Драконьи танцы на битом стекле (СИ) - Патрикова Татьяна "Небо В Глазах Ангела" - Страница 57

— Ты идешь по лесу, набрасывая поводки на деревья, и они тебя ведут, так?

— Так. Это трудно описать словами, если вдруг тебе станет интересно, как это выглядит.

— Так покажи мне без слов.

Все. Это, наконец, было озвучено. Рамират понял, что поспешил в тот же момент, когда слова сорвались с губ. Он пожалел о них. Но было поздно. А потом заговорил масочник.

— Рамират… — казалось, масочник впервые обратился к своему дракону по имени, — моя душа не тот родник, к которому стоит…

— Вообще-то, жажда меня не мучит, — перебил его Томассо, сузив глаза.

Арно запнулся и не смог продолжил. Закрыл рот и умолк. Так они и стояли друг напротив друга, не зная, что теперь делать.

— Ладно, — протянул дракон и отступил от масочника, — Замнем, — бросил он уже на ходу и пошел вперед. Но Гибискусмилш поймал его за нижний край куртки.

— Уже достаточно. Сова снялась с ветки и летит в нужную нам сторону.

— То есть пока мы… разговаривали, ты был занят поводком для нее? — холодно спросил Томассо, не оборачиваясь. В его голосе отчетливо проступила досада. Как же так, не он один занимал все мысли масочника в этот знаменательный момент.

— Ты ведешь себя, как влюбленный мальчишка.

— А ничего, что сейчас я на самом деле, как такой мальчик? Запечатление, — произнес он с интонацией учителя, дающего повторные объяснения нерадивому ученику, — забыл, что тебе о нем рассказывали? — Дракон медленно повернулся лицом к масочнику. — Ты даже представить не можешь, что мы испытываем, проходя через него. Я думал, что слишком стар для этого. Что мне уже никогда не повезет. А, когда почувствовал тебя, понял, что не нужен. Для этого много времени не надо. Достаточно взгляда. Так что подарком судьбы ты для меня не стал, уж извини.

— Драконы вне судьбы, я помню, — тихо сказал масочник, когда Томассо перевел дух, но тот лишь отмахнулся.

— Ладно, — бросил Рамират, обходя его по широкой дуге. — Раз закончил, возвращаемся.

— Во мне уже много лет живет боль. Боль мальчишки, которого, увы, однажды предали. Так он решил. Хотя, это скорее было честностью, чем предательством. Поэтому, я считаю, что тебе…

— Будет больнее, чем потерять своего человека? Не думаю, — жестко бросил дракон и сделал шаг вперед. А потом был вынужден схватиться за ствол подвернувшегося под руку дерева.

Тоненькая березка сломалась под его рукой. Раздался треск. Оглушительный в тишине ночи. Древесина просто раздавилась под его пальцами. Драконья сила драконьего потрясения. Тавтология, конечно, но чертовски верно. Потому что это было больше, чем шаг навстречу.

— Слишком много потрясений за один вечер, — негромко сказал Арно, подойдя к нему со спины. — Надо возвращаться.

— Спасибо, — с трудом выдавил из себя дракон, все еще находясь во власти чужих чувств, которые перестали быть для него тайной за семью печатями. Масочник открылся. Даже больше, решительно рванулся навстречу, сметя все собственные барьеры Томассо, которые он так старательно возводил с момента запечатления. Полноценное единение свершилось. Осталось научиться как-то с этим жить.

12

Они выступили с первыми лучами солнца, оставив лошадей свободно пастись на лесной поляне. К каждой из них Шельм привязал одну из своих нитей. Если повезет, животных еще можно будет призвать обратно. Конечно, если они не попадут на зуб какому-нибудь лесному хищнику. Конными они были бы заметнее, чем пешими. Поэтому, решили пробираться до Оракула Серпокрылых на своих двоих. Конечно, такой способ передвижения вызывал у драконов некоторые опасения, несмотря на то, что вся поклажа поместилась в особом кулоне Шельма, и все четверо шагали налегке. Крылатые опасались, что масочники, которые, как не крути, были людьми, не выдержат заданный темп. Но те оказались на удивление выносливыми.

