.

— Моя мама лупит.

— Может она просто не в курсе, как он работает?

Ида листала любимый учебник Сканави, чёркая на полях карандашом. Она была похожа на фарфоровую куклу-блондинку ровно до того момента, пока не открывала рот. В тот момент, когда она начинала говорить, становилось ясно, что у «куклы» внутри не вата с опилками, а как минимум операционная система Андроид. Ида готовилась к поступлению на математический: три поколения математиков по папиной линии не оставили Идке ни единого шанса быть нормальным человеком. Даже мама-телеведущая не смогла подправить дочери карму...

— Так, Вернер, что происходит, а? Выкладывай.

— А? Что? — встрепенулась я. Видимо, разговор об элекрошокерах уже давно закончился.

— Лика, с тобой всё нормально? — подключилась Ида. — Ходят слухи, что… Хотя понятно, что вероятность стремится к нулю...

— Ну? — я перестала жевать и уставилась на подруг в ожидании объяснений.

Те неловко переглянулись.

— Что за слухи еще?!

— Ну в общем… Говорят, что… Лика, ты беременна? — последнее слово Алька выговорила почти беззвучно.

— Ч-чего? — поперхнулась я. — Что за бред?!

— Ну вот! — воскликнула Ида. — Я же говорила, стремится к нулю!

— Нет, ну сама подумай. В обмороки хлопаешься ни с того ни с сего, засыпаешь посреди уроков. От физры освободили вообще, — Алька склонила голову набок.

— Слушайте! — начала орать я, но тут же опустилась до шепота. — Я не беременна, понятно?

— Да понятно-понятно. Просто мы волнуемся. Сечёшь? — примирительно сказала Ида. — Так что не кипятись.

— И выкладывай, что с тобой, — подытожила Алька.

Мне не хотелось врать тем немногим людям, которые продолжали бы любить меня, даже превратись я во Франкенштейна. Но этот секрет — мой секрет — был слишком невозможным, слишком ГИГАНТСКИМ для этой реальности. Достать из своего шкафа самый жуткий скелет, сдуть с него пыль и потрясти у подруг перед носом? Ну нет... Я набрала побольше воздуха в лёгкие.

— У меня болезнь, связанная с… нарушением кровообращения в мозге. Отсюда постоянные обмороки. Сначала нападение в магазине, потом Феликс пропал, я перенервничала, и вот болезнь активизировалась. А до этого не проявлялась, — сказала я, придумывая на ходу.

— Ты умрёшь?! — испуганно прошептала Ида.

— Еще чего! По крайней мере, не в обозримом будущем... Но мне теперь нельзя нервничать, сразу отключаюсь. А ещё не выяснять отношения, не испытывать боль, не возбуждаться, не волноваться и не...

— А жить как? — возмутилась Алька и, видимо, тут же пожалела о сказанном.

— Ох, не знаю... — я уронила лоб в ладони, пытаясь не разреветься.

— Ну-ну... — Ида захлопнула Сканави, порылась в сумке и вытащила мне бумажный платок.

— А еще меня достаёт по телефону какой-то мужик и просит встречи.

— Ух ты, — тут же переключилась на новую тему Ида. — Давно?

— Несколько недель.

— Как романтично!

— Не романтично. Если бы ты послушала этот голос, то поняла бы. Жуткий тип, без тормозов.

— Если будет доставать, накатывай в гости. Ты моей мамане, в отличие от Феликса, всегда нравилась, — подмигнула Алька.

— Спасибо. Но надеюсь, до этого не дойдёт.

Я не горела снова столкнуться нос к носу с Алькиной матерью. Та работала следователем, вела дело о пропаже Феликса и успела изучить наше семейство вдоль и поперёк. Деловая, допытливая, бесцеремонная (теперь я знала, какой будет Алька, когда вырастет) — я не могла представить её на кухне, в переднике, с поварёшкой в руке. Только на «задании», с пистолетами в обеих руках. Хотя Алька божилась, что её «мамуслик» отлично готовит и даже иногда занимается вязанием. «Вяжет жуликов. И носки», — говаривала Алька и при этом всегда ржала, как ненормальная...

— Имей в виду, анонимные звонки обычно ни к чему хорошему не приводят, — на этот раз Алька была серьёзна.

