Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Пьюзо Марио - Сицилиец Сицилиец

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Сицилиец - Пьюзо Марио - Страница 51


51
Изменить размер шрифта:

Дон Кроче, слушавший эту беседу с закрытыми глазами, точно спящая рептилия, поспешно произнес, предупреждая возмущенную реплику министра:

— Это шутка, ваше превосходительство. Парень впервые выехал за пределы Сицилии. Он не понимает суровой морали здешнего мира. Пусть вас не волнует эта проблема. Я обо всем сам договорюсь с Гильяно. — И он бросил на Пишотту предупреждающий взгляд.

Но министр внезапно улыбнулся и сказал, обращаясь к Пишотте:

— Что ж, я рад видеть, что молодые люди на Сицилии не изменились. Я сам когда-то был таким. Мы не боимся потребовать того, что нам положено. Но может быть, ты хочешь получить что-то более конкретное, чем обещание?

Трецца открыл ящик стола и вытащил оттуда плотную карточку с красной каймой. Швырнув ее Пишотте, он сказал:

— Это специальный пропуск, подписанный мною лично. С ним ты можешь передвигаться по всей Италии и Сицилии — полиция никогда не задержит тебя. Это дороже золота.

Пишотта поблагодарил наклоном головы и положил пропуск в карман куртки… По дороге в Рим он видел, как дон Кроче показывал такой же пропуск, и понял, что получил нечто весьма ценное. Но тут ему пришла в голову мысль — а что, если его схватят с этим пропуском? Скандал будет такой, что всколыхнет всю страну. Второй человек в отряде Гильяно — и вдруг обладатель пропуска, подписанного самим министром юстиции? Как такое может быть? Мозг Пишотты усиленно заработал, пытаясь решить загадку, но ответа в голову не приходило.

То, что министр дал ему столь важный документ, показывало его добрую волю. Приятно было и то, как щедр был к нему дон Кроче. И все равно Пишотта не верил им. Прежде чем распрощаться с Треццой, он попросил министра написать Гильяно записку, которая подтверждала бы, что их встреча действительно состоялась. Трецца отказался.

Когда Пишотта вернулся в горы, Гильяно с пристрастием допросил его, заставляя вспомнить и повторить каждое слово. Пишотта показал Гильяно пропуск с красной каймой и высказал удивление, почему министр дал ему этот пропуск — ведь это же опасно для министра, тут стоит его подпись.

— Ты настоящий брат мне, — сказал Гильяно, похлопав его по плечу. — Ты куда подозрительнее меня, а вот ведь так мне предан, что будто ослеп. Наверняка дон Кроче попросил его дать тебе этот пропуск. Они надеются, что ты им воспользуешься, приедешь в Рим и станешь их осведомителем.

— Ах он потаскухин осел, — вскипел от ярости Пишотта. — Уж я воспользуюсь этим пропуском — поеду туда и перережу ему горло.

— Нет, — сказал Гильяно. — Храни этот пропуск. Он нам пригодится. И еще одно. Похоже, конечно, что это подпись Треццы, но я не уверен, что это так. Это подделка. И когда им будет выгодно, они всегда могут сказать, что пропуск недействителен. А если им будет выгодно иначе, то скажут, что пропуск в полном порядке, и представят запись, что он выдан Треццой…

Пишотта признал, что это выглядит разумно. Он все больше удивлялся тому, что Гильяно, такой открытый и честный, способен легко разгадывать махинации своих врагов…

— Тогда как же можем мы верить, что они сдержат свои обещания? — сказал Пишотта. — Почему мы должны им помогать? Мы политикой ведь не занимаемся.

Гильяно задумался. Аспану всегда был циником и человеком жадноватым. Они не раз ссорились из-за того, как делить награбленное: Пишотта требовал увеличить долю отряда.

— А у нас нет выбора, — сказал Гильяно. — Если коммунисты придут к власти, они никогда мне не простят. Так что сейчас наши друзья и товарищи по оружию — это христианские демократы, министр Трецца, кардинал Палермский и, конечно, дон Кроче. Самое главное для нас — сдержать коммунистов. Мы встретимся с доном Кроче и обо всем договоримся. — Он помолчал и потрепал Пишотту по плечу. — Это хорошо, что ты вынул из кардинала записку. Да и пропуск тоже нам пригодится.

Но Пишотта все еще не был убежден.

