В гостях у эмира Бухарского - Крестовский Всеволод Владимирович - Страница 36

Еле-еле отогр?лись мы въ зеркальной зал?, благодаря жаровнямъ и горячему чаю. Во время изобильнаго угощенія подавали намъ разнообразныя шурпы и кебабы, пловы и сладкія блюда, отъ которыхъ, въ силу этикета, мы только отв?дывали по маленькой горсточк?, и то не торопясь, потому что не отв?дывать, а ?сть, и т?мъ бол?е ?сть быстро, значило бы выказать незнаніе св?тскихъ приличій и «тонкаго обращенія». Разговоръ происходилъ тоже медлительно, со значительными паузами и почти вполголоса, что составляетъ также одно изъ условій хорошаго тона.

Въ конц? угощенія Остана-куль перваначи, вообще игравшій первую роль между остальными сановниками, предложилъ посольству «развлечься томашей». По его знаку тотчасъ же явились откуда-то дангарачи (бубенщики), двое маскарабазовъ-клоуяовъ и пятеро батчей, т? самые, которыхъ мы уже вид?ли у себя во двор?, наканун? Новаго года. Мальчонки были од?ты въ легкіе ситцевые халатики краснаго цв?та, а н?которые въ бешметы и шальвары женскаго покроя, вс? подпоясаны яркими шарфами и вс? въ парчевыхъ «калляпушахъ»,[88] изъ-подъ которыхъ у т?хъ, что были наряжены женщинами ниспадали длинныя, мелко-заплетенныя косицы изъ чернаго шелка, числомъ пять (по дв? съ висковъ и одна сзади), на подобіе д?вичьей прически, называемой «бишь-какуль». Подъ аккомпаниментъ трехъ бубновъ, батчи, ставъ вс? въ рядъ, усердно расп?вали величанія и п?сни своими р?зкими, а на сей разъ отъ чрезм?рнаго усердія даже непріятно-крикливыми голосами и расп?вая подплясывали. Подпляска эта состояла въ томъ, что они семенили и слегка подпрыгивали босыми ножками (пляшутъ батчи всегда босикомъ), да машинально побалтывали опущенными какъ плети руками, или спустя длинные рукава обмахивались ими, какъ бы отгоняя мухъ; порою пошмаргивали носомъ (но это не въ счетъ искусства), порою «д?лали глазки» и закатывали ихъ съ выраженіемъ блаженства («рахатъ»), причемъ встряхивали длинными кудрями, ниспадавшими на затылокъ и плечи съ выбритой наполовину головы, кокетливо расправляя и пропуская ихъ иногда между пальцами. Зат?мъ они начинали одинъ за другимъ, въ тактъ Allegro, ходить по кругу, слегка сгибая кол?на и выкидывая руками жесты въ род? посыланія воздушныхъ поц?луевъ; то вдругъ, подъ мелкую дробь бубновъ, принимались б?шенно кружиться въ присядку, какъ пятеро спущенныхъ волчковъ, то кувыркались черезъ голову и зат?мъ, безъ мал?йшей передышки, снова начинали п?ть еще бол?е дикими и надсаженными голосами, медлительнымъ темпомъ ударяя въ ладони, да покачивая въ ладъ головой и вм?ст? съ т?мъ поводя бедрами и перегибаясь станомъ. Будь это женщины — оно, пожалуй, было бы и ничего себ?, порою даже красиво. Маскарабазы гораздо занимательн?е. Въ то время, какъ батчи п?ли, они, при наибол?е чувствительныхъ или патетическихъ м?стахъ, желая обратитъ вниманіе зрителей на выраженіе физіономіи того или другого п?вца, подносили близко къ его лицу толстыя сальныя св?чи съ двойною св?тильней, совершенно такъ же, какъ д?лается это на сценахъ китайскихъ и японскихъ театровъ, или же самымъ серіознымъ образомъ строили преуморительныя гримасы, долженствовавшія усиленно выражать то впечатл?ніе, которое должны производить слова п?сни. Комизмъ ихъ, конечно, грубъ, въ род? того, наприм?ръ, что одинъ, строя глуп?йшую рожу, показываетъ видъ будто ловитъ мухъ и ?стъ ихъ, а другой борется съ палкой, закутанной въ женскій халатъ,[89] и никакъ не можетъ побороть ее, а, напротивъ, палка боретъ его самого; потомъ онъ мирится съ нею, начинаетъ ухаживать, ласкать и д?лать ей комплименты, на что палка сначала отв?чаетъ взаимностью, но кончаетъ почему-то вдругъ побоями, причемъ скорчившійся въ три погибели и орущій благимъ матомъ клоунъ такъ ловко ухитряется изъ-подъ ноги дубасить самого себя по спин?, что кажется будто бы палка бьетъ его самостоятельно. Потомъ оба скомороха вм?ст? даютъ звукоподражательное представленіе, изображая, наприм?ръ, знакомство собакъ между собою, кота влюбленнаго въ кошку и двухъ котовъ соперниковъ, п?тушій бой, квакающихъ лягушекъ, упрямаго осла и его погонщика и т. и. Все ото выходитъ довольно см?шно, т?мъ бол?е, что типичныя ухватки, мимика и звукоподражаніе голосамъ животныхъ схвачены весьма в?рно. Потомъ отъ животнаго эпоса д?ло переходитъ къ людямъ и клоуны разыгрываютъ какую-то базарную сцену между деревенскимъ простофилей, прі?хавшимъ въ городъ на рынокъ, и городскимъ пройдохой и плутомъ «даллаломъ»,[90] который всячески дурачитъ и надуваетъ перваго. Но при всей своей, такъ сказать, примитивной грубости, комизмъ этотъ, въ сущности нисколько не ниже комизма европейскихъ цирковыхъ клоуновъ, — напротивъ, и тотъ и другой даже очень схожи, какъ бы сродни другъ другу, и когда зд?сь одинъ маскарабазъ даетъ, наприм?ръ, другому оплеуху, то получающій ее, точно такъ же, какъ и европейскій клоунъ, очень ловко подставляетъ подъ ударъ свою ладонь, вм?сто того, чтобы получить его по щек?. Впрочемъ, надо зам?тить, что изъ уваженія къ м?сту представленія вс? эти шутки маскарабазовъ и пляски батчей не очень выходили изъ границъ приличія, довольствуясь въ скабрезныхъ м?стахъ лишь самыми легкими намеками, и наши бухарскіе сановники, глядя на нихъ, ни единымъ жестомъ, ни одною улыбкой не изм?нили солидной важности, подобающей ихъ положенію.

