Длинный путь, трудный путь - Келтон Элмер - Страница 14

— Доброе утро, джентльмены, — сказал он с издевкой. — Рад, что вы согласились на переговоры. Не удивлюсь, если мы договоримся. — Он злобно ухмыльнулся, показав коричневые зубы. — Как говорится, роли поменялись, лейтенант, не так ли?

Желваки заиграли на щеках Оверстрита, но он спросил только:

— Чего вы хотите?

Боуден сплюнул в сторону двух мужчин коричневой табачной струей.

— Я сказал тебе однажды, что собираюсь раздобыть твой скальп. И я не хвастал. Я действительно это имел в виду. Но с тех пор я много размышлял, Оверстрит. В душе ведь я торговец. И мне кажется, у нас получится заключить сделку.

Оверстрит посмотрел в холодные, словно высеченные из камня лица трех индейцев, и по спине его пробежал озноб.

— Какую сделку?

Боуден указал подбородком на капитана-северянина.

— Насколько я слышал, янки теснят вас, техасцев, с этой территории. Вы хотите доставить оружие обратно к вашим войскам, чтобы голубые мундиры не могли вышвырнуть вас отсюда. Но десять фургонов не принесут вам особой пользы. Отряд солдат расстреляет его впустую. Индейцы — вот кто найдет оружию должное применение. Так вот, я могу собрать пару сотен поднаторевших в бою людей, типа вот этих, — он ткнул коротким большим пальцем, похожим на обрубок, в сторону команчей, — за время, которое понадобится, чтобы послать дымовой сигнал. Проблема в том, что их оружие годится только чтобы стрелять кроликов. Но с ружьями, которые вы увели из-под носа у армии Севера, мои индейцы могут стереть с лица земли полдюжины городов янки. И с каждым городом они будут захватывать все больше и больше оружия и боеприпасов. Ты только подумай об этом, парень! Меньше чем через месяц мы будем располагать тысячей воинов из полдюжины племен, вооруженных и готовых к бою — людей, которые промчатся по Нью-Мексико словно буря и отшвырнут этих янки назад до самого Миссури!

Страстное возбуждение охватило Боудена к концу его речи. Лицо раскраснелось, голос лихорадочно звенел.

— Тогда твоя Конфедерация завладеет этой территорией! Можете занять все, до самой Калифорнии. Ты будешь героем, Оверстрит. Тебя произведут в генералы!

Лицо лейтенанта побелело от гнева, губы сжались в тонкую полоску.

— А что ты попросишь взамен, Боуден? — Оверстрит уже знал ответ.

— В этих мексиканских городах полно богачей, Оверстрит. Золото и серебро, лошади и овцы, прочий скот. Там есть буйволиные шкуры и еще кое-что, чем можно торговать. Вот чего мы хотим. И это все, чего мы хотим. Остальное принадлежит тебе и Джеффу Дэвису.

Бросив короткий взгляд на капитана Пэйса, Оверстрит увидел ужас в его глазах. Он повернулся к торговцу.

— Ты не упомянул одну вещь, Боуден. В этих городах живут люди, невинные люди, которые не имеют никакого отношения к этой войне. Твои дикари оставят за собой кровавый след, который не смыть и за сотню лет. Это ведь будут не только мужчины, Боуден. Это будут также женщины и дети, забитые, как скот! — У него перехватило горло. В висках барабанной дробью стучала кровь. — Разумеется, мы хотим завоевать Нью-Мексико. Но мы не хотим этого такой ценой. Я не дам тебе оружие.

Он снова взглянул на Пэйса.

— Спасибо вам, лейтенант, — тихо сказал капитан.

Боуден грязно выругался.

— Тогда к рассвету никто из вас не останется в живых, Оверстрит! А мы все равно получим фургоны. — Торговец обвел широким жестом горы. — Вон там меня дожидается сотня воинов. Вы исчезнете с лица земли, как снежный ком в аду!

— Мы не сдадимся без боя, Боуден, — с мрачной решимостью проговорил лейтенант. — А если вы начнете стрелять в фургоны, вы взорвете порох. Весь обоз взлетит на воздух, и это ни вам, ни кому другому не принесет пользы.

Боуден наклонился вперед в седле, жирное лицо его горело триумфом.

— Нет, лейтенант, с этими фургонами ничего не случится. Мои люди не будут использовать ружья. — Он указал на лук, который держал в руках один из индейцев. — Из короткого лука вроде этого команчи могут всадить стрелу в ствол дерева на половину его толщины. А с разгону, на лошади, они могут пробить копьем человека насквозь. Подумай-ка об этом! Я даю тебе пять минут.