— Мы выполним за них всю черную работу, — сказал он. — А потом будем, точно нищие, выклянчивать у них прощение. Я никому из них не верю — они разговаривают с нами так, будто мы глупее девчонки, которой можно пообещать все сокровища мира, только бы уложить в постель. Я считаю, мы должны драться за себя и то, что мы добываем, оставлять себе, а не раздавать беднякам. Мы же давно могли бы разбогатеть и жить как короли в Америке или Бразилии. Вот как надо поступать, тогда можно и не считаться с этими pezzonovante.

Гильяно решил раскрыть ему карты.

— Аспану, — сказал он, — ставку мы должны делать на христианских демократов и на дона Кроче. А если мы добьемся чего надо и получим прощение, народ Сицилии уж конечно захочет, чтобы правили им мы. Так что мы выиграем по всем статьям.

Гильяно помолчал и с улыбкой посмотрел на Пишотту.

— Если же они нас надуют, ни я, ни ты не упадем в обморок от удивления. Ну что мы потеряем? В любом случае нам все равно надо сражаться с коммунистами — это наши враги… А теперь выслушай меня внимательно. Мы с тобой думаем одинаково. Вот побьем коммунистов, тогда и возьмемся за «Друзей» и за дона Кроче — это будет наша последняя схватка.

Пишотта передернул плечами.

— Мы делаем ошибку, — сказал он.

Гильяно хоть и продолжал улыбаться, но задумался. Он знал, что Пишотте нравится жить вне закона. Это соответствует его характеру, и, хотя он смекалист и хитер, у него нет дара предвидения. Не может он совершить прыжок в будущее и понять, какая участь неизбежно ждет их, если они останутся вне закона.

Поздно вечером Аспану Пишотта сел на выступе скалы и решил выкурить сигарету. Однако резкая боль в груди почти тотчас заставила его потушить ее, что он и сделал, а окурок положил в карман. Он понимал, что у него разыгрывается туберкулез, но понимал и то, что если он несколько недель пробудет в горах, то, безусловно, почувствует себя лучше. Тем не менее, он не мог успокоиться: его сверлила мысль, что он не все рассказал Гильяно.

Во время поездки к министру Трецце и кардиналу дон Кроче все время был с ним. Каждый вечер они вместе ужинали, и дон рассуждал о будущем Сицилии, о наступающих тревожных временах. Пишотта не сразу понял, что дон обхаживает его, пытается перетянуть в какой-то мере на сторону «Друзей» и исподволь намекает, что для Пишотты, как и для Сицилии, будущее может сложиться благоприятнее с доном, чем с Гильяно. Пишотта и виду не подал, что понял, куда дон клонит. Однако у него возникли подозрения относительно добропорядочности Кроче. Раньше он никого не боялся, кроме, пожалуй. Тури Гильяно. Но дон Кроче, который всю жизнь стремится добиться «уважения» — визитной карточки шефа мафии, — вызывал у него страх. Сейчас он понял, что опасается, как бы дон не перехитрил их и не предал, а тогда они довольно скоро будут лежать на земле ничком.

Глава 20

Выборы в сицилийское законодательное собрание в апреле 1948 года окончились катастрофой для христианских демократов. «Блок народного фронта», куда входили коммунисты и социалисты, набрал 600.000 голосов, в то время как христианские демократы всего 330.000. Остальные 500.000 голосов распределились между монархистами и мелкими партиями. Рим был в панике. Необходимо было что-то предпринять, иначе Сицилия, эта самая отсталая часть страны, на предстоящих общенациональных выборах будет сильно способствовать превращению Италии в социалистическое государство.

Все месяцы, предшествовавшие выборам, Гильяно выполнял условия своего соглашения с Римом. Он срывал лозунги оппозиционных партий, устраивал налеты на штаб-квартиры левых групп, разгонял их митинги в Корлеоне, Монтелепре, Кастелламмаре, Партинико, Пьяни-деи-Гречи, Сан-Джузеппе-Ято, а также в Монреале. Люди из его отряда повсюду развешивали плакаты, где большими черными буквами было написано «смерть коммунистам»; кроме того, они спалили несколько клубов, созданных рабочими-социалистами. Но всю эту кампанию Гильяно начал слишком поздно, и она уже не могла повлиять на исход местных выборов, идти же на самую страшную меру — убийство — он не желал. Между доном Кроче, министром Треццой, кардиналом Палермским и Тури Гильяно шла непрерывная переписка. В адрес Гильяно сыпались упреки. Он-де действует недостаточно круто, так им не удастся к началу общенациональных выборов переломить ход событий. Все эти письма Гильяно сохранил для своего завещания.