Ставрас в Шельме изначально не сомневался, им уже приходилось путешествовать вместе. Так что больше всех по этому поводу разорялся Рамират, который, несмотря на все то, что случилось ночью, до сих пор чувствовал себя с Арно словно на птичьих правах. Не удивительно, что даже птичьи трели в ветвях деревьев и погожий солнечный день не способствовали улучшению его настроения. И почему это миру приспичило запечатлеть его на масочника, даже жрица-бабочка для этого лучше б подошла. Рамират уже знал почему. Бабочку он бы легко мог согнуть в бараний рог. И большинство обитателей Драконьего королевства тоже. Ему нужен был кто-то сильный, тот, к кому не получилось бы отнестись покровительственно, как к мальчишке. Так что получите, распишитесь. Арно Шлим — сгибай не сгибай все равно распрямиться. Упругий, чтоб его, гуттаперчевый. Найдет, где отступить, усыпит бдительность и снова останется при своем.

Наутро Гибискусмилш вел себя с драконом как ни в чем не бывало. Это еще куда ни шло. Не на шею же своему дракону вешаться отцу семейства, но… Рамират снова перестал его слышать. И, похоже, упрямый масочник даже вникать не хотел, что теперь это еще и болезненно. Раньше, предположим, они еще не были связаны до конца. Но теперь, когда дракон узнал его душу, соприкоснулся с ней, вновь возведенная стена давила на нервы и вызывала непрекращающуюся зубную боль. Хоть на полку зубы складывай. Вот уж не думал, не гадал, что рано было вчера расслабляться!

— Ты же себя стариком считаешь. А фору дашь иным молодым, — язвительно заметил Томассо, догнав Арно на едва заметной лесной тропинке.

— Ты тоже не упускаешь возможности напомнить чьи крылья тут самые древние. — Парировал масочник и тут же смягчился, — Не придирайся, пожалуйста.

Ну, просто в кошки-мышки играет, безобразие!

— Древний в моем случае тоже, что мудрый. — Возразил дракон с чувством собственного достоинства.

— О, да. А в моем случае отсылка к старости, способ напомнить, что согнуть меня в драконий рог, как мальчишку, не получиться.

— Довожу до вашего сведения, старейший масочник на деревне, что драконы рогоносцами никогда не были.

— Значит, еще будут, — улучив момент, вставил обернувшийся на них Шельм, идущий впереди за Ставрасом.

— А я вообще не с тобой разговариваю мелочь пу… тощая! — в последний момент поправился Рамират, окинув фигуру шута критическим взглядом.

Арно хмыкнул. Теперь-то Рамират уже точно знал, что так Шлим смеется. Хотел было отпустить еще один ехидный комментарий в его адрес. Как чуть не наткнулся на Шельма, резко затормозившего перед ним.

— Ну и чего стоим? Кого ждем? — успел выдохнул ему в спину дракон, когда шут очень медленно повернулся к ним с Арно лицом. Взгляд Ландышфуки безошибочно остановился на Гибискумилше. Два масочника смотрели друг на друга очень странными взглядами.

Ставрас, шедший впереди всех и расчищающий дорогу, заметил, что остальные отстали и вернулся к ним. Увидел, что происходит что-то странное и положил ладонь на плечо Шельма.

— Что случилось?

Шут не отреагировал. А потом очень медленно и осторожно спросил у Арно:

— Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит?

— Хочешь сказать, что это нормально?

— Если тебе так больно, что пришлось сплести удавку, не думаю.

— О чем это вы? — Вопросил Рамират.

Но к нему обратился уже Ставрас.

— А ты как себя чувствуешь?

Томассо хотел отшутиться, но по взгляду драконьего лекаря понял, лучше сказать правду. Поэтому прокомментировал:

— А как, по-твоему, чувствует себя дракон, которого отсекают от его человека?

— Кто мог такое сделать? — спросил Шельм.

— Уж точно не я! — тут же рыкнул Томассо и выразительно посмотрел на Арно. А потом как-то весь осунулся, потому что увидел полное недоумение на лице масочника. Взял себя в руки и бросил Ставрасу.

— Погуляйте пока где-нибудь поблизости. Мы тут сами попробуем разобраться.

— Но…

— Шельм, идем, — Ставрас взял за локоть попытавшегося вмешаться Ландышфуки, но тот уперся, высвободился и шагнул к Томассо. — Он сплел для себя удавку мертвеца. Тот же поводок кукловода, но набрасывается на шею масочника либо им самим, либо кем-то, близким по крови. — Он сделал паузу, бросил взгляд на стоящего в стороне Арно и снова посмотрел на Томассо. Тот очень медленно спросил: