Всего одно желание (СИ) - "Сан Тери" - Страница 23

Задумчиво перебирая пальцами тёмные пряди, Алексис, почти не скрываясь, гладил Романа по волосам, позволяя себе насладиться перед тем, как забыть навсегда. Он придумал способ раздавить своего врага, и ему не терпелось осуществить план.

========== 7 ==========

Экзамен проходил торжественно и официально. Директор, собрав студиозов в приёмном зале, блеснул остроумной речью, учителя скромно пожелали удачи, а куратор погрозил пальцем.

На этой ноте, освободив помещение, будущие первокурсники переместились в коридор и, заняв сидячие места и подоконники в направлении дверей, остались дожидаться звонка вызова. Споров не возникало, очередность распределили заранее, и первые храбрецы отправились на предстоящую экзекуцию - держать ответ по вопросам теории. За смелость бал не повышали, но, смекнув явную выгоду по времени, сообразительные решили отстреляться первыми.

Ожидающие расположившись у окон, вели негромкие разговоры или сидели на элегантных диванчиках, уткнувшись в конспекты, в сотый раз повторяя формулы и определения. После теории следовал практический колоквиум в смежном зале, и он, несмотря на относительную лёгкость, считался определяющим судьбу студиозов. Слабое знание теории преподаватели могли скостить, но практику – никогда.

Роман нервничал, и вовсе не по причине экзамена. Любой студиоз, исправно посещающий лекции и регулярно корпящий в библиотеке, обладал определённым иммунитетом знаний, тем не менее - подходила их очередь, а напарник не появился, и неизвестно, планирует ли появится в принципе.

Две юных магички, сплетничая о парнях, поглощали апельсины, дразня пространство запахом фруктов, обдавая смесью табака и канцелярии. Пронёсся растрёпанный бухгалтер в очках, возмущённо размахивая стопкой бумаги: кого-то ждала взбучка. Жёсткое сиденье скамейки оказалось неудобным, но выбрав себе укромный уголок, Роман не желал вылезать, относясь к категории людей, предпочитающих наблюдать за миром, нежели заставлять мир наблюдать за собой. Подобрав ноги, юноша в отрешённой задумчивости созерцал старинные портреты в золотых рамах.

Знаменитые личности - выходцы Академии. Роман выискивал признаки, особенности, но увы – гений редко имеет отношение к реальной жизни. Великие люди - обычные смертные: пьют, едят, гадят, как все, имеют сложные характеры, ибо талант ревнив и требует полной самоотдачи. А самоотдача происходит за счёт близких, общения, счастья, и нередко случается, что «одарённости» - несчастные люди, лишённые обыденных человеческих радостей или не способные получать от них удовольствие.

Гениев сжигает собственная одержимость. Они живут в ином мире, обречённом на вечное одиночество - единственное, что объединяло великих и Артани. Редким даром или особенностями юноша не обладал, а если обладал – не замечал, поражаясь и немного завидуя остальным, способным самое обычное превратить в занимательное.

Роман скучал глазами, рассматривая лепнину и скульптуры. В украшенной цветами нише, за канатным ограждением из алого шёлка, возвышалась статуя монарха. У ступеней несли вахту неподвижные студиозы в чёрно-синих мундирах с серебряным шитьём на отворотах. Третий курс. После церемонии посвящения очередь дойдёт и до первокурсников. Нудные охранные вахты тренировали выдержку, но часами стоять в полной неподвижности, не имея возможности перемолвиться словечком или зевнуть – задача непростая. Артани не пугали дежурства, но, представляя, что выкинет Алексис, граф опасался заранее. Поверить, что итаниец станет соблюдать правила и не станет донимать? Скорее небо рухнет.

