Пульс боли (СИ) - Архипова Анна Александровна - Страница 19

«Если я вновь подниму эту тему, то опять начнется завуалированный шантаж, - размышлял Юки убито. – Акутагава ясно дал понять, что не отпустит меня на неопределенный срок так далеко! Не имеет смысла даже пробовать!.. Мне пришлось выдержать бой, чтобы отправиться сюда, на Гваделупе, что уж говорить про Антарктиду… Он считает, будто так я ставлю работу выше наших с ним отношений! И я не знаю, как его переубедить, черт возьми! Он устроит мне бойкот, стоит только заикнуться о повторном приглашении…»

От огорчения Юки вдрызг напился в тот вечер. И на следующее утро сел в самолет с остаточным похмельным синдромом и в совершенно поганом настроении. Он был зол на себя, на Акутагаву, на Ива, на весь свет! И он глушил эту злость спиртным, которое ему предлагали бортпроводницы.. Конечно, его муторное состояние сразу было замечено возлюбленным, едва только он переступил порог виллы Угаки. Акутагава по случаю его возвращения отменил все дела, желая посвятить свое время Юки - но вместо радости по случаю воссоединения натолкнулся на хмурое отчуждение.

- Как долетел? – улыбаясь, Акутагава на правах хозяина принял у него в холле пальто. При этом он кивком дал понять телохранителям, которые привезли Юки из аэропорта - Такэсиме и Сугаваре – что те свободны.

- Отлично, - тусклым голосом ответил тот, стараясь смотреть в сторону.

- Устал, наверное? – мужчина наклонил к нему голову, пытаясь поймать его взгляд.

- Немного, - Юки поспешно отвернулся, якобы для того, чтобы взять свою дорожную сумку. Забросив лямку себе на плечо, он направился по коридору к лифту, намереваясь подняться в спальню.

Акутагава, перестав улыбаться, последовал за ним, пристально рассматривая молодого человека. Он молчал, пока они поднимались на четвертый этаж и заговорил только тогда, когда двери их личных апартаментов закрылись за ними:

- Ты голоден? Госпожа Фынцзу обещала пир по случаю твоего приезда.

- Я не хочу есть. Лучше выпью.

Швырнув сумку в угол, Юки, по-прежнему не глядя на него, прошел в гостиную. У бара он тут же схватился за бутылки со спиртным – за минуту влив в себя несколько больших порций водки. Акутагава понаблюдал за ним немного, а потом, когда тот вздумал принять четвертую порцию, подошел к нему и отнял стакан.

- Эй! Ты чего? – возмутился уже несколько опьяневший Юки. – Тебе жалко, что ли?

- Мне твою печень жалко, - проговорил мужчина, выплескивая содержимое стакана в специальную раковину на барной стойке.

- С моей печенью все будет в порядке!

Он потянулся было к бутылкам, но Акутагава предостерегающе схватил его за руку:

- Юки, что-то случилось?

- Нет, с чего ты взял? – хмыкнул зло тот. – У меня все просто превосходно, просто чудесно! А у тебя?

- Перестань поясничать! Говори, что произошло, - к серьезности Акутагавы прибавилось заметное напряжение.

Молодой человек вдруг рассмеялся и с показной веселостью встряхнул головой.

- Какой ты подозрительный! Ничего такого не произошло. НИ-ЧЕ-ГО! А теперь дай мне выпить… - Юки оттолкнул его руку, чем окончательно рассердил мужчину. Акутагава, мрачно нахмурившись, сгреб его в охапку и оттащил от бара прочь, швырнув на диванчик. Тот, несколько дезориентированный падением, попытался встать на ноги, но немедленно толчком был отброшен обратно на диванные подушки.

- Ты хочешь мне все нервы вымотать таким поведением? – процедил Акутагава сквозь зубы, нависая над ним.

- Нет, - пожал плечами Юки, беспомощно распластавшись на диване.

- Тогда почему ты себя так ведешь?

- Как так? – вполне искренне удивился молодой человек.

- Как сукин сын, вот как!

- Протестую! Не смей обзывать так мою маму… - Юки негодующе воздел к потолку указательный палец и тут же икнул. Он всегда быстро пьянел, если пил на пустой желудок, а когда у него было плохое настроение, то вообще не замечал чувства голода – поэтому уже около суток у него не было ни крошки во рту.

