Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Избранные произведения. Т. I. Стихи, повести, рассказы, воспоминания

Берестов Валентин Дмитриевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Избранные произведения. Т. I. Стихи, повести, рассказы, воспоминания - Берестов Валентин Дмитриевич - Страница 3

Изменить размер шрифта:

ПИСЬМО ОТ БАБУШКИ

Пробудили эти строки

Рой забытых голосов,

Переливчатый, далекий,

Тонкий-тонкий звон часов.

Хорошо, когда приснится

Счастье детского мирка,

Как, любуясь Аустерлицем,

Я водил по половицам

Дутых пуговиц войска,

Как на лаковой иконе

Над кроватями в углу

Лебедями плыли кони

В позолоченную мглу.

1943

ОТГОЛОСОК

Вижу я лестницы школьной ступени.

И в окруженье подружек на ней

Ты, героиня моих сновидений,

Ты, собеседница музы моей.

Книжные странствия в зное пампасов,

Свайные хижины папуасов,

Пальмы, пираты, индейцы, ковбои —

Все заслонилось тобою.

Мы не бывали наедине,

Ты и вблизи оставалась мечтою,

И мне казалось, что я не стою

Даже того, чтоб ты снилась мне.

На вечере школьном, не зная покоя,

Глаза проглядев, я тебя находил.

Всю школу хотел я наполнить собою,

Толкался, дурачился, пел и шутил.

Как я хотел ничего не скрывать

И, не стыдясь своих рук неуклюжих,

Вырвать тебя из толпы подружек,

Вызвать на танец и другом назвать.

Алые бабочки — ленты на косах,

Милого голоса сдержанный тон.

Так вот всю жизнь и живет отголосок

Этих времен.

1943

ДОМОЙ

Будет день, когда у перрона,

Фыркая, станет поезд мой.

Взбегу по звонким ступенькам вагона.

Гудок прокричит: «Домой! Домой!»

Игрушечно-глиняные кишлаки.

Поля. Тополя. Бесконечные степи.

Дымные контуры горной цепи.

Кофейная гуща бегущей реки.

Степи и горы в зной уплывут.

В пыли растворится последний верблюд.

Сизые кряжи пройдут вдалеке.

Ближе, всё ближе к великой реке.

Скоро там, за стеною лесов,

Напоминая прежние дни,

Вспыхнут знакомых ночных городов

Освобожденные огни.

1943

ЗИМНИЙ БОР

В этот дымный и стынущий бор,

Под его многоскатную крышу,

Я войду, как в морозный узор,

И услышу седое затишье,

Где под белою хвоей снегов

Голубая колышется хвоя,

А на хруст осторожных шагов

Откликается пенье живое.

1943

«С утра разубран в иней городок…»

С утра разубран в иней городок —

Наряд безукоризненный и строгий.

А вместо луж на серебре дороги

Блестит двойными стеклами ледок.

1943

«В лесу молчанье брошенной берлоги…»

В лесу молчанье брошенной берлоги,

Сухая хвоя скрадывает шаг.

Есть радость — заблудиться в трех соснах,

Присесть на пень и не искать дороги.

1943

ДОМ ПО ПУТИ НА КЛАДБИЩЕ

Убивали десятки сверкающих солнечных роз,

Чтобы смерть человеческую украсить,

А дыхание их все лилось, и лилось, и лилось…

Тишина, как во время каникул в нетопленом классе.

Тишина. Словно люди боялись, не смели спугнуть

Золотистую бабочку, севшую на руку трупа.

Брали гроб. Уводили ребенка, молчавшего тупо.

И в волнах похоронного марша последний,

безрадостный путь.

О мученье мое, предкладбищенский тихий квартал —

Каждый день похоронною музыкой душу мне ранил.

И по-своему я не хотел понимать и роптал,

Убегая в лесок полежать на душистой поляне.

1943

КАЛУЖСКИЕ СТРОФЫ

О скромные заметки краеведов

Из жизни наших прадедов и дедов!

Вы врезались мне в память с детских лет.

Не зря я вырезал вас из газет!

Восточных ханов иго вековое,

И зарево пожаров над Москвою,

И сборщик дани на твоем дворе…

Все началось на Калке, на Каяле,

А кончилось стояньем на Угре.

(Здесь, удочки держа, и мы стояли.)

Болотников боярам задал страху.

Попрятались ярыжки и дьяки.

Нос высунешь — и голова на плаху.

И царь — мужик, и судьи — мужики.

Двойного самозванца пестрый стан

Здесь факелы возжег. И в блеске вспышек

Кружась ночною птицей, панна Мнишек

Смущала сны усталых калужан:

«Димитрий жи-и-в!» Но спал упрямый город.

Димитрий лжив. Не тронет никого

Лихое счастье Тушинского вора

С ясновельможной спутницей его.

Губернской Талии, калужской Мельпомене

Пришлось по нраву острое перо,

Здесь двести лет назад царил на сцене

Блистательный пройдоха Фигаро.