Большое путешествие - Кристи Агата - Страница 21

У миссис Уокер есть доля в производстве корзин и матов из коры эвкалиптов: кору снимают, сушат, и потом слепые и увечные солдаты плетут из нее разные изделия. В корзинах великолепно выглядят цветы, особенно короткие, вроде крокусов, анютиных глазок и т. п. Я купила несколько корзин и отправила домой по почте на свой адрес в Торки. Если хочешь, открой посылку. А не захочешь, не открывай, чтобы не возиться с ними. У миссис Уокер есть очаровательная племянница по имени Мэри, ей десять лет. Посмотрев на меня, девочка изрекла: “У нас есть собачка Кристи”. Я заметила, мол, надеюсь, это хороший пес, на что Мэри ответила: “Да, только вы потемнее, чем он!” Очень жаль, учитывая, что песик-то черный с подпалинами.

Понедельник [15 мая]

Посетили завод по производству сельхозтехники “Саншайн Харвестер”, видели, как делают плуги и всевозможное оборудование. Очень интересно.

Четверг [18 мая]

Последние несколько дней писала рассказы. Сегодня мы чуть свет отправились в Каслмейн в сопровождении премьер-министра штата Виктория, мистера Лоусона. Он очень любезен. Для нас забронировали два купе, но Белчер заявил, что в дороге ему необходимо поработать, поэтому он с секретарем должен ехать в отдельном купе. Но с нами ехало множество друзей и приближенных премьер-министра, и они вторглись в заповедные белчеровы угодья, так что работать он не смог да вдобавок злился, что лучшие люди оказались в нашем купе. Нам было очень весело: мистер Томпсон, директор завода, который мы собирались осмотреть, большой оригинал и старинный друг Лоусона, не давал нам скучать ни минуты. “Городской прием” в Каслмейне, имбирный эль и стандартные речи в ратуше, потом на машиностроительный завод и на ланч в гостиницу. В окрестностях Каслмейна когда-то добывали золото, в лесах промышляли бушрейнджеры[44], земля вся перелопачена и похожа на поле боя после бомбардировки.

Ланч прошел оживленно, обсуждали ткани, шодди[45], все наперебой говорили: “Взгляните-ка на этот костюм! Я отдал за него…”, и далее в том же духе. После ланча отправились на фабрику по производству шерсти, видели, как делают одеяла, после чего поехали в гончарную мастерскую. Потом отправились домой, а вечером меня пригласили на любительский спектакль. Пьесу написал один из местных “многообещающих” драматургов. После представления меня подвели с ним познакомиться. Как и все здешние пьесы, эта начинается с того, что два благообразных старичка сидят на лавке и обмениваются ничего не значащими репликами, обильно сдобренными восклицаниями “О, да!”. Но вообще было интересно.

Завтра в 7.50 утра мы уезжаем на машине, вернемся к ужину с губернатором, а в субботу в это же время уедем до среды: будем путешествовать по разным районам, так что это письмо я отправлю сейчас.

Огромный привет всем вам. Я так рада за Мадж. Получила от нее еще одно замечательное письмо, и еще одно от Джеймса, все о Розалинде. У Арчи от сердца отлегло, что кто-то рассказывает маленькой о папе. С каждым днем я все больше по ней скучаю.

С любовью,

ваша Агата

Пятница [19 мая]

Дорогая мама!

Снова выехали на заре – на этот раз на автомобиле в Уорбертон, чтобы осмотреть заводы по сухой перегонке древесины, строевой лес и лесопилки. За нами заехали двое директоров, мистер Рассел Гримуэйд и мистер Стюарт, а еще Стерлинг Тейлор и Макгрегор, торговый уполномоченный, который после ожесточенных ссор с Белчером стал слаще меда. Макгрегор шотландец до мозга костей. Черноволосый, с высокими скулами. Носит белый воротничок на два дюйма выше, чем кто бы то ни было. Мы добрались до Уорбертона, а оттуда отправились через буш на тележке, запряженной лошадьми. Вместо сидений нам положили мешки с опилками. Часа два мы кружили по лесу: деревья красивые, прямые, высокие, есть и большущие, похожие на зонты, папоротники. Чудесные пейзажи. Наконец прибыли на лесопилку номер 3. Над ней возвышается огромная дымящаяся гора опилок, которая тлеет уже три года. Никому так и не удалось найти применение опилкам: незначительная часть используется для упаковки и для набивки кукол, но на все это не уходит и четверти опилок. Пытались делать из опилок брикеты, но начинание успехом не увенчалось. Мы видели, как валят лес, как рубят на куски – в основном некачественные деревья, – а потом режут на доски для ящиков под фрукты.

Мистер Стюарт очень интересный человек. Кажется, что он успел побывать директором всех компаний мира! Он рассказал мне, что сразу после войны в Германию отправилась тайная комиссия для расследования того, что немецкие женщины делали во время войны. Отчет не был нигде опубликован, но Стюарт его читал. Ни в одной отрасли, кроме швейной промышленности, от них не было толку, так что пришлось отправить женщин с фабрик домой. Взрывчатые вещества им вообще не доверяли. Даже в сельском хозяйстве они оказались бесполезны. Словом, их снова повсюду заменили мужчины.

В здешней школе дети разучивают песенки. Австралийские дети, как правило, хорошо воспитаны и не застенчивы. Но голоса ужасные! Моя козочка-Розочка была бы здесь королевой. Дети спели мне “Энни-Лори”, а один мальчишка обиделся и заявил: “Так нечестно! Я не знаю эту песню!”

Вернулись мы довольно поздно, пришлось поспешить, чтобы к половине восьмого успеть на ужин к губернатору. Как обычно, нас встретил адъютант, показал, где мы будем сидеть, после чего нас выстроили в гостиной – полагаю, по старшинству. Мы с Арчи оказались в первых рядах: перед нами были только адмирал и архиепископ с супругой. Затем вошли “его превосходительство губернатор и графиня Страдброк” и обменялись рукопожатием со всеми собравшимися. Гостей посадили за несколько столиков. Ужин оказался великолепен, лучше, чем у губернатора Кейптауна. Леди Страдброк очень интересная особа. Высокая, худая, смуглая; пожалуй, она артистична. По крайней мере общаться с ней было приятно. Архиепископ внес оживление, спросив у Белчера, нет ли у него кузена в Бекенхеме. “Был когда-то”, – польщенно ответил Белчер. “Ну надо же! – воскликнул архиепископ. – Дорогой мой, да я же его и хоронил!”