Уйти, не оставив следов - Серова Марина Сергеевна - Страница 27

– Ушла, – доложил он.

– Гена, ты следом идешь, если я задержусь, не переживайте. Созвонюсь с наследником Морозова. Коллеги дело закрывают, попробую убедить парня, что расследование нужно продолжать.

– Хорошо. Женя, ты там осторожней.

– Ладно.

Генка ушел. Я неторопливо приняла душ, придала своей внешности обычный вид. Надела более удобную обувь.

На мою долю достались сразу два агента. То ли они заподозрили подвох, то ли вообще пропустили мое появление в гостинице, а сейчас растерялись. Вообще складывалось впечатление, что эти агенты были гораздо хуже подготовлены, чем те, что погибли в поезде Тарасов – Санкт-Петербург. Они шли за мной всего пару кварталов и уже допустили несколько промахов. Я не торопилась. Звонила по телефону племяннику Морозова. Заходила в торговый центр, бродила между прилавками с сувенирами на набережной. В общем, пришлось ребятишкам побегать. Потом, когда, по моему мнению, они достаточно утомились, зашла в небольшое кафе-погребок. Не теряя времени, рванула к служебной двери. Она по чьей-то беспечности оказалась открытой. Быстро лавируя между коробок и ящиков с овощами, нашла в темном коридорчике выход, закрытый изнутри на засов. Через секунду я уже оказалась в маленьком дворе-колодце, которых так много в Питере. Быстро пересекла дворик, вышла через арку. Ступила на проезжую часть, остановила первую попавшуюся маршрутку. Для надежности через время пересела еще на одну, проверяясь. И с чистой совестью отправилась на квартиру Генкиного приятеля.

С Петровым мы столкнулись у дверей квартиры, видимо, он только подошел.

– Внушительная у твоего друга дверка. – Пока Генка возился с замками, я рассматривала бронированную конструкцию.

– И квартира ничего так, правда, ремонт до конца никак не доведет, все в разъездах. Проходи.

– Это потому, что до сих пор не женился, – окинула я взглядом холостяцкую берлогу. В одной, совершенно пустой комнате недавно покрасили стены, полы настелили новые. В другой стояла мягкая мебель и коробки с нераспакованными вещами. В широком коридоре вперемешку валялись коробки, малярные инструменты, старая детская ванночка, ящики и куча разного хлама.

– При случае обязательно передам ваши, мадам, рекомендации. Как у тебя дела? Быстро справилась?

– Оторваться труда не составило. А вот с племянником Павла Петровича глухо. Торопится мальчишка в права наследства вступить и слышать про расследование ничего не хочет. Сначала заявил, что услуги детектива ему не по карману, а потом, что дядю и видел-то раз в пятилетку. И вообще с версией полиции полностью согласен. Так что дело повисит немного, потом коллеги с чистой совестью его в архив спишут.

Мы прошли на кухню. Я поставила чайник на огонь, Генка достал из пакета хлеб, сыр, колбасу и теперь с хозяйским видом шарил по шкафам в поисках заварки, сахара.

– Да, не повезло. Но тебя, упорную, ведь это не остановит?

– Конечно, нет, – не усмотрела я подвоха, а Генка хихикнул. – И нечего ржать. Кто-то убил старика и должен ответить за свое преступление. Жалко, что самого близкого родственника Морозова этот вопрос не беспокоит. Но ничего не поделаешь, сама разберусь. Тем более что описание злодея, по-видимому, имеется. Одного не пойму, зачем Петрович его впустил? И каким образом преступники так быстро вышли на искусствоведа?

– А больше ты вопросов себе никаких не задаешь?

– Думала уже, нас слишком легко вычисляют. И пока непонятно, как. И что делать дальше? Хакер тоже молчит. Про брошь мы толком ничего не выяснили.

– Кстати, подруга, ты бы хоть дала взглянуть на вещицу. Оля мне поведала семейную историю, а брошку, сказала, ты с собой носишь.

– Конечно, смотри на здоровье. – Я достала ее из кармана и положила на стол перед приятелем.

– Интересно, и как это может быть ключом? – Генка, недоумевая, покрутил брошь в руках. – Узор слишком замысловат и извилист, а вот эти веточки лозы слишком тонкие и хрупкие.