Представленіе длилось около получаса. Зат?мъ придворные служители внесли въ залу тюки съ подарочными халатами для посольства отъ высокостепеннаго эмира. Низшіе чиновники развернули, а наши юзъ-баши показали каждому члену предназначенныя для него вещи, и зат?мъ вс? эти тюки были переданы съ рукъ на руки нашимъ джигитамъ.

Было уже бол?е восьми часовъ вечера, когда мы наконецъ распростились съ перваначн и прочими сановниками и вышли въ сопровожденіи ихъ на парадный дворцовый дворъ. Морозный воздухъ былъ необычайно чистъ и прозраченъ, и глубоко синее небо залито яркимъ, фосфорически зеленоватымъ св?томъ полной луны, которая дивно озаряла узорчатыя кафли на ст?нахъ двухъ великановъ — руинъ Акъ-Сарая, сообщая имъ призрачный характеръ чего-то волшебнаго, фантастическаго. Высоко возносясь надо вс?мъ остальнымъ изъ окружающаго ихъ города и неясно рисуясь на фон? ночнаго неба своими массивными очертаніями, эти глыбы казались теперь еще выше, ч?мъ днемъ, еще грандіозн?е.

Перваначи съ инакомъ проводили насъ до воротъ цитадели, а дярбанъ съ юзъ-башами до самой нашей квартиры, гд? и откланялись окончательно, предупредительно зам?тивъ, что посл? дня, столь обильнаго впечатл?ніями, мы, конечно, хотимъ успокоиться.

9 января.

Каждый день, въ сумерки, мы постоянно слышали гд?-то военную музыку, которая играла каждый разъ. около получаса, а зат?мъ часу въ девятомъ вечера подымался барабанный бой, продолжавшійся минутъ десять, и посл? того м?рные удары въ плоскій барабанъ ночныхъ сторожей возв?щали городскимъ жителямъ прекращеніе всякой уличной д?ятельности. Любопытствуя знать, по какому поводу бываютъ ежедневно эта музыка и этотъ бой, я узналъ, что музыка играетъ въ урд? (цитадели) въ то время, какъ идетъ водопой въ сотн? кулъ-батчей, эмирскихь т?лохранителей, и д?лается это по приказанію хазрета для развлеченія сарбазовъ, а барабанный бой происходитъ на городской площади предъ разводомъ ночныхъ полицейскихъ патрулей и знаменуетъ собою, такъ сказать, муниципальную зорю съ церемоніей. Посл?днее очень меня заинтересовало, и потому сегодня, около восьми часовъ вечера, я отправился съ однимъ изъ приставленныхъ къ намъ эсаулъ-башей на городскую площадь и вотъ что тамъ увид?лъ.

