Титановая гильотина - Соболев Сергей Викторович - Страница 74

Мужчина, у которого был при себе билет на тот же рейс, прошел контроль без проблем.

Но лишь спустя какое-то время, когда самолет поднялся в воздух и набрал высоту, этот мужчина обернулся, нашел взглядом сидящего через три ряда Никольского и медленно – но с особым значением – кивнул головой...

Глава 33

Каков, с божьей помощью, поворот!.

В здании областной администрации, куда он приехал сразу же после переговоров с Никольским, Шацкий пробыл около часа.

Выйдя из парадного, он уселся в свой новенький «Мерседес-Бенц МЛ-320» и через каких-нибудь десять минут припарковался с тыльной стороны здания, в котором располагался офис ЧОП «Центурион».

Взойдя на невысокое крылечко, он нажал кнопку звонка. Ему тут же открыли, и Николай, личный шофер и телохран Черняева, тут же сопроводил визитера к своему шефу, который с нетерпением дожидался приезда Шацкого в своем кабинете.

– Ну что? – спросил он, вставая из-за стола навстречу давнему приятелю и деловому партнеру. – Была какая-нибудь предъява?

– Блеф! – сказал Шацкий, усаживаясь, не снимая плащ и шляпу, на край стола. – Речь в основном шла про Зеленскую. У этого Никольского был при себе кейс, но он ни черта мне не предъявил! От бабок отказался наотрез! Но переговоры только приостановлены... поэтому есть основания предполагать, что эти московские хмыри, что пытаются поддеть нас на кукан, таким вот способом лишь набивают себе цену.

– Что ж получается? – пробормотал себе под нос Черняев. – Выходит... журналисты таки не успели скинуть компру своему московскому начальству?

– Выходит, что так, – кивнул Шацкий. – Я ему в лоб сказал: давай-ка, Никольский, предъяви свои козыри! Какие у нас тут на столе ставки?! А этот деятель, значит, попытался втемную со мной играть... Но так дела не делаются! Блефовать мы и сами умеем! Черт... ну и наломал же ты дров со своими быками, Виталя!..

– Вот только не надо из меня крайнего делать! – угрюмо сказал Черняев. – Сами же меня торопили, надо, мол, резко, в сжатые сроки решить известные тебе проблемы. Я, что ли, должен был Карахана арестовывать? Мы со своей стороны все сделали как надо... так нет же, упустили его!! Ну и пошло все потом сикось-накось.

– Гэбисты, Виталя, будут нейтрализованы. Уже имеются определенные договоренности в этом плане.

– С-суки! – процедил Черняев. – У нас уже есть потери. Ты в курсе?

– Припрячь пока своих покойников, Виталя. Сейчас не время скорбеть и устраивать пышные панихиды.

– Одного так вообще... зверски разделали... как тушу на мясокомбинате... кровищи!..

– Меня не интересуют эти подробности, – поморщившись, сказал Шацкий. – Повторяю, гэбисты уже получили по рукам.

– Я этого Карахана и тех, кто ему помогает, из-под земли достану!

– Остынь, Виталя! Давай поговорим о деле!

– Так ты говоришь, что телевизионщики блефуют? Что у них нечего было особо тебе предъявить?

– Кое-что, конечно, они здесь раскопали, – задумчиво сказал Шацкий. – Не зря ведь они этих журналюг к нам тайно подослали! Но уже задействованы наши связи в Москве.

– А что с телкой этой делать? Мы ж прикидывали, что она как-то успела скинуть свежую компру?! А теперь что получается? Это ж из-за нее вся каша заварилась!

– Тут, Виталя, все будет зависеть от того, как быстро сработают наши столичные связи, – в такт каким-то своим мыслям покивал головой Шацкий. – Но и мы с тобой, дружище, не должны терять время даром.

Леня Соломатин смог вырваться из конторы лишь после трех часов пополудни.

Хотя теперь вроде бы Карахану не нужно было опасаться репрессий со стороны прокурорских и ментов – именно эту новость и должен был сообщить Соломатин своему коллеге, числящемуся пока в бегах, – все ж он решил встретиться с двумя своими приятелями в укромном месте, где можно было спокойно поговорить на любую тему.

Таким укромным – относительно, конечно, – местом являлся небольшой лесной массивчик, расположенный в десятке километров от окраины облцентра, подступающий вплотную к шоссе на Новомихайловск.