– Согласна с тобой, мы уже думали с Олей, замка такой штукой не открыть. Значит слово «ключ» – аллегория. И в броши должны быть намеки, подсказки, что приведут к сокровищам.

– И где эти подсказки? – Генка так таращился на украшение, что мне стало смешно.

– Вот и мы с подругой не нашли.

– Жень, скажи, а Олина бабка, она, часом, пошутить не любила? С чувством юмора у нее как было?

– Нормальная, адекватная женщина. Думаю, она верила в эту историю.

– Хорошо, а если допустить, что, передаваясь в семье из уст в уста, предание трансформировалось, обросло подробностями, а клада нет и не было никогда?

– Олин предок был богатым купцом, это утверждение бесспорно. Тому есть материальные свидетельства: у тети Маши имелись золотые монеты, остатки которых продала Оля, уезжая из страны. А вот само существование клада вполне может быть чьей-то фантазией – Галины например. Но сути дела это не меняет. За брошкой охотятся многие годы, значит, ценность ее велика.

– То есть вещица сама по себе – раритет?

– Возможно.

Мы приготовили горячие бутерброды, заварили чай.

– Гена, какого ты мнения о «своем» агенте?

– Квалификацию имеешь в виду? Да я его сделал, как мальчишку.

– Потом проверялся?

– Обижаешь, подруга, конечно. А что?

– Непонятная картина вырисовывается. В Тарасове за нами следили агенты очень высокого уровня. Здесь крутятся мальчики гораздо проще, и подготовка у них хромает.

– Так кончились у хозяина хорошие агенты, их же твой спец в поезде угробил. Вот и послали тех, кто был.

– Лучшие из лучших погибли, послали лучших из худших? – пробормотала я.

– Ну да. Ты подробностей так и не рассказала никаких, наверно, при Оле не хотела?

– Да, она у нас девушка нежная. Зачем заранее пугать?

– Значит, впечатление произвел?

– Не то слово. Сама не ожидала. Генка, там работал профи редкой квалификации, он четырех подготовленных мужиков уложил тихо, быстро и чисто. Двое, что у дверей сидели, подозреваю, вообще ничего понять не успели.

– Правда? А два других? Они должны были отреагировать.

– Один пробовал, даже сделал попытку дотянуться до оружия.

– Только попытку?! – Генка присвистнул.

– Это еще не все. Четвертый убит вот таким приемом. – Пользуясь тем, что кухня невелика и мы с приятелем сидим близко, я показала захват на его шее.

– Да ладно! Женька, быть этого не может! – Он перестал непрерывно жевать и настороженно уставился на меня.

– Может. Все тщательно осмотрела, если парень не умер от внезапно нахлынувшей скорби и печали, остается этот прием. И еще я нашла маленькую гематому.

– Где?

– Там, где она должна быть.

– Ее вообще быть не должно, – уперся Генка.

– А знаешь, почему все-таки была? Убийца очень торопился, злился, может, и то и другое вместе, и сжимал слишком резко. Вот и получился кровоподтек.

Генка непечатно выругался. Я не помнила, когда в последний раз слышала, чтобы он выражался.

– Ты чего? – изумленно заморгала я.

– Срочно мотайте из Питера! Подругу домой отправим, а ты со мной в Тарасов!

– Ага. Разгон сейчас только возьму, и побежала, – зло заявила я.

– Женька, я не смогу надолго остаться, начальство давит. Хотя за этот визит мне холку в любом случае намылят.

– Каким? – спросила я с умным видом.

– Чего? – не понял приятель.

– Каким мылом? Вот Василию прежнее начальство мылило шею исключительно дустовым мылом.

– Земляничным! – сообразив, что я шучу, зло гаркнул Генка. – Старшему начальствующему составу мылят только таким. – И жалобно добавил: – Жестокая ты, Женька.

Я прыснула со смеху, приятель крепился недолго и тоже рассмеялся.

– Женя, уезжайте из Питера. Вас будет некому прикрыть, а я в Тарасове ночами не буду спать. И чего ему может быть нужно?

– Спецу? Может, тоже за брошкой охотится, может, у него были к парнишкам из купе свои претензии. Кто ж знает?

– Здорово! – снова вскипел приятель. – И ты с вещицей ходишь одна! Хоть с Олей не разделяйтесь. Так мне спокойнее будет, хотя какое тут, к чертям, спокойствие?