Круиз с сюрпризом - Серова Марина Сергеевна - Страница 9

Итак, на чем мы остановились? Да все на том же – психологический портрет предполагаемого убийцы. Что там у нас? Бескорыстная любовь к милиции и желание помочь ей в улучшении уровня показателей? Трогательно. А если без шуток? Способен на риск, умеет просчитать ситуацию (Гену подставили, скорее всего, сознательно), выбрал удачный момент. Еще что? Способ убийства какой-то странный. Как там девчонки говорили? Оглушили ударом по голове, а потом закончили работу ножом? Либо непрофессионал, либо косит под такового. Что хорошо объясняется желанием подставить Гену, который в своей жизни явно мало практиковался в убийствах.

Я посмотрела на часы – батюшки, уже одиннадцать. Татьяна! Уволю я тебя с должности частного детектива, мух ты не ловишь! Тебя уже часа три как наняли, а у тебя еще нет ни одной сносной версии.

Версия, версия... Мотив мне неясен. А точнее – слишком много их, этих мотивов. И не надо забывать, что теплоход наш идет из Тарасова, все пассажиры принадлежат примерно к одному кругу, а Тарасов – город маленький. Наверняка на теплоходе есть знакомые с нашей компанией люди. Надо проверить. Это еще больше расширит круг подозреваемых, что мне совершенно не нравится.

Ага, Виталий Николаевич заканчивает свою сагу о данной достопримечательности, и нас вот-вот уже начнут запихивать обратно в автобус. Я не стала этого дожидаться, а потихонечку проскользнула в ближайший переулочек. Сейчас главное – смыться, а уж дорогу в милицию я как-нибудь найду и без экскурсовода. Инстинкт доведет.

Сейчас я поймаю машину, меня доставят в милицию, а там уж... Вот. Какое счастье-то! Я вспомнила, я вспомнила наконец, что я забыла. Деньги я забыла. Я из – за этого Игоря (ну и устрою я ему сегодня) выехала в город без копейки денег.

И что же мне теперь делать? Да ничего, добираться пешком: город маленький, за час, наверное, обойти можно. А уж до главного здешнего управления милиции – тем более. А прогуляться тебе даже полезно.

Так, гулять мне уже надоело. Город этот я скоро взорву. И его гостеприимных обитателей тоже. Я уже часа два мотаюсь, а до милиции добраться не могу. Я исходила вдоль и поперек этот дурацкий парк посреди города, который мне больше напоминает лес. Живописно, согласна. Но я по горло сыта сегодня красотами природы, а также творениями рук человеческих. Хочу в милицию!

Что мне остается? Правильно, совершить преступление, а именно: угон транспортного средства. И лучше с водителем, поскольку сама я в этом состоянии вести не смогу.

А вот, кстати, и водитель в «Жигулях» сидит, скучает. Ну, начали:

– Молодой человек. Будьте добры... – я очутилась около переднего места пассажира. «Молодой человек» с умеренной заинтересованностью посмотрел на меня. Я мельком взглянула – дверцу можно открыть, она не защелкнута. Рывком открыв дверцу, я рухнула на переднее сиденье, открыла сумочку, вытащила свою изрядно потрепанную красную книжечку, раскрыла ее, ткнула под нос водителю и бросила:

– Городское управление милиции! Немедленно!

Водитель кивнул и тронулся с места. Правильно, зачем с милицией ссориться? Я с облегчением откинулась на сиденье. Не зря я на заре туманной юности какое-то время работала в тарасовской прокуратуре: удостоверение помощника прокурора, хоть и просроченное, в некоторых случаях очень даже помогает жить. Вот как сейчас, например.

Ага, вот и главное управление здешней милиции. Очень миленькое здание. Оказалось, что я бывала в десяти шагах от него по крайней мере раз пять. Изучила, что называется, все подходы и выходы.

Водитель остановился, я открыла дверцу и, вылезая из машины, как могла более внушительно произнесла:

– Спасибо, вы очень помогли в расследовании, – водитель невозмутимо кивнул и вновь застыл в скучающей позе. Интересно, ему что, все равно, где стоять?

А я решительным шагом направилась ко входу. Шаг-то решительный, а вот делать чего – неизвестно. Книжечка моя тут не сработает, это точно. Ну и как мне прикажете узнавать какие-то подробности расследования, а также местонахождение Иры и Кати? Вряд ли тут дают справки всем припершимся с улицы любопытным особам.

