Последняя ночь с принцем - Романова Галина Владимировна - Страница 47

Подобное предположение Пирогову-младшему совершенно не понравилось, он мгновенно насупился и начал недобро коситься на Риту. Рта он больше не раскрыл, и ей пришлось брать инициативу в свои руки:

– Нужен нам Кораблев позарез, теть Маш! Помогите, а! Обещал позвонить, а все нет его. Может, что случилось… – Рита смотрела на женщину умоляюще, и та сдалась без лишних уговоров.

– Входите, а то я с вами все мясо провороню. – Она посторонилась, впуская их к себе, и забубнила, запирая дверь: – Эдька, стервец, у меня три сотни занял, перед тем как уехать. А пару дней назад я уже спать собралась, подошла к окну. Глянула, идет, голубчик! Идет, как ни в чем не бывало. Я, не будь дурой, выбегаю в подъезд… Сюда, сюда, проходите.

Комната Марьи по чистоте легко могла соперничать с операционной. Вещей и мебели немного, но ни на них, ни на полу, застеленном добротным старым ковром, ни единой соринки или следа пыли. Рита без опасений села на диван и облокотилась на старомодный валик, затянутый чехлом зеленого бархата. Серега остался стоять у входа в комнату и смотрел на Риту теперь зло и нетерпеливо. Может, вопросы какие появились или новые подозрения, вызванные предположениями Марьи, пойди разберись. Рита решила пока не обращать внимания на его дурное настроение, а сразу приступила к допросу:

– Вы вышли из квартиры, и что было дальше? Что сказал вам Кораблев?

– А ничего! Поулыбался, поздоровался. Правда, чудно как-то. Раньше-то бывало: здрассте, тетя Маруся. Это он меня так из вредности своей называл. Я с детства не терплю этой самой Маруси, а Эдька всегда меня так называл. А тут: добрый вечер! Скажите пожалуйста, какие церемонии на сон грядущий!

Это был не он! Сразу сообразила Рита. Это был тот самый человек, что поселился в квартире Пироговых и с которым она так необдуманно провела ту самую роковую ночь, когда погибла Зиночка.

– Я ему говорю: Эдька, когда долг вернешь?

– А он?

– А он молча достал новый бумажник… – Тут Марья замялась, будто вспоминая, потом поправилась: – Может, и не новый, но не такой, что у него раньше был. Тот, который раньше-то у Эдьки был, я помню. Черный такой, весь потрепанный. А этот пухлый, полон деньжищ. Вот таких денег у Эдьки никогда не бывало. Достал пятьсот рублей и спрашивает: хватит. Ну, а я говорю, ты мне триста был должен, но сдачи у меня нет. Нужно разменять. А он: не нужно, это проценты. И пошел к себе. Чудной он был. Изменился как-то. И к Таньке не зашел. Изменился…

– А Таня – это… – Рите изо всех сил хотелось быть деликатнее, мягче, но, обретя почву под ногами, она уже вовсе не печалилась Серегиной реакции, она принялась забрасывать Марью вопросами: – Это его невеста, жена, подруга? Как вы узнали, что он не был у нее? Она вам сама рассказала или Кораблев как-то намекнул, что не пойдет к ней? Сколько времени он пробыл дома? Когда он уехал? Вы видели, как он уезжал.

– Э-э, милая. Как тебя разобрало-то! – Марья озадаченно прищелкнула языком и, кивнув в ее сторону, обратилась уже к Сереге: – Видать, насолил ей Эдька! Сильно насолил! Вопросами почище милиционера сыпет.

– Какого милиционера?! – снова не удержалась Рита от вопроса.

– Был тут сегодня с самого утра. Все расспрашивал, что да как? – Марья брезгливо поморщилась. – Неприятный какой-то, все с ухмылочками да с причитаниями. Не понравился он мне. Кстати, про вас спрашивал.

– Про меня?!

Рита мысленно ахнула: Милевин ее опередил. Неспроста высадил ее, не завозя во двор. Помчался наверняка в паспортный стол или в ЖЭК, где Кораблева прописывали. А потом…

– А что он про нее спрашивал? – вставил ворчливо Серега.

– Да ничего особо. Просто говорит: не крутилась ли тут во дворе рыженькая такая, смазливенькая. А я говорю, не было. А кого, говорю, надо-то, Кораблева или рыженькую? А он засмеялся так неприятно, и говорит: обоих. Во как! Вы че с Эдькой-то натворили?

– Ничего мы не натворили, – опечалилась Рита, то, что она натворила, никакого отношения к Кораблеву не имело, к настоящему Кораблеву, во всяком случае. – Мне просто нужно знать, где он сейчас. Может быть… Может быть, Татьяна знает, она ему кто?