Среди площади былъ разложенъ большой костеръ, въ который постоянно подкидывали то камышъ, то солому, чтобъ ярче гор?ло. Къ этому костру, какъ къ изв?стному центру, сходились съ разныхъ сторонъ «курбаши» — полицейскіе стражники, избираемые изъ числа городскихъ обывателей и вооруженные кто батикомъ,[91] кто с?кирой (ай-балта), кто саблей, а большинство особаго рода оружіемъ, которое представляетъ собою длинный, аршинъ около двухъ, четырехгранный штыкъ, насаженный на короткое древко, служащее ему рукоятью, длиною около аршина. Оружіе это называется «курбашемъ», то есть полицейскимъ. Къ костру собирались конные и п?шіе стражники, между которыми видн?лось не мало людей съ плоскими барабанами въ род? бубновъ, обтянутыхъ съ об?ихъ сторонъ шкурой. Од?ты, вс? они были н?сколько на военный ладъ, то есть въ халатахъ, заправленныхъ въ кожаныя «чембары»[92] съ широкимъ ременнымъ поясомъ и на голов? вм?сто чалмы барашковая шапка. Но вотъ съ окрестныхъ манарокъ[93] раздался протяжный призывъ муэззиновъ къ «намази-хуфтянъ», вечерней молитв?, и едва замолкъ въ воздух? посл?дній отголосокъ высокой теноровой ноты ихъ, какъ съ плоской кровли полицейской сборной сакли (вурбаши-хана) загуд?ли глухіе удары двухъ, громадныхъ турецкихъ барабановъ, перешедшіе вскор? въ громоподобные раскаты мелкой дроби. Это усердствовали тамъ какіе-то два челов?ка, од?тые въ красныя чалмы и красные халаты. Кровли саклей, окружающихъ площадь, тотчасъ же унизались закутанными фигурами женщинъ и головками д?тей, преимущественно д?вочекъ, вышедшихъ посмотр?ть на разводъ курбашей. Съ тою же ц?лью повысыпали ко входамъ осв?щенныхъ св?чами и фонарями лавочекъ и чайныхъ ихъ пос?тители, сид?льцы и хозяева; набралась откуда-то и гурьба мальчишекъ, все т?снившихся поближе къ курбашаыъ, не смотря на то, что ихъ оттуда поминутно шугали и отгоняли. Костеръ запылалъ еще ярче, и вскор? на площадь вы?хали, въ сопровожденіи н?сколькихъ конныхъ джигитовъ, двое чалмоносныхъ всадниковъ въ блестящихъ парадныхъ халатахъ, на лошадяхъ, покрытыхъ бархатными попонами въ блесткахъ. То были «рейсъ» и «миршабъ», изъ коихъ первый въ этотъ моментъ кончалъ, а посл?дній начиналъ отправленіе своихъ служебныхъ обязанностей.{8} Тотчасъ же вс? курбаши разбились на патрульныя команды и выстроились предъ костромъ съ трехъ сторонъ площади покоемъ. Отъ каждой команды выступило впередъ по одному барабанщику, которые разомъ сошлись къ костру и окружили его большимъ кольцомъ, расположись въ разстояніи двухъ шаговъ другъ отъ друга, а было ихъ всего челов?къ двадцать слишкомъ. Тогда барабаны на кровл? курбаши-хана замолкли, и вм?сто ихъ стали бить въ свои инструменты барабанщики, собравшіеся вокругъ костра. Исполняли они это очень своеобразно, а именно: держа л?вою рукой барабанъ за ременную ручку, барабанщикъ начиналъ д?лать имъ широкіе плавные размахи сзаду напередъ, и когда инструментъ, описавъ въ воздух? полукругъ, вздымался надъ его головой, то въ этотъ самый моментъ правая рука, вооруженная короткою палкой съ шаровиднымъ набалдашникомъ, ударяла въ него разъ, и такъ какъ производилось это одновременно вс?ми двадцатью челов?ками, строго соблюдавшими кадансъ размаха и тактъ ударовъ, то въ общемъ это выходило очень красиво. Посл? изв?стнаго промежутка времени медлительные размахи начали все бол?е и бол?е учащаться и перешли наконецъ въ тактъ скораго марша. Между т?мъ миршабъ въ это время пов?рялъ разсчетъ людей въ патруляхъ и когда исполнилъ это, то и барабанщики кончили свой бол?е гимнастическій, ч?мъ музыкальный концертъ, завершивъ его тремя быстрыми и короткими ударами, повторенными съ н?которою паузой три раза, что служило у нихъ сигналомъ «отбоя». Посл? этого они разошлись по своимъ м?стамъ, и патрули съ барабаннымъ боемъ прошли церемоніальнымъ маршемъ предъ рейсомъ и миршабомъ, расходясь въ разныя стороны по улицамъ и переулкамъ своихъ раіоновъ. Каждый патруль состоялъ изъ барабанщика и трехъ или четырехъ курбашей, въ числ? коихъ одинъ несъ въ рук? зажженный фонарь, и изъ одного конника, сл?довавшаго въ замк?.[94]