Свернув с шоссе, Соломатин проехал метров триста по проселку, нырнувшему в лесочек. Из редких кустиков на проселок выехал фургон «Мицубиси». Остановились рядышком, заглушили движки и вышли из машин.

– Здорово, Герман! – пожимая поочередно приятелям руки, сказал Соломатин. – Здорово, Михаил...

– Тебя что, Ленчик, взаперти держали до сей поры? – спросил Карахан, доставая из кармана сигареты. – Что там вообще у нас в Конторе творится?

Дружно закурили.

– Какая-то хрень творится, – пыхнув дымком, сказал Соломатин. – Сам не пойму толком... По-моему, где-то наверху решили все спустить на тормозах. Раньше не мог нарисоваться, извините. Керженцев держал меня все это время в Конторе. Я уж было подумал, что меня тоже собираются «привлечь».

– Как это – «спустить на тормозах»?! – удивился Волков. – Это ж какие силы должны быть задействованы!

– Нам остается только гадать, – пожав плечами, сказал Соломатин. – Вчера вечером, когда самый шухер поднялся, наш генерал о чем-то долго совещался с приехавшим по такому случаю начальством.

– С кем конкретно? – спросил Карахан.

– Замдиректора по федеральному округу, наш куратор.

– Понятно...

– В том-то и дело, что ни черта не понятно! – посмотрев на него, сказал Соломатин. – Я уже к ночи «на товсь» был! Нужно было только получить «добро» от Керженцева, чтобы поднять по тревоге наш «антитеррор»! Я поехал к нему на доклад, вернее, он сам меня вызвал. Не успел я открыть рот, как он та-а-ак наехал на меня!! Та-ак орал, что оконные стекла звенели в его кабинете!!

– На какую тему был наезд? – спросил Карахан. – Из-за меня?

– А вот черт его знает, – Соломатин вновь неопределенно пожал плечами. – Кричал, что вокруг одни «идиоты» и «предатели», что «кто-то наломал дров, а ему одному за все отвечать», что если кое-кто не умеет работать, то пусть «не рыпается», пусть «не гонит волну», а сидит в своем кабинете и «перекладывает бумажки».

– На меня, что ли, намек? – криво усмехнувшись, спросил Карахан.

– Не знаю, он не уточнял. Мне он вообще запретил покидать без его разрешения здание Управления. Вроде как под домашний арест посадил.

– Ну а что сейчас? – спросил Волков. – Маленько отошел уже генерал? Или по-прежнему мечет громы и молнии?

– В Конторе он сегодня появился только к часу дня, – сказал Соломатин. – Смурной какой-то, как будто малость не в себе. Я его еще таким не видел. Около часа времени они о чем-то совещались с глазу на глаз с Лозовым. Когда он вызвал меня к себе, настроение у него было уже вполне бодрым. Сели мы втроем, Керженцев, Лозовой и ваш покорный слуга, перед включенным «ящиком» и стали смотреть новости.

– Из Москвы? – спросил Карахан. – По какому каналу?

– Да нет же, наше, областное телевидение, двухчасовой выпуск новостей. Ну а в них показали кусок пресс-конференции, которая недавно состоялась в Доме печати. Давали ее прокурор Кулагин и начальник горотдела милиции, третьим был Аркушин. Журналистов там было с десяток, почти все из прирученных. Ну а пресс-секретарь Воронина дирижировал этим хором.

– Ну и что там было такого интересного, – спросил Волков, – что вы уселись смотреть это действо?

На лице Соломатина появилась мрачноватая усмешка.

– Если вкратце, то Кулагин сказал, что прошедшие по городу слухи о том, что к преступлению в «Левобережном» причастны сотрудники органов – он не уточнил, каких именно, – абсолютно не имеют под собой никаких оснований. Как и то, что при обыске на квартире у одного из оперативных сотрудников УФСБ...

– То есть у тебя на хате, Герман, – уточнил Волков.

– ...найден пистолет, из которого были застрелены Кормильцин и Аксенов, и еще крупная сумма денег, – закончил свою мысль Соломатин. – Главный городской мент озвучил версию, что убийство этих двоих связано, скорее всего, с их левой коммерческой деятельностью. Круглов уточнил, что среди убитых в «Левобережном» действительно есть сотрудник одной из спецслужб. Но он, как показало следствие, зашел туда как рядовой посетитель и вообще был не при исполнении, потому что числился в отпуске.