Пульс боли (СИ) - Архипова Анна Александровна - Страница 18

Молчание.

- Таким образом он может прийти к мысли, что ты больше не любишь его…

- Замолчи! Это уже не твое дело! – невольно вспылил Юки, рассерженный его словами.

- Нет, мое, ведь это касается Акутагавы, - парировал тут же Ив. – Я хочу, чтобы он был счастлив. И готов сделать что угодно ради этого! В отличие от тебя. Ты как был беззубым щенком, так им и остался – тявкаешь, тявкаешь, а проку никакого. Твои слова любви остаются только словами…

- Это говорит тот, кто в принципе не может испытывать нормальных человеческих чувств! Ты как чертов киборг: животное и машина одновременно. Что такого ты можешь знать о любви?!

- Любовь это преданность и стремление доставить любимому удовольствие, независимо от того, чего он желает и нравится ли это тебе самому.

- Ты забыл про уважение, - мрачно покачал Юки головой. – Но я почему-то не удивлен.

- Мне известно это чувство, - зеленоглазый мужчина снисходительно усмехнулся. – Ты рассуждаешь так, потому что судишь всем по себе. Я же буду уважать только того, что равен мне по силе и уму – того, кто сможет бросить мне вызов. Мне кажется это честным. Поэтому-то я преклоняюсь перед Акутагавой! И, тебе сие может показаться несколько шокирующим, но мое уважение заслужил и ты.

- Какая честь для меня! Я сейчас расплачусь от радости, - молодой человек в сердцах бросил на стол вилку и та громко звякнула, задев сервиз из тончайшего фарфора.

- Ты сумел обхитрить меня, а это дорогого стоит. Плохо тут то, что твоя хитрость едва не стоила жизни Акутагаве.

Юки несколько сник, чувствуя острую горечь, но все же огрызнулся:

- В произошедшем есть и твоя вина!

- Да, не отрицаю, - согласился Ив. Он легко поднялся с места, бросил окурок на пол, затем приблизился к нему и нахально уселся на стол рядом с сервизом. - И я всю жизнь буду раскаиваться и стараться загладить эту вину. А вот ты, видно, предпочел уже все забыть!

- Вовсе нет!

- Тогда докажи это. Будь благодарен Акутагаве за то, что он тебе дает. И, в свою очередь, дай ему то, чего он хочет. Только дай до самого конца, по-настоящему – без условностей, без ограничений.

Глаза Юки широко распахнулись, он озадаченно посмотрел на мужчину.

- К чему ты клонишь?

- К тому, что мы с тобой – как день и ночь, огонь и вода, земля и небо. И мы оба с тобой нужны Акутагаве! Пусть по-разному, но он хочет нас обоих, и, полагаю, ты сам это прекрасно осознаешь, не так ли? Если б не осознавал, то не согласился бы делить его со мной.

- Пусть так, и что? – озадаченное выражение глаз сменила враждебность.

- Что?.. То, что твой демократизм, Юки, наигранный. Ты не принял меня окончательно! Акутагава не слепой и отлично видит это, поэтому и не допускает меня в вашу постель. Единственное, что мне позволено, это наблюдать со стороны – без возможности приблизиться и доставить ему то наслаждение, которое он так хочет испытать… с нами двумя.

Молодой человек несколько раз моргнул, не сразу сообразив, что конкретно Ив имеет в виду. Через несколько секунд его щеки залила густая краска, и он так резко подался назад, прочь от Ива, что едва не опрокинул стул:

- Охренел?!

- Ты уже не маленький мальчик, а такой закомплексованный! – на губах Ива заиграла нежнейшая улыбка, всегда вводившая в заблуждение его жертв. – К чему отрицать тот факт, что Акутагаве нравится трахать тебя у меня на глазах? Тебе ли не чувствовать, как это его заводит!.. Так почему бы тебе не доставить ему еще большее удовольствие? Или ты ставишь свои комплексы выше чувств к любимому человеку?..

Юки, пылая стыдом и гневом, скрипнул зубами, его руки сжались в кулаки:

- Отойди от меня! – прошипел он. – Немедленно!

- Ты злишься, потому что понимаешь, что я прав.

- В чем это ты прав, а?.. – осведомился Акутагава, входя в столовую, на нем был только халат, полы которого слегка разошлись на груди. Он рукой поправил влажные волосы, одновременно внимательно изучая открывшуюся его взору сцену. И ледяным тоном добавил, обращаясь к Иву: - Вижу, ты хорошо устроился? Оттащи-ка свою задницу подальше от Юки.

