Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Стихотворения и поэмы

Колас Якуб Михайлович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Стихотворения и поэмы - Колас Якуб Михайлович - Страница 89

Изменить размер шрифта:

‹1938›

ПОЭМЫ

НОВАЯ ЗЕМЛЯ

(Главы из поэмы)

I. УСАДЬБА ЛЕСНИКА

О детства уголок мой милый!

С тобой расстаться я не в силах.

Как часто, утомлен дорогой,

Г одами юности убогой,

К тебе я в думах улетаю

И там душою отдыхаю,

Не раз душа моя мечтала

Дорогу жизни всю сначала

Пройти еще раз, оглянуться,

Убрать с пути каменья злые,

Что губят силы молодые,

И вновь к весне моей вернуться.

Весна, весна моя! О, где ты?

Не я, твоим теплом согретый,

Приход твой радостный встречаю, —

Тебя навек я провожаю.

Нет! Не вернется та волна,

Что вдаль рекой унесена,

Не раз она в парах летучих

Взлетит на крыльях солнца к тучам,

Чтоб вновь на дол сойти в туманах

Иль частым дождиком пролиться.

Никто не выйдет из границы

Седых законов, жизнью данных.

И ты, и ты, моя весна,

Вновь не придешь, как та волна!

Вот и теперь передо мною

Встает мой уголок пригожий,

Криницы узенькое ложе

И елка с тихою сосною,

Обнявшиеся над водою,

Как молодые в час разлуки,

В час клятвы и любовной муки.

И вижу лес я возле хаты,

Где, взявшись за руки, девчата

Играли песни дружным хором,

Идя с работы шагом скорым.

Напевы песен их раздольных

По лесу звонко разливались,

Им все пригорки откликались,

И радость пела в звуках вольных.

А сосны, ели вековые

Под эти песни молодые

Стояли в молчаливой думе,

И в их неуловимом шуме,

В печально-сумрачном смиренье

Как будто чудилось моленье.

Вблизи сторожки лесниковой

Лес выгибался, как подкова. —

Высокий, старый и тенистый.

Шатер осины круглолистой

Сплетался с соснами, дубами,

А елки хмурыми крестами

На небе четко выделялись

И словно с тучами шептались.

Они стояли, точно вдовы,

Поодаль, хмуро-одиноко,

Поднявши к облакам высоко

Своих вершин наряд суровый.

Лес наступал и расступался,

Лужком зеленым разрывался

И хату обнимал крылами,

Приветливо шурша ветвями, —

Тем видом каждый любовался!

А снизу этот бор косматый

Подбит был выпушкой богатой:

Лозой, черемухой, крушиной,

Ольхой кудрявой и рябиной.

Глядишь, бывало, — и сдается,

Что через эту ткань живую,

Сквозь эту поросль молодую

Ни мышь, ни птица не пробьется.

Из глуби леса мирно тек

Травой заросший ручеек.

К его струям неторопливым

Склонялись трепетные ивы,

Он из-под сени их густой

Едва заметной бороздой

Шел через луг, в траве скрываясь,

И, прихотливо извиваясь,

Вливался в Неман голубой.

А луг — насколько хватит ока —

Свободно, пышно и широко

Простерся скатертью богатой

Вдоль Немана от самой хаты,

Сверкая яркими цветами,

Всех красок жаркими тонами,

В неуловимых переливах

Оттенков нежных. Как на нивах

Колосья, наливаясь, гнутся

И людям радостно смеются

Своим звенящим тихим смехом

Под легким ветерка пробегом, —

Так травы буйные, без края,

Шумят, ликуя и играя,

И ходят волны луговые

Веселой светлой чередой;

Цветы кивают головой —

Ну, как девчата молодые.

Эх, луг широкий! Луг цветущий!

Ты, как живой, в лучах поющих

Стоишь во мгле перед очами.

Прекрасен ты, но и печален,

Как наша тихая сторонка,

Где пеленой тумана тонкой,

Синея, летний зной дрожит

И даль задумчиво глядит.

Хоть я терплю неволи муки{1}

С родимым берегом в разлуке,

Но я душою оживаю,

Когда в мечтаньях озираю

Тебя, мой берег, луг искристый,

Где льется Неман серебристый

И дружной высятся толпою

Дубы, как башни, над водою.