Но внутрь здания я все равно вошла.

– Таня, Таня, господи, как хорошо... Что ты тут?.. Как ты? – на меня налетела какая-то орава народу, затормошила, кажется, даже поцеловала и облила слезами.

Присмотревшись к куче, которая немного поуспокоилась, я обнаружила, что состоит она всего-навсего из Кати и Ирины. Ну, слава богу! Это именно та орава, которая мне нужна! И искать не надо – сами нашлись.

– Привет, девчонки, ну как дела? – могла и не спрашивать, и так видно, что дела плохи: Ирина вся красная, всхлипывает с перерывами, в перерывах – ревет. Катя держится из последних сил.

– Таня, все ужасно, – прорыдала Ира и добавила: – Катя, рассказывай. Я больше не могу.

Мы с Катей не возражали: она – потому, что возражать у нее не было сил, а меня уже давно не держали ноги (прогулки по козьмодемьянскому парку дают себя знать).

Вся наша дружная компания отошла от дверей в глубь здания, к окошку, где стоял стол, а вокруг него – скамейки. Мы сели, и каждый занялся своим делом: я принялась слушать, Катя – рассказывать, а Ирина – всхлипывать, изредка прерывая Катино повествование пояснениями и дополнениями.

– В общем, если коротко говорить, то ничего у нас не вышло, – обстоятельно начала Катя. Ирина энергично закивала головой. Катя пояснила свою мысль: – Мы и с Сашей, и с Геной ничего не смогли поделать.

– Стоп, давайте по порядку, – прервала я. – Что вы с Сашей должны были делать?

– В Тарасов переправить, – в один голос ответили девчонки.

– И что, не удается? – Нет, ну это-то ни в какие ворота не лезет.

– Не знаем мы. Тело не выдают, и вообще какие-то проволочки. Что делать?

– А чем мотивируют?

– Ничем. Интересы следствия.

– Ага, – ну, все понятно. – Очень просто. У вас какие-то деньги есть?

– Да, а ты думаешь, надо просто дать денег?

– Естественно. Это не проблема. А что с Геной?

– Они говорят, они говорят... – ну естественно, как только разговор зашел о Гене, Катя тут же расклеилась. Вот, уже ревет.

– Они говорят, что дело совершенно ясное, что они дорабатывают формальности, закрывают дело и передают его в суд. Ни в какой Тарасов они его отсылать не собираются, – твердо и почти спокойно объяснила Ирина.

Ясно. Все верно – если бы в деле были бы какие-то неясности, сложности, если бы это было похоже на «глухарь», козьмодемьянская милиция с увлечением занялась бы спихиванием этого дела в Тарасов. А как же – убитый – из Тарасова, плыл на теплоходе, при чем тут Козьмодемьянск? Тут же все ясно – и убитый есть, и убийство, и мотив, и улики. Надо только все запротоколировать, зафиксировать, и можно закрыть дело. А раскрытое убийство, причем по горячим следам – это же просто замечательно. Это же показатели улучшаются, и вообще... И при чем тут Тарасов?

– Что же делать? – прервала затянувшееся молчание Катя и с надеждой посмотрела на меня.

– Вы в Тарасов звонили, Кирсанову?

– Да, но его не было на месте, – ответила Ирина.

– Дайте-ка я попробую. – Мне протянули сотовый, и я начала набирать номер, ругая про себя Кирсанова последними словами.

Ага, последние слова подействовали, Кирсанов почувствовал, что лучше взять трубку, чем потом со мной связываться. Я кивнули девчонкам, которые напряженно на меня смотрели, и начала быстро говорить:

– Киря, это Татьяна. – Он явно хотел как-то отреагировать, но я ему не позволила: – Помолчи и послушай. Я по сотовому, причем по чужому. Пожалуйста, возьми из козьмодемьянской милиции дело об убийстве Козанкова Александра Ивановича. По нему проходит Владыкин Геннадий Николаевич. Запомнил? – Кирсанов что-то утвердительно пробормотал, видимо, справедливо рассудив, что тормозить меня сейчас – все равно что останавливать скорый поезд. Молодец! Я тем временем продолжала тараторить: – Его закрывают. Они считают, что все есть – и убийца, и мотив, и улики. Я это дело веду. Пожалуйста, забери его и потяни время. Придумай там, пристегни его к какому-нибудь серийному делу, ну придумай что-нибудь. Понял?