— Откуда статистика? — захлопала ресницами Ида.

— Ну начинается! От человека, который всю жизнь с этими анонимными звонками разбирается, от моей мамани то есть! — взорвалась Алька.

— Проблема в том, что твоя мама работает только с отрицательными случаями, а положительные в глаза не видела. Потому что счастливые получатели анонимных звонков в милицию просто не обращаются. А просто... весело проводят время. Адвокаты по бракоразводным делам небось тоже считают, что все браки ни к чему хорошему не приводят. Сечёшь? То есть я хочу сказать, что для выводов надо обладать полной статистикой, а ею твоя мама вряд ли...

— Моя мама вряд ли — что?

Я откинулась на спинку стула и открыла банку лимонада: перепалки между Идой и Алькой стоили того, чтобы не пропустить ни единого слова. Так спорили бы операционная система Андроид и электрошокер.

***

— Слушайте, а давайте куда-нибудь смоемся? На этих выходных. Или на следующих, — выдала Ида, глядя на меня с заботой.

— Не хочу, — буркнула я. — От себя не убежишь.

— А я не против, — подхватила Алька, вытирая салфеткой растёкшуюся тушь у меня под глазами. — Ну правда. Развеемся. Погода блеск.

Весна и правда стояла изумительная. Невероятно жаркая, с чистым ослепительным небом. С юго-запада дул такой сильный свежий ветер, что ни на секунду не покидало предчувствие близкого побережья. Казалось, что если обойти близлежащие многоэтажки, то тут же упрёшься в море. Хотя до настоящего моря было не меньше двух часов езды.

— Давайте куда-нибудь на Южный Берег, а? В Ялту например. Потусуемся на набережной, заедем в Массандру, вина нагребём — завелась Алька, лихорадочно сверкая глазами.

— Никакого вина. Мне еще Сканави решать, — проворчала Ида. — Но ехать надо. Можно в Севаст, или в Евпаторию, или куда-нибудь подальше… в Каховку, у меня там бабуля. Ноги помочим, позагораем! На электричке прямо завтра утром, ага?

— Слушайте, а давайте в Киев? — сказала Алька, хрустя миндальной печенькой.

— Да ну нафиг так далеко, — хором ответили мы с Идой.

— Не, я серьезно, давайте в столицу. Сегодня вечером сядем на поезд, завтра утром — уже там. У меня тётушка на Подоле живёт, закинем сумки. Выходные погуляем по Крещатику, там каштаны сейчас в цвету, красотища... О, а ещё зоопарк! Или нет! В Аймакс на «Тора»! О боже, этот актёр, который Тор, как же его...

— Крис Хэмсворт, — вставила Ида, делая еще одну пометку в решебнике.

— Да, он! Я прям тащусь! А потом ночью по клубам, о-о-о! А в воскресенье нагребём киевских тортов, сядем в поезд и в понедельник на уроки потопаем.

— Мне всё нравится! Кроме этого вашего Тора. Я бы скорее предпочла «Меланхолию» Ларса фон Три...

— Никакой меланхолии, — отрезала Алька. — Нам надо Вернер спасать! Киев, Крис, Крещатик, клубы. Ты, да я, да мы с тобой!

Ида рассмеялась и ткнула меня в бок:

— Летим, Вернер?

— Да что-то мне совершенно…

Я колебалась. С одной стороны, было бы неплохо сменить обстановку. Пыльный, скучный Симферополь умел брать за горло. А с другой — мне совершенно не хотелось трястись в поезде, куда-то ехать, где-то тусоваться. Мне просто хотелось заползти дома под одеяло, включить печальную Сирению с ее готическими хорами и рвущими душу скрипками и грустить под “Save me from myself”...

— Поехали, — решительно сказала я.

— Передумала?

— Да. Пора спасаться от себя самой.

5. Предчувствие

Романтику путешествия на поезде мало что может испортить. Даже если матрас тонкий, окна запылились, а у проводницы лицо, как у тюремного надзирателя. Мы купили три билета в купе, скинулись вместе на четвертый, чтобы избавить себя от попутчиков, и, как только «надзирательница» проверила билеты, заперли двери купе и погрузились в долгожданное уединение.