Гулко пробили высокие часы на стене, предупреждая, что осталось пять минут. Роман тоскливо оглядел заполненные солнцем коридоры. Алексиса на горизонте не наблюдалось, но когда дверь распахнулась и Артани приготовился войти один, подбирая оправдания, итаниец внезапно нарисовался из-за поворота. Стремительный летящий шаг, самоуверенная походка победителя. Привычно невозмутимый, абсолютно раскованный в небрежно распахнутом мундире, демонстрирующем великолепное шитьё камзола. Девушки одна за другой уходили в нирвану забывая подобрать слюни.

Алексис Сорра стоил вздохов: флёр бешеной сексуальности, загадочный туманный взгляд, интригующая улыбка. Ледяное солнце осветило убогий мир. Пока итаниец проходил по коридору, поигрывая снежной метелью косы, учебники и предметы из рук студиозов падали с грохотом. Добившись нужной кондиции и не интересуясь плодами побед, итаниец ловко оттёр замершего Романа в сторону, усмехнулся неуловимо, и сообщил нарочито громко:

- Поторопись, Роман. Экзамен не такой страшный, чтобы так трястись.

Объявив, что желал, Сорра царственно уплыл вперёд. Артани мысленно рыкнул, страдая от невозможности прилюдно пнуть или втолкнуть подонка в дверь, чтоб влетел с размаха мордой вперёд, пропахав носом узорные плиты. В списке вещей, способных сделать Романа счастливым, возможность отомстить Соре занимала не последнее место.

- Роман ди Валь и Алексис Сорра, добро пожаловать для прохождения основного вступительного экзамена. Прошу занять свои места.

Доброжелательный, мягкий тон директора нередко вводил новичков заблуждение, заставляя увериться, что основатель Академии - самый добрый и снисходительный, всегда пожалеет, придёт на выручку. Именно Сильванир дан Рогоза свирепствовал и гонял больше всех. Студиозы за счастье почитали сбежать в зал практических занятий. На практике не бывает снисхождения, но любой экзамен - лотерея, в ней могло повезти с принимающим, в то время, как на теории присутствовало максимальное количество учителей.

Преподавательский цвет собрался в зале в полном составе. Расположившись за длинным столом, учителя негромко переговаривались, шелестели бумагами. Высокий подиум, застеленный роскошными коврами, отделял избранных, возвышая над стадом студиозов, наивно верящих, что знают предмет. Но преподаватели быстро сбивали спесь, превращая самоуверенных нахалов в блеющих овец. Испытание серьёзное, требующее мобилизации знаний и моральной выдержки. Первокурсникам предстояло отвечать по разным предметам, материал мог попасться абсолютно любой, иногда устраивался фронтальный опрос, а времени на подготовку не давалось, ибо что, спрашивается, соискатели делали в Академии в течение прошедшего месяца?

Роман обегал глазами знакомые и незнакомые лица. Многих преподавателей он знал, но некоторых видел впервые, и гадал какой каверзы ожидать. Куратор Горимус, принарядившийся по случаю в парадную мантию, нередко подсказывал ответы, как и мэтр Александр Дамир, недавно бывший студентом и по-человечески понимающий сколь нелегко приходится ученикам.

Неподвижно сидел инструктор рукопашного боя - уважаемый Ир Дамис - суровый, но любимый большинством студентом препод. От него ждать помощи не приходилось - на экзамене он больше для солидности, чем из реальной необходимости. Рукопашный бой проходил отдельным предметом, а в магических практиках Ир Дамис не много смыслил.

Бесполезно ожидать снисхождения от госпожи Арахны - ментального практика с гипнотическим, немигающим взором, способным вызвать стопор. Черноволосая и бледнолицая, погружённая в мир духов и ментальных планов, магичка наводила страх, но с её предмета начинались основы обучения и азы многих практик - сегодня она отыграется.

Профессор стихийной магии госпожа Эндра занимала нейтралитет. Похожая на занудную очкастую сову тётка обладала редким умом и чувством юмора. Уроки госпожи Эндры, в противоположность урокам госпожи Бланш - её родной сестры - всегда проходили оживлённо и весело.