Ив тут же соскочил со стола и, послушно отступая, принял самый невинный вид:

- Мы просто болтали о пустяках.

Акутагава бросил вопросительный взгляд на Юки. Тот уже совладал с собой и снова взял в руки столовый прибор, возвращаясь к трапезе, хотя от его аппетита уже не осталось и следа.

- Все в порядке, Акутагава, - произнес он своим обычным тоном. – Пустяки. Давай ужинать.

- Сяо-Акутагава! – в столовую вплыла экономка с подносом. – Соизволил прийти-таки, осчастливил своим появлением! А ну, быстро за стол, негодный мальчишка! И попробуй только не съесть полностью мои блюда!!!

____________

7

…Юки уехал на Гваделупе в смятенных чувствах.

Напор Ива просто не позволял ему оставаться спокойным – тот умел так подкопаться к Юки, так залезть под кожу, что хотелось прибить чем-нибудь тяжелым этого сволоча. Все, что Ив успел наговорить в столовой, никак не желало забываться и не могло уложиться в голове! Юки уже давным-давно оставил всякие попытки понять мотивы, которые движут сим человеком, ибо считал его сумасшедшим – а пути психов, как известно, неисповедимы. Но больная голова не мешала тому обладать дьявольским умом и аристотелевской логикой: и, если Ив хотел доказать свою правоту, он мог быть настолько въедливым, наглым и проницательным, что без особых усилий сеял хаос в душе Юки.

Конечно, молодой человек не мог отрицать очевидных вещей! Ситуация в любовном треугольнике неумолимо усложнялась с каждым днем. Исправить это можно было лишь убрав из этого уравнения Ива – но он никогда бы не заикнулся об этом Акутагаве, да и было понятно, что слишком поздно для таких мер. Зеленоглазый кошмар уже слишком прочно вошел в их жизнь!.. И Юки, отчасти, осознавал - всё идет к тому, что, рано или поздно, они втроем окажутся в одной постели. Слишком уж Иву и Акутагаве нравилось общество друг друга во время сексуальных утех!.. Однако, вместе с тем, Юки недоумевал: почему же он должен безмолвно и безропотно отдаться этому бурному и неуправляемому течению их отношений?..

Юки презирал Ива за ужасные наклонности и отвратительный характер. Как можно жить так, как живет этот сумасшедший? И не просто жить, а стремиться выжимать из подобного существования и своих наклонностей максимум удовольствия?.. Быть то жестоким убийцей, то одержимым сексом мазохистом – при этом, благодаря интеллекту и находчивости, выходить сухим из воды тогда, когда любой другой на его месте уже давно бы погиб!.. Все это претило натуре Юки и вызывало в нем отторжение и гнев. Он не испытывал никакой охоты заниматься сексом с этим моральным уродом! Его передергивало от мысли о том, чтобы позволить в буквальном смысле произойти «любви втроем»…

Но Юки любил Акутагаву и поклялся, что сделает ВСЁ для его счастья! И эта двойственность сводила его с ума!.. Акутагава не говорил с ним об этом - не просил, не требовал каких либо уступок в этом плане. Впрочем, недосказанность с лихвой компенсировал Ив, без какой-либо стеснительности указывающий на то, как сильно возбуждает Акутагаву хотя бы намек на групповой секс.

Эти мысли без конца терзали Юки во время командировки. Даже будучи поглощен работой на Суфриере, он продолжал думать о том, что ждет его после возвращения в Японию. Если он согласится работать на Ото Хэгури, то, во-первых – откажется от своей мечты быть полевым исследователем, а во-вторых – усугубит итак двусмысленное положение вещей.

«Было бы лучше, если б я нашел разъездную работу, - вздыхал Юки то и дело. – Так мне не пришлось бы находиться все время подле Акутагавы и Ива, и обстановка не накалялась вот так. Пока мы все находимся рядом, существует вероятность того, что я просто запутаюсь и сделаю опрометчивый шаг!..»

Его чаяния получили ответ – но весьма щекотливый. В последний день командировки – словно в насмешку! – к нему пришло письмо с повторным приглашением работать на антарктической станции Мак-мердо. Это расстроило Юки окончательно, ведь приглашение и в первый раз было для него огромным искушением! Он очень хотел получить эту работу, но понимал, что Акутагава будет категорически против.