И только тут, под их ветвями,

На солнце утомлен трудами,

Косарь спокойно отдохнет

От дум тяжелых и забот,

Овеян сладостными снами.

Здесь так привольно, так прохладно,

И птицы резвые отрадно

Поют, кружатся в ясном небе, —

Кругом везде их слышен щебет.

Л на дубах, воздеты к звездам,

Темнеют аистовы гнезда.

Клекочут аисты, и звонко

Им жалуются аистенки

И клювы тянут из гнезда, —

Птенцам давно нужна еда.

А там, где птицы старше стали,

Манить их начинают дали.

Им сладко первое усилье,

Они уже разводят крылья,

Глядишь — на локоть подлетают,

Крылами ветер загребают

И неуклюжими ногами

Смешно танцуют над дубами.

В соседстве с ними, под ветвями,

Скворцы и воробьи гнездятся,

Пищат, щебечут, ворошатся

И молкнут поздно вечерами.

В дупле кричат сизоворонки,

И свист над лугом резкий, звонкий

Роняет коршун осторожный,

Томя простор тоской тревожной.

Эх, луг широкий! Как живой,

Покрытый свежею травой,

Ты зеленеешь предо мною,

Сияя светлою красою.

Как женщины, к которым старость

Тайком, исподтишка подкралась,

Чтоб незаметно отобрать

Их силу, красоту и стать

И, высосав из них все соки,

Навек оставить одиноких,

Забытых миром и недужных

И жизни молодой ненужных, —

Так рядом с хатою, в садочке,

Пригнувшись тихо в уголочке,

Дремали старые две ивы.

А тут же, стройны и красивы,

Деревья юные стояли

И весело на них взирали.

Раскинув ветви над бурьяном,

Росла здесь грушка с тонким станом,

И над забором валом пышным

Кудряво зеленели вишни.

Был невелик, конечно, сад —

Рябина, три дичка подряд,

Меж ними липка молодая,

Как будто внучка дорогая.

Но как же радостно и мило

Пчела тут в ульях гомонила!

И как приятно пахло медом!

Плодились пчелы с каждым годом:

Что лето — ульев прибывало,

Хоть было их уже немало.

И гул стоял и днем и ночью.

Бывало, летом, в час рабочий,

Вдруг разнесется крик веселый:

«Эй, тятя! Дядька! Вышли пчелы!..»

За хатой, прямо возле сада,

Навес стоял с гуменцем рядом,

А под навесом снасть простая:

Возок, телега запасная,

Колеса, хомуты и сани,

И ульев несколько, заране

Уж приготовленных; ушат,

Кадушка, старый понаряд{2}

И прочий запыленный хлам

Ютился здесь по всем углам.

Все — вещи нужные для дома!

Гуменце, крытое соломой,

От долгой жизни поседело,

Солома клочьями висела:

Ее и ветры потрепали,

Да и мальцы поободрали.

На крышу лазая, бывало, —

Их это дело забавляло.

А под щитом, на паутине,

Засохший колос-сиротина

Один в тиши слегка качался;

С каких он пор тут обретался,

Никто не мог бы дать ответа!

Еще старей постройки этой

Был хлев замшелый и гнилой;

Стоял он там, с годами споря.

Едва держась, как на заборе

Горшок, разбитый кочергой.

Тот хлев казался старичиной,

Согбенным тяжкою кручиной.

А сбоку, в поле, недалеко

Ютился погреб одиноко;

Припав к сырой земле стрехою,

Он зарастал густой травою.

Среди запущенных строений

В глуби двора стояла хата;

Она была щеголевата,

Как та шляхтянка из селенья,

Что в праздник около костела,

Чуть-чуть поднявши край подола.

Преважно ходит под зонтом

И юбкой вертит, как хвостом,

С дорожек пыль, песок сметая

И в хлопцев глазками стреляя.

За хатой поле начиналось,

Где рожь густая колыхалась,

Росли овес, ячмень, гречиха…

Привольно было там и тихо!

Мой уголок, мой кров родной!

Теперь я для тебя чужой.

И лес, и поле всё такие,

Но люди здесь живут другие.

Печаль мне в душу западает,

Что в вечность канули годочки,

Мои счастливые денечки, —

Весна промчалась молодая!

Теперь завесу лет раздвинем

И оком пристальным окинем

Житье Михася и Антося,

Посмотрим, как там все велося.