— Мне не нужно пяти минут, Боуден. — Оверстрит повернул коня назад. — Возвращаемся, капитан.

Торговец приподнялся в стременах, потрясая кулаком.

— Клянусь, Оверстрит, я зажарю тебя живьем!

Затем, пробормотав что-то троим индейцам, Боуден рванул поводья и, пришпорив лошадь, помчался вдоль подножия горы. На ходу он помахал рукой кому-то на вершине. Подняв глаза, Оверстрит увидел зеркальную вспышку.

— Берегите свой скальп, капитан, — хмуро сказал он. — И гоните коня быстрее, чем когда-либо в своей жизни.

8. Они идут!

Пустив лошадь вниз по каменистому склону, Оверстрит оглянулся, чтобы узнать, нет ли за ними погони. И увидел ее — вопящую, украшенную перьями волну, набегающую на них, словно прилив на побережье Галвестона. Он замолотил шпорами в ребра лошади и прихлопнул по крупу животного своей шляпой. Камни с громким стуком летели из-под стремительно мелькающих копыт.

В нескольких сотнях ярдов перед обозом лейтенант увидел довольно ровное открытое пространство, пересекаемое с одной стороны извилистым оврагом. Двигаясь рядом с головным фургоном, капрал Уиллер ждал появления Оверстрита. Лейтенант помахал шляпой, призывая его ускорить ход обоза. Ему пришлось сделать это всего раз. Уиллер, мигом сообразив, в чем дело, начал действовать. За несколько секунд фургоны набрали максимальную скорость, какую только можно было выжать из животных. Брезентовые чехлы, покрывавшие груз, хлопали на ветру.

Офицеры на полном ходу подскакали к обозу как раз тогда, когда он достиг открытого пространства. Оверстрит помахал шляпой, изображая дугу, и фургоны быстро выстроились в круг, скрипя железными ободьями колес на скользких серых камнях. Перекрикиваясь, люди бросились распрягать животных и загонять внутрь круга. Затем десятки рук схватили ружья, и люди, упав ничком, заползли под фургоны. Положив пальцы на спусковые крючки, они пытались совладать с дыханием прежде, чем их захлестнет размалеванная волна индейцев.

С дрожащими от возбуждения руками Оверстрит соскочил с седла, отпустил лошадь и повернулся к капитану-янки.

— Можете вы дать слово, что, если я вооружу ваших погонщиков, они потом не используют оружие против нас?

Пэйс кивнул:

— Я даю вам слово.

Оверстрит прокричал приказание северянам залезть в фургоны и взять себе оружие и патроны. Затем, убедившись, что все готовы, быстрым шагом вошел внутрь круга.

На одном из фургонов стояла Линда Шафтер, с трудом пытаясь спустить тяжелый ящик с ружьями на землю.

— Нам нужно построить убежище для Сэмми, — выговорила она, переводя дыхание. Оверстрит помог ей составить ящики на землю, затем спустил вниз Сэмми. Мальчик громко стонал и сжимал кулаки, то бредя, то стискивая зубы от боли. От приступа жалости у лейтенанта перехватило горло. Судя по всему, у парнишки не было шансов.

— Линда, — сказал он, — вы тоже спрячетесь за те ящики.

Она послушалась не медля ни секунды. Но вдруг повернулась, поймала Оверстрита за руку и притянула к себе.

— Майлз, — умоляюще сказала она, и в черных глазах заблестели слезы, — ради Бога, береги себя!

Он опустился на колени и поцеловал девушку. Затем торопливо поднялся и встал рядом с фургонами, наблюдая, как индейцы приближаются с трех сторон. Дикие вопли и грохот неподкованных копыт по каменистой земле заставили его содрогнуться. Поначалу лейтенант мог разглядеть только силуэты сильных краснокожих тел на спинах лошадей. Затем стали различимы перья на головах, вопящие рты, обведенные краской глаза. Тогда Оверстрит приказал своим людям открыть огонь.

От оглушительного грохота ружейных выстрелов он вздрогнул и на секунду закрыл глаза. Затем, когда едкая пелена порохового дыма немного рассеялась, лейтенант увидел, как несколько лошадей, лишившихся всадников, беспорядочно мечутся под градом пуль. Команчи выстроились традиционным для индейцев кольцом, описывая круги вокруг обоза. Ревели ружья, падали индейцы. Но и в фургоны сыпались стрелы, словно град из черной тучи. Оверстрит слышал, как за его спиной пронзительно кричат мулы.