– Ты, девонька, не ревнуй, – поспешила успокоить ее Марья, спохватившись, убежала в кухню и принялась греметь там сковородкой и противнями, громко выкрикивая уже оттуда: – Танька ему эта и подружка школьная, и кем-то вроде сестры была, и другом, и собутыльником одно время. Вместе за одной партой сидели, вместе в кино бегали, из кафе их наш участковый не раз выволакивал за уши. Она одно время даже замуж за него собиралась, только он не взял ее.

– Почему? – выпалили одновременно Рита с Пироговым.

– Не того поля ягода Танька, чтобы Эдька на ней женился. – Марья вернулась из кухни с раскрасневшимся лицом, в одной руке она несла целое блюдо пирожков, другой прижимала к себе запотевшую бутылку молока. – На вот, девонька, закуси. А то на тебя смотреть страшно, какая ты зеленая. Неужели и правда Эдькина работа?..

Пирожки дышали ароматом малиновой и абрикосовой начинок и просто таяли во рту. Рита съела целых три штуки и выпила пару чашек молока. Серега от угощения наотрез отказался, надо полагать, выражая подобным образом своеобразный протест против назойливого сватовства пожилой женщины.

Они еще какое-то время посидели, выслушав подробный отчет о детстве, отрочестве и юности шалопая Кораблева, потом засобирались. Адресом Эдькиной подружки Марья их снабдила напоследок, подробно рассказав, где и как нужно свернуть, чтобы отыскать пивной ларек, где Танька добросовестно обсчитывала местных пьянчужек.

Ларек отыскался в паре кварталов от дома Кораблева. Шикарный крытый павильон, в котором в настоящий момент обретался всего один посетитель, уже знакомый им Васька из соседней с Кораблевым квартиры.

– О! А я че говорил?! – завопил тот, тыча пальцем в сторону приближающейся парочки, а другой рукой хватая высокую продавщицу за рукав форменного халата. – Я же тебе говорил, что эта сволочь их щас сюда направит! Глянь, Танька, идут, идут…

Худощавая высокая женщина выпрямилась над столом, который вытирала мокрой тряпкой, и, сунув руки в карманы халата, посмотрела в сторону, куда указывал грязный ноготь непутевого Васьки.

Если верить словам Марьи, Татьяна училась в одном классе с Кораблевым, была его подругой и одногодком соответственно. Но выглядела так, что легко могла сойти если не за его мать, то за старшую сестру точно. Причем старшую намного. Коротко стриженные черные волосы мылись, вероятно, неделю назад и торчали в разные стороны неряшливыми клоками. Халат был в пятнах, что плохо вязалось с аккуратным интерьером павильона. В довершение ко всему Татьяна имела весьма непривлекательное выражение лица – выражение угрюмого недовольства и неприязненного отношения ко всему, на что смотрела. В настоящий момент неприязненно она взирала на Серегу Пирогова и Маргариту Жукову, несмело переступающих порог пивного павильона.

– Добрый день. – Серега лучезарно улыбнулся хмурой Татьяне. – Пива можно?

– Какого? С чем? – Из кармана мгновенно был выужен засаленный блокнотик и огрызок карандаша. – И сколько?

Серега заказал пол-литра «Балтики», пачку фисташек и присел к столу, уже облюбованному Ритой. Татьяна скрылась за прилавком, вскоре вернулась, с грохотом обрушила на стол сделанный Пироговым заказ и, подбоченясь, с плохо скрытой неприязнью спросила:

– Ну, и чего вам от Эдика нужно? Говорят, всех соседей переполошили с утра. Сначала мент какой-то смазанный все вынюхивал, теперь вы. Так что нужно-то?

– Мне?! – Серега округлил глаза над краем пивного бокала и тут же поспешил замотать головой: – Мне он тысячу лет без надобности, девушка! Все, что я посмел сделать, так это продать ему свою квартиру. А он вместо того, чтобы жить там, как все нормальные люди, начал пакости творить.

– То есть?! – Из глаз Татьяны впервые за все время исчезло неприязненное выражение, уступив место тревожной озабоченности. – Какие пакости?

– Для начала попытался соблазнить мою девушку. – Серега сделал широкий жест в сторону насупившейся Маргариты. – Потом принялся соблазнять другую, тоже, кстати, соседку. В результате вторую находят мертвой в подъезде. А первую… – последовал выразительный взгляд опять-таки в сторону Жуковой. – А первую стараются обвинить в убийстве второй! Как вам такая история, девушка? Вас, кстати, Таней зовут?