- Мне что, врезать тебе хорошенько, чтобы ты прекратил это, а? – тихо осведомился Акутагава, выслушав его.

- Нет, не надо, - Юки вдруг заметил, что тот смотрит на него как разъяренный волк, и решил быть благоразумным. – Я буду паинькой, если ты нальешь мне еще выпить. Еще одну порцию, Акутагава, честно! Мне просто нужно расслабиться.

Мужчина несколько мгновений щурил на него глаза-омуты, в которых мерцал холодный хищнический огонь, но возражать не стал и со вздохом ушел к бару. Пока готовился коктейль с водкой и мартини, Юки стянул с себя свитер и расстегнул верхние пуговицы рубашки. Акутагава вернулся с бокалами и присел на диван рядом, с некоторой настороженностью передавая ему спиртное.

- Благодарю, - Юки поспешил пригубить напиток.

- Так что за муха тебя укусила? – поинтересовался его возлюбленный.

- Нет никакой мухи, - стоял на своем молодой человек, опустошая бокал.

- Юки!

- Ну прости! Я испортил всё своей кислой рожей? Мне очень жаль, - он поставил бокал на журнальный столик, затем повернулся к Акутагаве. – Хочешь, я заглажу вину?

Не дожидаясь ответа, он перебрался к нему на колени, усевшись верхом. Тот не успел убрать свой бокал, из которого не сделал ни одного глотка, и коктейль выплеснулся им на одежду. Хмельно улыбнувшись, Юки положил ладони ему на плечи и прижался губами ко рту мужчины. Акутагава не оттолкнул его, отвечая на поцелуй, однако при этом взгляд у него под полуопущенными ресницами оставался напряженным.

- Ты все еще сердишься? – прошептал Юки, прижимаясь теснее к его чреслам и начиная ритмично тереться о них.

- Это в прямом смысле удар ниже пояса, - хрипло ответил тот, с силой сжимая бедра любовника.

- У тебя научился.

Не переставая ерзать у любимого мужчины на коленях, Юки расстегнул свою рубашку и обнажил торс. Акутагава тут же укусил его за сосок, после чего начал играть с ним горячим языком, вынуждая того постанывать от сладостных ощущений. Юки зарылся пальцами в густые и мягкие волосы любовника, вдыхая легкий запах парфюмерии, идущий от них, и чувствуя нарастающее головокружение.

- А где Ив? – прерывающимся голосом спросил он. На сердце была горькая тоска птицы, запертой в золотой клетке, а в сознании нарастала отчаянная потребность заглушить эту тоску каким-нибудь сумасбродным поступком.

- Сегодня его точно не будет, не волнуйся, - сказал Акутагава, решив, что тот беспокоится об их уединении. – Нам никто не помешает.

Юки то ли с облегчением, то ли с разочарованием прикрыл глаза, обнимая возлюбленного крепко-крепко:

- Я люблю тебя.

- А я люблю тебя, Юки.

- Я ведь тебя расстроил своим поведением сегодня?

- Мне становится тревожно, когда ты такой – потому что просто не знаю, что предполагать в таком случае. А когда ты отказываешься признаваться, я с ума начинаю сходить.

- Прости меня, - Юки чуть отстранился, но затем лишь, чтобы вновь подарить ему поцелуй. – Я не хотел тебя расстраивать.

- Юки, Юки… - выдохнул Акутагава, обжигая его губы своим учащенным дыханием. Он рывком перевернулся, подминая под себя любовника, быстрыми движениями освобождая того от одежды и ни на секунду не переставая жадно целовать. И Юки, охваченный страстью, забыл обо всем на свете в плену его горячих и сильных рук.

Следующий день встретил Юки головной болью.

Проснулся он поздним утром – Акутагава уже давно уехал на службу в «Ниппон Тадасу». Юки выпил противопохмельные таблетки, взял свой ноутбук и прочитал электронное письмо из ПИФЗ, в котором директор института пел в его адрес дифирамбы за прекрасно написанную статью. Однако это не улучшило ему настроения, напротив, скверное расположение духа только усугубилось. Тогда он, не зная, куда деваться от негативных эмоций, отправился к бару – и, поскольку останавливать его было некому – начал от души прикладываться к спиртным напиткам.

За этим занятием Юки и обнаружила экономка, заявившаяся с визитом в гостиную.

- Не рановато ли ты начал принимать на грудь? – осведомилась она строго. – Помятуй, алкоголь враг человеку!